То один, то другой элемент «большой пятерки» или прием в духе «горячей десятки» обнаруживается в имидже разных политиков и в разных политических кампаниях. Но вот имидж самого гламурного российского политика Владимира Путина вылеплен с применением всей «большой пятерки» и в полной мере в духе «горячей десятки». Он породил политическую моду на оценку стоимости наручных часов в среде российской элиты (роскошь). Он обездвиживал тигров, летал на дельтаплане со стерхами и нырял с аквалангом за античными амфорами (экзотика). Он стал секс-символом и «первым женихом страны» (эротика). Он любит появиться в ярком комбинезоне пилота или в яркой «Ладе-Калине» (розовое). Он может «блеснуть» тренированным торсом и подозревается в использовании услуг косметологов (блондинистое). Он может выйти на одну сцену со «звездами» хит-парадов и номинаций. Он же развил излюбленный жанр деятельности российской суверенной бюрократии – суперпроекты «для народа».

Как и сверхновая экономика, сверхновая политика технологически опирается на платформу «Web 2.0 + мобильные устройства». Мобильность гламурных политических коммуникаций проявляется в быстром распространении и одноразовом использовании ярких, но незамысловатых образов. Гламурные коммуникации не обременены сложным «контентом», и поэтому преимущество получают те политики и политтехнологи, которые используют не только имиджи и слоганы на постерах, на TV и в WWW, но и CMC-рассылку, заставки и рингтоны для мобильных устройств, а также клипы и мобильные приложения, скачиваемые на коммуникаторы и планшеты. Так сверхновые политтехнологии подключают структуры и процедуры демократии к жизненному миру глэмеров, чуждых традиционной политики.

Броские-бросовые политические коммуникации перемещаются в сети публичности, по недоразумению именуемые «социальными сетями». Записи и видеоролики, размещаемые в блогах и микроблогах, делают политическую борьбу настолько легким и увлекательным занятием, что в ней могут принимать участие пресловутые блондинки и метросексуалы. Именно этот тренд в политических технологиях привел в 2007 году к созданию таких очевидно гламурных приемов «борьбы», как серии музыкальных роликов группы Obama girls или политический блог Glamocracy на веб-сайте журнала Glamour. В последующие годы эти и аналогичные политические технологии, возникшие в атмосфере ожиданий обновления американской политики, перекочевали из США в другие страны.

Значимость гламура в политической повестке, а заодно и полная тождественность между миром гламура и миром современной политики в отношении техник коммуникации и уровня аргументации выявились в ходе президентской кампании 2008 года в США. В своих предвыборных выступлениях оба кандидата – Джон Маккейн и Барак Обама – сочли нужным критиковать богемный стиль жизни, олицетворяемый Пэрис Хилтон. В ответ Пэрис запустила в масс-медиа серию публикаций и видеороликов, пародирующих предвыборную рекламу и представляющих ее в качестве кандидата в президенты (рис. 17). В результате обнаружилось такое совпадение стилистики, что становится непонятным, где оригинал и где пародия.

Рис. 17. Сверхновый формат политических коммуникаций

► Глянцевый формат коммуникаций един для реалити-шоу, ориентированных на пресловутых блондинок, и для шоу политических, нацеленных на экспертов и массы избирателей.

С переходом политики в режим глэм-демократии подрывается одна из главных основ социальных наук – идея «гражданского общества». Исследования, дебаты, решения, посвященные «гражданскому обществу» как контрагенту государственной бюрократии и системе структур, переводящих социальность «самоорганизующихся граждан» в их политическую активность, утрачивают свой предмет.

►Олицетворявшие раньше идею «гражданского общества» массовые партии и общественные организации теперь существуют только потому, что их так или иначе поддерживает и культивирует государственная бюрократия.

Существование того, что выдается за автономные общественные структуры, обеспечивают прямое финансирование из государственного бюджета или государственные гранты, получаемые на конкурсной основе, сборы пожертвований от тех, кто связывает свои интересы с функционированием государственной бюрократии.

Старая мода(льность) общественной жизни – социальность традиционного среднего слоя – теперь только мешает развитию ультрасовременных форм политического участия. Поэтому социальность не мобилизуется, а отсекается при помощи политтехнологий от властных структур. Властные структуры все больше ориентированы на новую мода(льность) общественной жизни, а она не социальна и не гражданственна. Ночные клубы, фестивали, презентации, «тусовки» – это та сфера, где формируется публичность гламура, но это не та сфера, где формируется гражданственность в духе старого доброго «третьего сословия».

Озабоченность социальных аналитиков кризисом «гражданского общества» в последние несколько лет приняла форму дебатов о социальном капитале, под которым понимаются структуры и коммуникации, объединяющие в повседневной жизни людей в группы и движения[78]. Эти дебаты являют собой симптоматичный тренд. Капитал структур и коммуникаций действительно сейчас доминирует в жизни людей и вытесняет из поля зрения то, что по привычке называют «гражданским обществом». Но столь актуальный капитал структур и коммуникаций сейчас интенсивно наращивается глэм-капиталистами и глэм-профессионалами, и капитал этот отнюдь не социальный. Так что дебаты о капитале, пусть даже он и назван «социальным», не смогут реанимировать политический и социально-научный проект «гражданское общество», зато способствуют дальнейшей экспансии логики глэм-капитализма во всех сферах жизни.

Глэм-капитализм набрал силу и пышно расцвел в самом начале XXI века, но господство гламура в этом капитализме не абсолютно и не тотально. Не все стало блестящим, беспроблемным и блондинистым. Экспансия глэма повсюду сопровождается появлением трэша (от англ. trash – отбросы, мусор), смысл которого как стиля в искусстве и одежде и как общего эстетического движения – идейное и деятельное неприятие всего «страшно красивого».

► Трэш как реакция на глэм не ограничивается созданием антиэстетики или контрэстетики «безобразного». Трэш – явление универсальное, и универсальность эта, как и в случае глэма, стала следствием виртуализации.

Виртуализация, становясь всеохватной и переходя в режим гламура, постоянно вызывает реакцию отторжения у тех, кто не интегрирован в сформировавшийся экономический и политический порядок и для кого гламур не является жизненным миром. Для аутсайдеров, то есть в буквальном смысле слова людей, находящихся вне глэм-мира, логика виртуализации и логика гламура выглядят очевидным и злонамеренным нарушением здравого смысла. Поэтому аутсайдеры бунтуют против подчинения тому, что считают подменой реального изображаемым. Бунт аутентичности против виртуальности является общей направленностью разного рода сверхновых движений, нарушающих нормальное функционирование экономики брендов и трендов и политики имиджей и презентаций.