Мы с полковником присели. Мизерный достал из кармана небольшую серую коробочку, нажал на кнопку, попросил:

– Кофе нам, пожалуйста, организуйте. С какими-нибудь сладостями.

Кофе так кофе. Со сладостями – и хорошо. Поесть бы не мешало.

Полковник между тем откинулся на спинку кресла, внимательно посмотрел на меня и объявил:

– Мне тут врачи много чего не велели. Рассказывали, как разговаривать с вами. Но вы, по-моему, сильный человек. Поэтому я скажу откровенно: вы, гражданин Воронов, попали в будущее. И вам предстоит здесь жить.

Я тихо рассмеялся.

– Прямо-таки в будущее? Насколько далекое?

– На полвека вперед. Сейчас две тысячи пятьдесят девятый год.

Не очень-то я ему поверил. Пятьдесят девятый год! Всегда сомневался, удастся ли мне прожить в новом веке больше пятидесяти лет. Да и признаков старости не заметно – чувствовал я себя отлично. В машины же времени как-то не верилось.

– Ну, пятьдесят девятый год – это еще умеренно далекое будущее, – пошутил я. – А если серьезно? Книги о будущем мне писать доводилось. Но не совсем понимаю, зачем имитировать такую странную ситуацию сейчас. Последний новый год, встречу которого я помню, выражался четырехзначным числом с двумя нулями посредине. Никак не могло пройти больше пятидесяти лет! Что я делал все это время?

Полковник фыркнул, нажал кнопку на своем брелоке, штора на стене отъехала в сторону. За ней находился огромный экран. Полковник поколдовал с брелоком еще, и на экране появилась картинка, звездное небо, фрагмент космического корабля, с которого велась съемка, впереди – Сатурн. Точнее, я сначала предположил, что это Сатурн. Но кольца были какие-то странные.

– Нравится? – спросил полковник. Я пожал плечами.

– Качество не слишком впечатляет.

– Звездная система, расположенная по вектору в созвездии Лебедя, – объяснил полковник. – В двадцати световых годах от Солнечной системы. Съемки с автоматического космического корабля.

– Потрясающе, – без особого восторга заметил я. – И что?

– Как что? – не понял полковник.

– Допустим, мы видим не компьютерный мультфильм. Предположим, прошло определенное количество лет. Это не ответ на мои вопросы. Как я сюда попал? И зачем?

Полковник два раза моргнул.

– Мы вас почти что воскресили.

– Сейчас такое в моде?

Мизерный почти шарахнулся от меня.

– Я вас недооценивал, гражданин Воронов. Или переоценивал.

Вошла Надя. Она несла большой поднос с двумя дымящимися фарфоровыми чашками и вазочкой, на которой лежала горка печенья.

– Меньше загадок, полковник, – предложил я. – Говорите прямо. Как можно воскресить человека?

– Вырастить по образцу тканей, – отрапортовал Мизерный, придвигая лицо ко мне и пристально глядя в глаза.

– И что, по-вашему, это – разумное объяснение? Можно создать клон, но откуда взять память?

Полковник отшатнулся от меня с таким выражением, будто его ударили. Надя, выставившая на стол чашки и вазочку, уронила на пол пустой поднос. Раздался оглушительный звон.

– Технология процесса является секретной, – выдавил из себя полковник несколько секунд спустя. – Но я не понимаю – неужели вас совершенно не волнует, что вы – восстановленная личность?

– Особых различий не замечаю, – признался я. – За исключением досадных провалов в памяти. А важно, наверное, только это.

Откровенно говоря, мне было немного не по себе. Но не до такой степени, чтобы плакаться Мизерному в жилетку или биться головой о стену.

– Зубы, – сказал Мизерный.

– Что зубы?

– Исследуйте свои зубы.

Я провел языком по зубам. Вроде бы все целы.

– На месте, – ответил я.

– Пломбы, – уточнил полковник.

А вот пломб не было! Наверное, мое лицо приняло озадаченное выражение. Полковник торжествующе улыбнулся.

– Ваш организм полностью здоров. Вы словно только родились. Да, собственно говоря, примерно так оно и есть.

– Приятно чувствовать себя молодым и здоровым, – кивнул я. – Но вы все время уводите в сторону. Кем бы я ни был, откуда бы ни появился… Что вам от меня надо?

* * *

Полковник пригубил дымящийся напиток из фарфоровой чашечки. Вздохнул, взял кусочек печенья. Я тоже попробовал кофе. Пакость наподобие дешевого растворимого, с кислым привкусом. И печенье сухое, безвкусное. Наверняка загорится, если поджечь.

– Мы, гражданин Воронов, хотим предложить вам высокооплачиваемую и престижную работу. С массой льгот и привилегий. Такую работу, за которую любой человек будет согласен на все. Что и говорить – я бы сам от нее не отказался. А я занимаю довольно высокую должность…

Я хмыкнул. Это уже похоже на что-то.

– PR-акции? Вам рекомендовали меня как специалиста? Кто, хотелось бы знать, помнит меня на этой планете через пятьдесят лет после… Ну, за исключением, скажем, того, что я сам себя помню.

– Пи Ар? – переспросил полковник, проигнорировав мой второй вопрос. – Что это значит?

– Паблик рилэйшенз. Общественные отношения. Формирование общественного мнения в нужную сторону.

– Вы этим занимаетесь? – удивился Мизерный.

– Сейчас – не занимаюсь. Но доводилось.

– Нет, наша работа не касается рекламных кампаний. Мы хотим предложить вам возглавить охрану одного объекта.

На этот раз настал черед удивиться мне. И удивиться сильно.

– Охрану объекта? Но, как бы вам сказать… Я ведь ни разу не занимался ничем подобным! Собственно, об охране я вообще имею очень слабое представление. И мои навыки в этой области крайне ограниченны.

– Я в курсе, – не растерялся полковник. – Но, как мы знаем, у вас большой опыт планирования диверсионно-подрывной работы…

– Что? – не веря своим ушам, переспросил я. – Да за кого вы меня принимаете? Я взрывчатку никогда в руках не держал!

Полковник выразительным жестом остановил меня.

– Мы читали ваши книги, Евгений. Их мог написать только специалист. К тому же вы достаточно себя проявили… – Полковник замялся, словно потеряв мысль. – Одним словом, я уверен, что у вас получится. Тем более, сейчас большинство граждан стало мягче. Или, напротив, прут напролом. А у вас, я надеюсь, сохранились черты человека прошлого. Гражданина общества, где каждый был воином. И мы уверены, что вы сможете выполнить поставленную перед вами задачу.

Говорил Мизерный красиво. Слишком красиво для того, чтобы ему можно было поверить.

– Мне нужно получить больше сведений. Тогда я подумаю над вашим предложением, – сказал я. – Но сначала у меня еще один вопрос. Вы говорите, что воскресили меня. Я что, погиб? Когда, как? Или вы вывели меня из состояния клинической смерти?