Затрезвонил телефон — не мой. Гнусный мотивчик «Нокиа». Моргун вытащил мобильник из кармана.

— Алло? — До меня доносился еле слышный голос звонившего. Моргун кивал, хмурился, потом принялся нетерпеливо постукивать ногой. — Да. Подъеду прямо туда. Через полчаса. — Он отсоединился.

— Что-то срочное?

— А? — Моргун уставился на меня так, будто хотел спросить: «А ты кто такая?» Мысленно он уже был на улице.

— Крэйг?

— Надо ехать. — Он наконец пришел в себя. — Извини. — И выскочил за дверь, что-то крикнув через плечо. «Я тебе позвоню», наверное. А может быть и нет.

Девчушка-официантка подошла со счетом.

Ну спасибо тебе, Моргун.

Я накручивала педали велотренажера — отдувалась за рогалики, которые смолотила пару часов назад. Мысли пребывали в свободном полете. Спортзал для этого — идеальное место. Тело вкалывает на всю катушку, а сама ты бродишь где-то еще.

Моргун.

Я упорно твержу, чтобы он убирался. А он с таким же упорством возвращается обратно.

Секрет управления моей пятеркой заключается в том, что я держу все под контролем. Но с Моргуном не так просто. Он полон сюрпризов, и потому с ним трудно. Но это же придает ему привлекательности. Будто балансируешь на лезвии — а я такое люблю. И еще он меня интригует.

Мэв говорила: если кто-то голосует, прислонившись к фонарному столбу, тормози в нескольких ярдах от него. Пусть подойдет сам — проверишь, может ли он держаться на ногах. Если в не самом благополучном районе голосует одинокая девушка — подруливай медленно и проезжай чуть-чуть вперед, глядя в зеркальце: не торчит ли в дверях ближайшей лавочки компания парней? Но если человек сел в твой кеб — он на твоей территории. И держись с ним соответственно.

В дверях появилась девчонка, которую я не перевариваю, и первым делом вылупилась на меня. Я полыхнула на нее взглядом. Ненавижу эти выщипанные, дугой изогнутые бровки, этот белобрысый «конский хвост», болтающийся на ходу. Ненавижу дорогое голубенькое трико и маленький задик, которым она виляет, подходя к беговым дорожкам. А как разминается — тоже мне балерина выискалась. А как мы головку наклоняем, чтобы наушники плейера надеть! Начинает она в мягком, неспешном ритме — очень женственно и сексуально. Все четверо мужиков, ворочающих железо, пялятся на нее, и она это знает. Королева зала. Я постаралась выкинуть ее из головы и сосредоточиться.

Все решает инстинкт. И если с инстинктом у вас неважно — таксистом вам не бывать. Вы рискуете каждый раз, когда кто-то открывает дверцу. У меня с инстинктом все в порядке. И велит он мне держаться подальше от Крэйга Моргуна Саммера.

Королева ускоряла темп, пыхтя при каждом движении. Звучало довольно похабно. Парни глаз с нее не сводили, и что у них на уме, было яснее ясного.

Загвоздка в том, что прошвырнуться в пятницу с Моргуном — идея очень даже неплохая. Пусть меня свозят куда-нибудь, развлекут, угостят вином и покормят. Никакого тебе давления на психику, никаких проблем и заупокойных служб. Коли держать его под контролем… Кто-кто, а я с этим управлюсь. В конце концов, это всего лишь еще один парень… Мои мысли снова вернулись к велотренажеру. Я крутила педали уже двадцать пять минут. Пора притормаживать. Постепенно сбавила ход, и вот на спидометре высветился ноль. Тогда я слезла с тренажера и спокойно направилась к беговой дорожке по соседству с пыхтящей белокурой королевой. Пора тут кое-кому надрать задницу!

3

В 7.03 вечера я позвонила в бюро находок нашей конторы на Пентон-стрит — узнать о судьбе плейера «Сони», который отнесла в полицию три месяца назад. Вот черт, забрали. Стыдно сказать, но я на него сама глаз положила. Перед выходом на работу задержалась, чтобы проверить мобильники.

