– Видите, что вы наделали. – Корделия бросила уничтожающий взгляд на своих племянников.

– Мисс Палмер, забирайте мальчиков и идите к дому. Я все улажу. – Уоррен ободряюще улыбнулся Филиппу, подтолкнул его к Корделии, а сам повернулся к мужчине.

– Она не… – начал Эдуард, но Генри снова ткнул его локтем:

– Перестань.

– Пойдемте, – приказала Корделия. Мальчики сгрудились вокруг нее. – Вам было велено идти домой, – сказала Корделия, когда они отошли на приличное расстояние и Уоррен уже не мог их слышать.

– Он назвал вас мисс Палмер. – Эдуард посмотрел на нее.

– Он думает, что вы Сара, так, да? – Генри смотрел на нее с гораздо большей проницательностью, чем положено ребенку.

– Ты ослышался, – быстро сказала Корделия.

– Ничего подобного, – присоединился Томас. – Это ясно как день. Мисс Палмер…

– Довольно, – отрезала она. – Немедленно идем домой. И если кто-то из вас хоть на соломинку шагнет в сторону, расскажу вашим матерям все об этом небольшом приключении.

– Нет, не расскажете, – уверенно возразил Генри. – Иначе мы все расскажем вашей матери.

– А нам этого не хотелось бы, – горестно покачал головой Филипп.

– Но у нас не останется другого выхода, – поддержал его Эдуард.

– Чего вы хотите? – Остановившись, Корделия пристально посмотрела на мальчиков.

Они обменялись взглядами. Генри ответил:

– Целый фунт, каждому из нас.

– Плюс четыре шиллинга, – добавил Филипп. Боже правый, да они настоящие пираты!

– Ах вы, хитрые маленькие хищники!

– Он идет, – сообщил Томас. – Решайте поскорее.

– Как будто у меня есть выбор. Но я не заплачу вам до завтрашнего утра. А теперь я хочу, чтобы вы шли на десять шагов впереди нас и направлялись прямо домой. И если хоть один из вас исчезнет из поля моего зрения на долю секунды, наше соглашение отменяется. Я сама разберусь со своей матерью, а вам предоставлю разбираться с вашими родителями.

Они кивнули и зашагали к дому за секунду до того, как к ней подошел Уоррен.

– Чем кончилось дело? – спросила Корделия, глядя вверх на него.

– Я дал ему пару монет, и он согласился, что ошибся. – Уоррен взял ее под руку, и они отправились вслед за мальчиками. – Да, с такой компанией не соскучишься.

– Разбойники, вот они кто, – процедила Корделия сквозь зубы. – Пираты.

– О, – рассмеялся Уоррен, – они вовсе не такие скверные, просто озорные, вот и все.

– Это далеко не все. – Она тяжело вздохнула. – Вы очень добры.

Уоррен улыбнулся.

– Вы всегда так добры к детям?

– И еще к маленьким собакам.

Корделия против собственной воли засмеялась.

– Мистер Льюис, – начала она и, помолчав, поправила себя: – Уоррен.

– Да?

– Я безмерно благодарна за помощь. Теперь я перед вами в неоплатном долгу.

– Мне нравится, что вы у меня в долгу. – Он усмехнулся, но потом заговорил серьезно: – Но мне кажется, что во всем этом исключительно моя вина.

– Как вы можете считать себя виноватым? Мне просто не надо было брать их с собой. – Корделия с облегчением вздохнула, когда увидела, как мальчики, подойдя к садовой калитке, входят в нее.

– Мне следовало встретить вас у дома и самому проводить. Или… – он сделал паузу, – я должен был, как подобает, зайти за вами.

– В этом нет необходимости. Что сделано, то сделано, – быстро возразила Корделия, стремясь перевести разговор на другую тему. Они уже подошли к калитке. – Еще раз спасибо, мистер Уоррен. Не знаю, что бы я делала…

– Мисс Палмер. Сара. – Взяв ее под подбородок косточками пальцев, он приподнял ей голову и наклонился. – Я должен вам кое в чем признаться.

– В признании нет никакой необходимости, – произнесла она слабым голосом, чувствуя, как у нее в груди громко стучит сердце.

– О нет, есть. – Он потерся губами о ее губы. – Мне очень хотелось бы нанести вам визит, как подобает.

– Хотелось бы? – Она с трудом перевела дыхание.

– Хотелось бы. – Он ласково касался губами ее губ. – Когда я вернусь из Лондона…

– Мы тоже собираемся в Лондон, – не подумав, выпалила она. Ей тут же захотелось взять свои слова обратно.

– Вы? – Он слегка выпрямился. – Мне казалось, вы говорили, что останетесь в Брайтоне еще на месяц.

– Да, но я… забыла. – Забыла что? – Леди Корделии необходимо встретиться с издателем, заинтересовавшимся ее книгой.

Да, вот так.

– Понимаю. – Он усмехнулся и опустил руку. – Тогда я увижу вас в Лондоне.

– Возможно. – В ее голосе чувствовалась скрываемая досада, затем Корделия повернулась и взялась за ручку калитки.

– Мисс Палмер, – тихо произнес Уоррен позади нее, и рука Корделии замерла на дверной ручке, – никакое «возможно» здесь неуместно.

Даже не успев еще повернуться к Уоррену, она почувствовала, что совершает роковую ошибку. Но у Корделии всегда возникали трудности, когда нужно было не поддаваться искушению.

– Мистер Льюис.

– Мисс Палмер?

Но прежде чем к ней вернулся здравый смысл, Корделия обвила руками его шею и притянула его губы к своим губам. Уоррен поцеловал ее со сдерживаемой страстью, которая дала волю ее собственной. Его поцелуй стал настойчивее, он открыл ей рот и отведал все манящее, опасное, возбуждающее и запретное. А она с ослепляющей ясностью поняла, что могла бы вечно оставаться в объятиях этого мужчины, чего бы ей это ни стоило и не взирая ни на какие последствия.

Но Уоррен все-таки отстранился.

– Я увижу вас в Лондоне.

– Да, конечно, – едва слышно согласилась Корделия. А что еще она могла сказать? Она самым бесстыдным образом откровенно целовала его, в ответ получила такой же дерзкий поцелуй. Никогда прежде ни один поцелуй не вызывал у нее такого ощущения: ноги становятся слабыми и отказываются держать тело.

– Тогда до свидания, Сара. – Сделав шаг назад, он открыл для нее калитку.

– До свидания. – Вздохнув, она вошла в сад. Когда Уоррен закрыл за ней калитку, Корделия прислонилась к ней, стараясь восстановить дыхание.

Боже правый, что она натворила? Что ее дернуло сказать, что тоже едет в Лондон? Практически предложила ему нанести ей визит. Этим вечером она твердо решила порвать с ним; а вместо этого увязла еще глубже. Корделия коснулась пальцами губ, на которых еще чувствовалось тепло его поцелуя. Что делает с ней этот человек? Нет, это лишь поцелуй, не более того, и это вовсе не начало чего-то замечательного. Нет, она не может этого допустить, но Корделия совершенно не представляла себе, как из всего этого выпутаться, и почему у нее нет абсолютно никакой уверенности, что ей этого хочется.