она в сторону живой изгороди, преграждающей путь в дополнение к шлагбауму. – Эй, люди!

Валентина попятилась от неожиданности, когда живая изгородь дрогнула и поехала в сторону. А за ней открылся чудесный вид, от которого даже сердце екнуло.

Асфальтированные дорожки, петляющие между домиков-срубов. Изумрудный газон, спортивные снаряды, клумбы с розами. И венчало всю эту красоту небольшое озеро, голубым глазом смотрящим в безоблачное небо.

Теперь она понимала, почему отец Ирины Соколовой спешил здесь укрыться от внешнего мира.

– Что забыли, девушка?

Перед шлагбаумом выросла мужская фигура в спортивных штанах и легкой безрукавке. На поясе резиновая дубинка. Мышцы под загорелой кожей перекатывались, как камни. Взгляд из-под низкого козырька черной бейсболки настороженный, неприветливый.

– Ищу Соколова. Валентина Дмитриевича. – Ей пришлось показать свое служебное удостоверение, которое ей еще не поменяли.

– Что-то случилось?

Он не сделал ни единой попытки впустить ее на территорию. Ни замок не тронул на шлагбауме, ни в сторону не отошел.

– Надеюсь, что нет. Хочется думать, что с ним все в порядке, – развела она руками. – Нигде не могу его найти. Дочь ведет себя как-то странно.

– А зачем он вам? – спросил мужчина, все так же не сдвигаясь с места.

– Хотела поговорить по одному делу. Может, он что-то знает. Или что-то слышал от дочери.

Он завел руку за спину. Вернул на место уже с рацией. Поднес ее ко рту и что-то пробормотал неразличимое. В рации трещало, скрипело, говорило. Валя ничего не поняла.

Наконец треск прекратился. Рация снова исчезла у мужчины за спиной. Видимо, на ремне имелось специальное крепление.

– Входите.

Он сунул ключ в скважину замка, поднял шлагбаум ровно настолько, чтобы ей не задеть головой.

– По центральной дорожке почти до конца, – прозвучало ей в спину. – Там в главном здании директор. С ним переговорите.

Директор был уже предупрежден. Ждал ее на ступеньках. Среднего роста, крепкий, коротко стриженный. Он даже показался Вале симпатичным, невзирая на то, что на вид ему было хорошо за шестьдесят. В джинсовых шортах до колена, резиновых тапках и такой же майке без рукавов, что и охранник у шлагбаума. Он тут же предложил ей прогуляться до озера. Она постоянно косилась в сторону водоема, он заметил.

– Рыбалка тут отменная. Мы регулярно чистим дно. Запускаем мальков. Народ едет с удовольствием, – рассказывал директор базы, медленно ступая с ней рядом. – Охотятся, кто любит. Но тут уж без нас. У каждого свое разрешение. А рыбалка в нашем распоряжении. Потом можем и приготовить пойманную рыбу. До двадцати рецептов у нашего шеф-повара.

– Хорошо, – похвалила она сдержанно. – Но я тут немного не за этим.

– Да понял я. Так, на всякий случай рекламирую. Может, с парнем своим приедете. Или с подругой. Всегда рады. Тут люди семьями заезжают на весь отпуск. Довольны…

Они как раз дошли до самого берега, заросшего густой пушистой травой. Неподалеку столик и несколько скамеек. Директор предложил присесть.

– Тут и купаться можно, – снова принялся он нахваливать свое хозяйство. – В этом месте дно песчаное. Правда, глубоко.

– Скажите, Соколов Валентин Дмитриевич ваш постоянный гость? – перебила она его.

– Да. Валентин почти с самого открытия к нам ездит. Он и рыбак заядлый. И охотник удачливый. Крутой мужик! – неожиданно восхитился директор. – Знаете, каждый раз с новой подружкой. Позавидовать можно его здоровью. Да женщины все молодые, красивые. На последней он, по слухам, жениться собрался.

Горохова полезла в телефон, сохранила номер сердитой подружки Соколова в Ватсап, открыла ее фотографию, показала директору.

– Она?

– Она, – сразу узнал он ее и с легкой завистью произнес: – Очень красивая. Знойная! Когда он с ней приезжал, мужчины только в ее сторону и смотрели. А женщины, разумеется, нервничали.

– Часто приезжал с ней? Когда в последний раз?

Из бранной речи знойной красавицы Валя уже знала, что Соколов не являлся к ней уже полтора месяца. Хотя, козлина такая, обещал на майских праздниках слетать с ней в Сочи.

– Приезжал часто. И жили по неделям. Он отошел от дел. Бизнес продал. Она не работает нигде, как я понял. – Мужчина стащил с головы кепку, обмахнул потное лицо. – А у нас их не было уже месяца полтора, если не побольше.

– Конкретно, не было их вместе или?..

– Или, – перебил ее директор базы. – Валентин тоже давно не был. Попытался тут поздравить его с Днем Победы. Телефон вне зоны. Я еще попереживал. Думал, он обиделся на что-то и к конкурентам переметнулся. Узнал осторожно. Нет, и у них его не было.

– Может, уехал куда? Улетел с очередной красоткой? – предположила она.

– Нет. Он летать боится. Лучше, говорит, за рулем тысячу отмотаю, чем в самолет сяду. Во всяком случае, так мне говорил. А как на самом деле… Ну что, капитан? Может, отобедаем в нашем ресторане?

Обедать она отказалась. И назад до Москвы неслась как чумовая.

– Все камеры наверняка, Валечка, ты теперь собрала, – ворчала она на себя по дороге. – Жди штрафов…

Остановилась на подъезде к коттеджному поселку, где проживали отец и дочь Соколовы. Зашла в небольшое кафе, заказала комплексный обед и тут же снова позвонила Носову.

– Если что, труп мой тебе в лесу опознавать не придется, Сережа, – съязвила она, набрасываясь на окрошку. – Все прошло благополучно. И в результате оперативно-разыскных мероприятий мне удалось установить, что никто не видел Соколова-отца уже больше полутора месяцев.

– И о чем это свидетельствует? – поинтересовался он с некоторой ленцой в голосе.

– Ну… Во-первых, о том, что его дочь врет.

– Зачем?

– Хороший вопрос. То ли покрывает его, то ли себя.

– В смы-ысле? – протянул непонятливый Носов.

– Поразмысли! – передразнила его Валя, отодвинула пустую тарелку из-под окрошки и схватила с тарелки блинчик с мясом. – Смерть ее матери и бабки не дает мне покоя. Странная история. И еще более странным мне кажется то, что в день их гибели Ирина их навещала.

– Ирина – это?

– Дочь погибшей Дымовой и непонятно куда подевавшегося Соколова.

Валя, понизив голос, быстро рассказала ему все, что знала. И едва не накричала на него, когда он возмутился.

– Ты что, Горохова, охренела вообще? Хочешь дело из района на нас повесить? Мало нам своих повешенных? Еще и…

– Сережа, не тупи, – оборвала она его с набитым ртом. – Это дело может иметь прямое отношение к тому, что сейчас происходит. Почерк, Носов! Почерк убийств идентичен практически. Это как?

– Ключевое слово: почти, Горохова. Мы твое «почти» к делу не подошьем. Ты же умная девушка. Должна понимать, что должно быть сразу несколько совпадений. Характерный узел. Нанесенные перед смертью увечья. А твои бабы дрались как ненормальные. И…

– И одна другой шею сломала? Серьезно? – усмехнулась Валя и полезла из-за