— Только вот что, Карл. Сейчас вы получите то, в ожидании чего приходите в бешенство самца, но с условием… Вы готовы выслушать условия?

— Готов, — буквально задохнулся он от волнения и страсти.

— Отныне мы конечно же время от времени будем предаваться таким вот походным оргиям, но с одним условием: вы никогда больше не будете следить за мной и мастером Орестом, никогда не будете ревновать к нему и никогда не станете причинять ему вреда.

— Я думал, что условие будет касаться Вилли, — сдавленным от волнения голосом проговорил барон, нервно и нерешительно как-то входя в ее тело.

— Вилли наши с вами отношения не касаются, — нежно потерлась Софи теменем о его лицо. — Разве не так?

— И только так.

— Не слышу того ответа, которого ждала.

— Мастера Ореста наши с вами отношения тоже не касаются.

— Забыли сказать: «Отныне…не касаются».

— Отныне не касаются, — послушно повторил фон Штубер.

— Вот видите: даже пребывая в таком взбесившемся состоянии, люди порой умудряются обо всем договариваться. Во всяком случае, о самом важном.

Прошло несколько минут. Ординарец несколько раз окликал Софи и генерала, но они попросту игнорировали его. Когда, поднявшись наверх, он подошел к приоткрытой двери, то увидел, что они сидят на прикроватном коврике, привалившись к дивану, вытянув и раскинув ноги и устало прислонившись голова к голове.

— Подите прочь, Ферн, — первой пришла в себя Софи, — сейчас не ваша очередь.

— Там приехал штандартенфюрер, — объяснился ординарец уже из-за двери. — Он ждет в машине, у ворот.

— И его тоже пошлите к черту, — ответил генерал.

— Не забудьте добавить, что уж ему-то здесь вообще ничего не светит, — напутствовала капитана Софи.

Поднявшись на площадку, расположенную на высоте более чем тысяча двести метров над уровнем моря, Штубер ощутил легкий приступ кислородного голодания и неуверенность горной болезни. Однако все эти ощущения как-то разом исчезли, когда барон вдруг увидел перед собой бригадефюрера фон Риттера. Он мог полагаться на встречу здесь с кем угодно, только не с бывшим комендантом «Регенвурмлагеря[42]», с которым, как еще недавно казалось Вилли, он распрощался навсегда.

— Да, барон, да, — произнес генерал-майор войск СС, выходя из наземного бетонного бункера, прикрывавшего вход в подземелье. — Оказывается, все мы действительно находимся под прицелами снайперов судьбы.

— Это выражение мне еще помнится.

— Слышал, что вас назначили временным комендантом «Альпийской крепости». А значит, я нахожусь в вашем подчинении.

— Оно будет временным, а главное, очень условным, — пообещал штурмбаннфюрер.

Фон Риттера это обещание явно приободрило. Меняться ролями со вчерашним подчиненным, да к тому же значительно ниже по чину, ему, самолюбивому генералу, явно не хотелось.

— Зато можете считать, что теперь мы наконец оказались в той, настоящей, альпийской «Франконии», о которой столько мечтали на правобережье Одера, посреди померанских болот и в гуще польских партизан.

Только высказав это, комендант «Альпийской Франконии», как и решил называть ее фон Штубер, по аналогии с «СС-Франконией», возникшей в свое время в подземельях «Регенвурмлагеря», обратил внимание на чуть поотставшего Бормана и представился.

— И каково же ваше впечатление от этого подземелья после всего, что вы видели в «Регенвурмлагере»? — сразу же поинтересовался рейхсляйтер.

— Там мы создавали настоящий подземный город — с железной дорогой, гидроэлектростанцией, электротеплицами и всем прочим, а здесь перед нами — один огромный, на двадцать километров растянувшийся бункер. Ни в какое сравнение. Но, что доверили, тем и командую.

— Неужели на двадцать километров? — усомнился Штубер.

— Общая длина штолен. Официально. Говорят, даже чуть побольше будет.

— Не то, не впечатляет, — запоздало отреагировал Борман, и бригадефюреру повезло, что отнес его слова к размерам подземелий.

Едва они вошли в наземный бункер, из которого в подземелье можно было спускаться на лифте, как фон Риттера пригласили к телефону.

— Какая еще колонна? — нервно вытирал безразмерным платком свою шлемоподобную лысину комендант. В караулке не было жарко, но фон Риттер обладал удивительной способностью потеть где угодно и при любых обстоятельствах. Штубер совершенно не удивился бы, если бы бригадефюрер так же остервенело избавлялся от пота, стоя посреди январской полыньи. — Из семнадцати автомашин? И с каким же грузом?. Ах, отказываются предъявлять документы, ссылаясь на секретность государственной важности?! Совсем озверели.

Бригадефюрер взглянул на Штубера. Тот многозначительно переглянулся с Борманом.

— Хотелось бы знать, кто стоит за этим грузом? — едва слышно, несмело пробормотал рейхсляйтер.

— Не говоря уже о характере самого груза, — в тон ему произнес штурмбаннфюрер.

— Поскольку колонна двигается мимо «запретной зоны фюрера», я не вправе контролировать ее движение, — нашелся фон Риттер, видя, что высокопоставленные гости проявлять свою властность пока что не решаются. — Но рядом со мной находится комендант «Альпийской крепости» штурмбаннфюрер фон Штубер.

— Спросите, какое подразделение охраняет эту колонну, — подсказал ему Вилли, все еще не изъявляя желания вступать в полемику с офицерами охраны непонятно кем снаряженной колонны, да к тому же — в присутствии заместителя фюрера по партии.

Фон Риттер спросил и тут же уведомил:

— Унтерштурмфюрер утверждает, что возле его бункерпоста находятся два офицера люфтваффе.

— Геринг! — дуэтом произнесли Борман и Штубер, вопросительно глядя друг на друга. — Вот оно в чем дело.

— Как всегда, торопится, — хищно оскалился Борман. — Хотя фюрер уже однажды поймал его на этом. Кстати, именно ему еще года полтора назад было поручено заниматься «Альпийской крепостью». Правда, тогда это задание фюрера воспринималось, как мера сугубо превентивная, да и сама «крепость» мыслилась лишь в пределах нынешней «Запретной зоны фюрера».

— Простите, рейхсляйтер, но начальник бункер-поста спрашивает, как ему поступать с этой колонной. Повторяю в зону она не въезжает. Ее задержал мотоциклетный патруль полевой жандармерии и заставил начальника охраны колонны гауптмана Бернгарда обратиться на бункер-пост «Запретной зоны фюрера».

— Потребуйте к телефону этого начальника охраны. Скажите, что на проводе Борман.

Порог просторной караулки Штубер переступил вместе с рейхсляйтером. Он не скрывал, что намерен слышать объяснение гауптмана люфтваффе.