Так и случилось.

Замелькали люди, засуетились. Дом хозяина, как и в землях отца Херлифа, стоял наособицу, окруженный высоким частоколом, ворота выходили на другую сторону, потому я не видел, как они открылись, зато заметил троих воинов, вышедших нас встречать.

Только сейчас я сообразил, что тут вполне может жить кто-то из ближнего окружения Ха́ральда. Отсюда до Сто́рборга не так уж и далеко. Вдруг хозяин был в доме конунга, когда нас судили? Но поворачивать уже поздно. Если рванем обратно в лес, за нами погонятся просто на всякий случай. А вдруг мы дикие и страшно тупые бритты? Или, наоборот, очень сообразительные драугры?

Вот если бы у меня за это время отросла борода, никто б меня не признал. А пока редкие выползшие волосинки, казалось, забрали всю бородовую силу: не позволяли вылезти новым, а сами росли и завивались. Порой я хотел их выдрать, цеплял пальцами и тянул, но каждый раз раздумывал. А вдруг больше вообще ничего не вырастет? Так и буду, как девка, гладколицым ходить. Стыдоба!

— Кто такие? Зачем пожаловали?

Двое хускарлов и один карл. Без доспеха, зато с оружием.

— Я Ульв… Гладколицый, — вот же ляпнул на свою голову. О чем думал, то и сказал. — А это Бьярки Косматый. Хёвдинг отправил нас поспрашивать, не завелась ли неподалеку тварь какая. Мы бы отловили да в рунный дом отдали.

Мужики переглянулись меж собой.

— Ну или где-то в других краях. Нам не зазорно и прогуляться.

— Что ж, Ульв и Бьярки, заходите в дом. Негоже держать гостей на холоде.

Холода-то и не было как раз. Дождь не сыплет, ветер не дует, а от быстрой ходьбы мы только разогрелись. Да и постоять тут я тоже не прочь, но отказываться подозрительно. Зря я сюда полез, зря.

Бритты здесь были непуганные, не чета рабам в хозяйстве отца Леофсуна: выглядывали из домов, обсуждали нас, и я даже понимал их речь. Девкам больше приглянулся Видарссон из-за роста и ширины плеч: «Такой на руках до города дотащит», женщины же говорили про меня: «Что рост и плечи? Лучше на силу глянь. Тот, что поменьше, совсем еще мальчик, а уже хускарл.». Я невольно приосанился. А ведь верно говорят! Ну и что, что борода не растет, зато руны — вот они. Поболее видарссоновых.

— Бритты у нас нагловатые. Отец хватку растерял, — сказал карл, видевший от силы зим пятнадцать.

И когда мы зашли во двор, я понял, почему. Там хозяйничала крепкая статная женщина, безрунная, но со связкой ключей на поясе. Неужто бриттка? В постель такую взять незазорно, а вот отдать ключи, значит, и женскую власть над хозяйством, — на это не каждый решится. Обычно после смерти жены связку передавали либо незамужней дочери, либо жене одного из сыновей, но чтобы рабыне? Такого и на северных островах не встретишь!

— Всего двое? — грубовато, но весело крикнула она. — Или следом еще подтянутся?

— Больше никого, — ответил карл. — Не забудь эль принести.

Бриттка уперла руки в бока.

— Стоит ли тратить его на этих заморышей? Да и не стоит Ве́мунду сегодня пить.

— Не твое дело! — вспылил мальчишка.

— Так ведь кашлял он ночью, — уже тише возразила рабыня.

— Неси, кому говорю! — рявкнул он, едва не сорвавшись на писк. А потом украдкой поглядел на меня.

Да ведь ему стыдно! Стыдно перед нами за слова рабыни. Понимает, что отец неправильно поступает, но и перечить не смеет. По крайней мере, пока.

В доме было темно и стыло, видимо, очаг сегодня еще не разжигали. Так ведь и день пока. Наверное, к ночи прогреют. За холодным очагом стоял один длинный стол и одна лавка, а остальные лавки вдоль стен расставлены, на дальней пошевелилась груда меха.

— Кто там, Гис? — послышалось оттуда.

— Гости. Хирдманы. Спрашивают, нет ли поблизости тварей.

Мда, с людьми тут негусто. Отец, пацан-недоросток, двое хускарлов, которые непонятно кем приходятся хозяину, явно не сыновья, раз малец разговор ведет, и две совсем мелкие девчонки.

— Братья свои наделы получили, — пояснил Гис, видя наше недоумение, — один — в конунговой дружине ходит. И сестра вышла замуж позапрошлой осенью. Прежде она ключи носила.

Из-под мехов высунулся старик, не столько седой, сколько дряхлый. Уж вроде бы на седьмой руне мужчина должен быть крепок и силен чуть ли не до самой смерти, а этот выглядел так, словно дунешь, и он рассыпется.

Я переглянулся с Видарссоном, и он пожал плечами.

Малец подбежал к отцу, помог ему подняться, довел до лавки возле стола и крикнул ключницу, чтоб та растопила очаг, мол, отец мерзнет.

— Давненько у нас не было гостей, давненько. Сколько уже, Гис?

— С осени. Лодинн приезжал скот резать.

— Так Лодинн — не гость.

— Это мой старший брат, — пояснил нам Гис.

— А вы кто такие? — снова спросил старик.

— Ульв Гладколицый и Бьярки Косматый. Мы из вольных хирдманов, ищем сильных тварей для продажи в рунный дом.

— Ульв и Бьярки? Не слыхал… А отцы ваши кто? Из каких семей?

Старик закутался в одеяло и щурился в полумраке, разглядывая наши лица. А я растерялся. Не догадался заранее придумать еще и имена отцов. А ведь этот старый хрыч может и до дедов докопаться.

— Так ведь это… Ушли мы из дома, — вдруг ляпнул Видарссон.

— Точно, — подхватил я. — Отец не хотел пускать нас в хирдманы, потому сбежали. И имя отца называть не стану, не хочу, чтобы он отыскал нас.

Вемунд пожевал губами, помолчал.

— Что-то не припомню, чтоб у кого-то двое сыновей разом ушли в вольные. Слыхал, у Ви́гота сынок оставил рунный дом и прибился к какому-то пришлому хирду, у Ма́нне тоже, и у А́рвида(1), но они и не возражали супротив ухода. А хёвдинга вашего как звать?

Вот же дотошный старик! Видать, скучно ему целыми днями лежать на лавке, поговорить не с кем, потому и терзает нас вопросами.

— Аль…. Альгерт.

— Хмм, Альгерт. Местный али пришлый?

— Пришлый, — буркнул я. Если назову местным, так дед захочет узнать его родословную на десять колен назад.

— А вы, значит, местные?

— Местные.

— В каком рунном доме были?

— Возле Сторборга который. Скирир, сын хозяина дома, решил хельтом стать, — если уж врать, так напропалую, — вот его отец и дед готовы хорошо заплатить за тварей, что вровень с десятой руной или выше. Потому Аль… Альгерт отправил нас на поиски. Есть ли у вас такие твари? Слыхали о таких?

— А не слабоваты вы для таких тварей? — старик уже в который раз проигнорировал мой вопрос.

— Так мы самые слабые в хирде. Остальные-то ого-го какие. Мы только ищем. Ловить другие будут.