Розовый телефон — Эми: «Привет, Кэти, это я. Появилась вечером во вторник. Я так хочу тебя увидеть. Почему бы тебе не заехать после работы? Я оставлю ключ под половичком у парадного входа. Войдешь и прикорнешь со мной рядышком. Разве не классно?»

Голубой телефон — Джоэл: «Кот, здорово. Извини, что я так долго не появлялся, просто хочу сказать, чтобы ты из-за меня не дергалась. Все в ажуре. Я порылся в дневнике — в четверг смогу выкроить для тебя время. В два часа, хорошо?»

Желтый телефон — Стеф: «Кэт, почему ты сбежала? Это просто ужасно — заснуть с любимой женщиной, а проснуться в пустой постели. Я разобиделся. С тобой все в порядке, сладенькая?»

Зеленый телефон — Ричард: «Китти, здравствуй, это я. Быть не может, чтобы твой грипп все еще не прошел. Дотти, не сейчас, папа разговаривает. Дотти, не надо, разобьешь, ты же… О господи. Китти, извини, Дотти только что разбила мой…»

Красный телефон — Джонни: «Кэйти, пожалуйста, приходи. Не бросай меня. Я не знаю, как мне все исправить. Пожалуйста. Кэйти, умоляю тебя!»

Меня разбудило несмолкающее постукивание. Я лежала в теплой постели, в глаза ярко светило солнце. Стеганое одеяло благоухало чистотой и свежестью. Постукивание прекратилось.

— А, проснулась, — послышался голос.

Ах да. Я у Эми.

— Может быть. — Я выглянула из-под одеяла.

Эми сидела за компьютером и печатала. На ней были джинсы в обтяжку и симпатичный свитерок из коричневого кашемира. Она с улыбкой обернулась, и на меня нахлынули воспоминания о том, как мы занимались сексом несколько часов назад. Вот в этой душистой постели. А потом Эми лежала, обнаженная, на боку, лицом к стене. Одна рука поднята к лицу, чуть согнуты пальцы. Я сидела и смотрела, как она спит. У нее прекрасная, длинная спина. Через пару минут я поняла, что должна поцеловать ее — между лопаток и дальше, опускаясь все ниже и ниже. И, когда я поцеловала ее в особом местечке, она проснулась и прижалась к моим губам.

Когда Эми появилась у нас, она сказала, что пишет для журнала «На Запад», но не уточнила, что для колонки «Дело в муфте». Наверное, надо было самим догадаться. Кому еще понадобится торчать в душной комнате, где пара сотен таксистов дует теплое «шардонне» и грызет чипсы, пока какой-то тип из благотворительной ассоциации благодарит всех за упорную работу в этом году и вручает чек президенту очередной детской организации.

Если честно, не знаю, что мне самой там понадобилось. Я участвовала в некоторых благотворительных акциях — возила детишек из неблагополучных семей в Маргейт и всякое такое. Ввязалась я в это исключительно потому, что кто-то где-то заявил, будто единственные женщины, которые участвуют в таких мероприятиях, — это супруги престарелых таксистов. Надо было доказать всем, что в нашей профессии есть женщины, и не просто чьи-то там женушки, а шоферы, знающие свое дело. Теперь и времени-то нет, но тогда особых напрягов не было — у меня числились только Джонни и Ричард.

На приеме мы были с Винни, но после презентации я потеряла ее в толпе. Разыскивая ее, я и набрела на превосходный персикоподобный зад в белых «левисах». Владелица зада наклонилась и искала что-то в сумке. Потом она выпрямилась, и я увидела блестящие рыжие волосы (в то время длинные), изящную шею, прелестную тонкую талию. Девушка не была похожа на таксистку — они либо крупные, либо миниатюрные, нечто среднее встречается редко. Она разговаривала с Дженни Фарроу из вечерней школы. Я заметила диктофон и сообразила, что это журналистка. Дженни углядела меня и помахала рукой; хорошенькая журналистка обернулась. Я не верила своим глазам: она мерила меня оценивающим взглядом с ног до головы.