– А Владимир Викторович туда как ходит? – спросил Ганс. – Или он там уже все осмотрел?

– Во-первых, он может быть там! – закричала Екатерина Афанасьевна. – И мобильный у него просто разрядился. Для начала позвоним в дверь. Я крикну, что это я.

– А другие жильцы не выйдут на ваш крик? Из других квартир? – спросил Ганс.

Его вопрос был встречен дружным хохотом.

– Они обрадуются, что Екатерина Афанасьевна пришла не к ним, – сказал Игорь Петрович. – Ну а если никто не откроет, я справлюсь. С дверью черного хода так уж точно.

Вначале соседи отправились вниз по главной лестнице. Екатерина Афанасьевна позвонила, громогласно сообщила, что это она, подергала дверь. Та не открывалась. Екатерина Афанасьевна постучала сухоньким кулачком по броне. Никакого результата.

На третьем этаже открылась дверь.

– А вы говорили, что никто не выйдет, – усмехнулся Ганс.

По лестнице поднимался американец.

– Из наших-то никто не вышел, – невозмутимо заметил Игорь Петрович. – И еще неизвестно, что этому надо.

– Почему вы так шумите в вечернее время? – спросил американец на хорошем русском языке.

– Слышь, тебя зовут как? – повернулся к нему Святослав.

– Меня зовут Джеймс Павловски, – как по учебнику, отчеканил американец. – Почему вы так громко стучитесь в чужую дверь?

– Хотим – и стучимся, – заявила ему Екатерина Афанасьевна.

– Но этих соседей тут давно нет, то есть не очень давно. И они не могли вас залить. Это вы могли залить их.

– У вас комнаты ближе к лестнице расположены? – спросил Святослав. – Мы не знаем точно, как поделили вашу квартиру. Изначально-то тут все были семикомнатные с кухней площадью сорок три метра.

Американец спокойно пояснил, что квартира, которую он снимает, состоит из трех комнат – спальня, кабинет и кухня, объединенная со столовой. Эти комнаты находятся ближе к лестнице, чем комнаты второй квартиры на его этаже.

– Соседи развратничают? – спросила Екатерина Афанасьевна, отворачиваясь от двери Станковича.

– Я не слышу соседей на своем этаже. Я слышу вас.

– Иди спать, – сказал Игорь Петрович и отхлебнул пива из банки.

– Почему я должен идти спать? – воззрился на него американец.

– А что ты здесь делаешь?

– Вы пьяны! – воскликнул американец.

– Я? Пьян? Э, друг, если бы ты меня пьяным увидел… Знаешь, что со мной было в последнюю новогоднюю ночь моего второго брака?

– Игорь, прекрати! – одернула брата Ольга.

Екатерина Афанасьевна продолжала стучать в дверь. Ольга повернулась к американцу.

– Вы что-то хотели узнать? – вежливо спросила она.

– Да, я хотел спросить, где можно посмотреть, как русские пляшут с медведями, – на полном серьезе ответил американец.

Игорь Петрович хрюкнул. Святослав странно посмотрел на американца. Юлия Карловна сделала глубокую затяжку. Ганс молчал. Ольга ждала продолжения. Екатерина Афанасьевна прищурилась.

– Мне сказали, что русские пляшут и дерутся с медведями, но дерутся только в Сибири. В Сибирь я не собираюсь, – спокойно продолжал американец. – Я хочу знать, где в Петербурге пляшут с медведями. Пока мне никто не смог ответить.

– Может, в цирке? – высказала предположение Юлия Карловна. – Мне надо будет у деток в школе спросить.

– Я уже был в цирке, – сказал американец. – Там пляшут одни медведи. Даже дрессировщик не пляшет. А мне сказали, что русские пляшут вприсядку с медведями на городских площадях.

– В Петербурге не пляшут, – спокойно заметила Ольга. – Что еще вы хотели узнать?

– Почему вы создаете столько шума перед чужой квартирой? Разве в такое время стучат в чужие квартиры? Тем более, насколько мне известно, там теперь никто не живет.

– Ты это уже говорил, – напомнил Игорь Петрович. – Послушай, а вы у вас в Америке на котов надеваете шапочки Деда Мороза в новогоднюю ночь?

– У них Рождество, – пояснила Юлия Карловна.

– Ну, в Рождество. Так надеваете или нет?

– Разве у Деда Мороза шапочка? – задумчиво переспросил Ганс. – И вообще в Америке Санта-Клаус.

– Хорошо, вы в своей Америке на Рождество надеваете на котов головные уборы Санта-Клаусов? – Игорь Петрович сформулировал свой вопрос по-новому.

– Зачем? – спросил американец.

– А вы надеваете? – заинтересовался немец.

– После того как Игорь надел, его выгнала вторая жена, – пояснила Ольга.

– Ваша жена подала заявление в Общество защиты животных? – уточнил американец.

– Да дело не в коте, – махнул рукой Игорь Петрович. – Коту как раз понравилось, он с кисточкой играл и носился как сумасшедший. Это я решил, что у меня горячка. Утром веки опухшие разлепил, а на полу ползает и странно утробно рычит маленький мохнатенький Дед Мороз. А это я во сне смахнул со столика бутылку валерианки. Я с вечера коту наливал и поставил ее туда, а не в шкафчик. Ну и к утру кот напился. В общем, увидев пьяного кота в красном колпаке и меня, как я сам думал, с белой горячкой, вторая жена решила пожить без меня.

Американец и немец слушали с большим интересом.

– Про красные колпаки на пьяных русских котах мне раньше никто ничего не рассказывал, – спокойно сообщил американец. – Но это представление мне бы тоже хотелось посмотреть. Правда, на медведей, думаю, интереснее.

– А куда они съехали, вы случайно не в курсе? – спросила Юлия Карловна у американца, кивая на дверь на четвертом этаже.

– Курить вредно, – сказал ей американец. – Вам нужно попробовать бросить. Вы не беспокоитесь о своем здоровье. Любой врач скажет вам…

– Оля, скажи ему, чтобы от меня отстал. Для тех, кто дает советы, о которых не просят, существует какой-то диагноз?

– Вы врач? – повернулся к Ольге американец. – Где вы ведете прием?

Ольга сказала.

– Я могу прийти к вам на прием? У меня есть страховка. Вы выпишите мне счет за прием, я заплачу вам наличными, а потом моя страховая компания вернет мне эти деньги, конечно, в пересчете на доллары.

– Приходите, – сказал Игорь Петрович.

Ольга не знала, как она будет выписывать счет, но, как врач, не могла отказать больному. Хотя не исключала, что после посещения американца заболеет сама. Он уже показал себя редкостным занудой.

– Пошли домой! – позвал соседей Святослав. – Телевизор посмотрим да спать пойдем.

Он первым направился вверх по лестнице, за ним последовала мать с папиросой, потом потянулись остальные жильцы. Американец остался в одиночестве стоять на площадке четвертого этажа. Про пляшущих медведей он так ничего и не узнал.