Джейни осторожно въезжает на подъездную дорожку к домуКейбела. Он заруливает следом, выскакивает из машины, забирает с сиденья рюкзаки аккуратно, без хлопка, закрывает дверь. Раздается добротный, качественныйщелчок.

— До чего мне нравится этот звук, — говорит он спридыханием. — Ну да ладно. Иди за мной.

Он открывает шаткую дверь гаража, которая стонет искрежещет, включает свет и берет Джейни за руку. В гараже идеальный порядок.Приятно пахнет скошенной травой и бензином. Рядом с дверью, ведущей в дом,висит скейтборд Кейбела. Джейни дотрагивается до него, улыбаясь.

— Помнишь? — спрашивает она. — Ты тогдаздорово мне помог. Я в тот вечер думала, никогда не дойду до дома.

— Такое не забывается. Ты заехала ручкой двериспортзала прямо мне под дых.

— Так это был ты?!

Он смотрит на нее с покровительственной улыбкой.

— А кто же еще?

Они заходят в дом.

Он небольшой. Чисто прибрано, но все далеко не новое.

Когда они направляются на кухню, Джейни ощущает укол страха.Она уже видела это место в его сне. Этот стол. И стулья.

— Джейни, — почти неслышно говорит он.

Она поднимает глаза. Потолочный вентилятор на месте.

— О господи.

Джейни поворачивается, смотрит туда, где должна бытьпарадная дверь, куда входил мужчина средних лет. Она бросает рюкзак на пол,закрывает глаза и прячет лицо в ладонях.

Кейбел берет ее за плечи.

Обнимает.

Гладит по волосам.

Шепчет в самое ухо, так что она чувствует движение его губ.

— Его здесь нет. Это просто сон. Ничего этого не было.Никогда.

Эти слова проникают ей в самую душу. Она убирает ладони слица и кладет ему на плечи, на грудь. Легкими движениями ощупывает ее, гадая,есть ли шрамы под одеждой. Была ли в том сне хоть доля правды. А потом онцелует ее в шею, и она поворачивается к нему, ищет губами его губы, проводиткончиками пальцев по линии подбородка, целует его со все большей страстью, ивот уже соприкасаются их языки, и все крепче прижимаются друг к другу тела,дрожащие, словно у несчастных заблудившихся детишек, которые так нуждаются втом, чтобы кто-то их приласкал. В том, чтобы почувствовать рядом кого-тоблизкого, доброго, сильного, того, кто может помочь. Они дышат прерывисто.Тяжело. Пальцы впиваются в ткань.

Но вот их движения становятся медленнее, и наконец онизамирают.

Переводят дух.

А потом кто-то из них — или оба — всхлипывает.

Мгновение они стоят неподвижно, приходят в себя.

Потом он находит ее пальцы, сплетает со своими и ведет ее вгостиную.

На журнальном столике стопка книг.

Кейбел смотрит на Джейни.

— Ну вот, — говорит он ей, и голос у негодрожит. — Тебе ведь знакомы эти книги?

— Да, — отвечает она, опускается на колени возлестолика и откладывает в сторону книги о сновидениях.

— Я практиковался, — говорит он. — Надеялся.

«И видел сны», — мысленно добавляет она.

— Расскажи мне.

Он садится рядом, прихватив два стакана пепси, и извиняется,что в доме нет ничего крепче.

— Ну так вот, я прочел эту книжку о толковании снов инаучился видеть во сне то, что хочу.

Джейни улыбается.

— А! Я это тоже умею.

— Отлично.

Тон у него деловитый.

— А как насчет Клиники сна?

— Ух! Сначала я решила, что идея просто супер, толькона деле все обернулось иначе. Я туда пришла, оказалась в чьем-то сне, и тутлаборантка открыла дверь палаты — и я вышла оттуда.

Джейни помедлила.

— Я угодила в сон мистера Эбернети. Знаешь, у меня небыло ни малейшего желания узнавать, что этот деревенщина видит во сне.

Кейбел едва не поперхнулся пепси.

— Правильное решение.

Мгновение он хмурится, задумавшись, потом машет рукой.

— Нет, в самом деле правильное.

— Что ты имеешь в виду?

— Не важно. Так вот, сначала я пытался сделать так,чтобы во сне объяснить тебе что-то. Но у меня не получалось: слишком много…

Он смотрит на нее искоса.

— Слишком много я говорил лишнего. Гораздо больше, чемхотел сказать. Контролировать это мне не удавалось.

Он устраивается поудобнее.

— Короче говоря, ничего у меня не выходило как следует.Но потом мне пришло в голову записывать свои мысли на бумаге. Я делал это разза разом, сначала без толку, но несколько последних ночей стало получаться вселучше и лучше.

— Но ты не мог сознательно затянуть меня в свой сон. Вовсяком случае, до конца.

— Правильно. Это потому, что я лучше контролируюситуацию, когда засыпаю сам. Поскольку знаю: если — когда — я сплю поблизостиот тебя, ты окажешься там.

Джейни закрывает глаза, представляя себе это.

— Ловко придумал, — шепчет она и снова открываетглаза. — Очень ловко, Кейб.

— Значит, ты прочитала записи в блокноте? —спрашивает он, слегка краснея.

— Да.

— Все?

Джейни всматривается в его лицо.

— Да.

— И?

— Не знаю, что и сказать, — отвечает она посленекоторой заминки. — Правда. Я в растерянности.

Кейбел берет ее за руку и откидывается на кушетке.

— Мне нужно очень многое тебе объяснить. Послушаешь?

Она глубоко вздыхает и медленно выдыхает. В сознаниивсплывают все те причины, по которым она должна его ненавидеть. Дает о себезнать и инстинкт самосохранения. Ей не хочется начинать все заново, опятьпереживать ощущения вроде тех, что испытываешь на американских горках.

— Ладно, — говорит она наконец, — только мнетрудно представить, чтобы я поверила хоть одному твоему слову. Ты ведь врал мнебез зазрения совести с самого начала, Кейб. Даже раньше.

У нее перехватывает горло.

Она отводит глаза.

Забирает у него свою руку.

И неожиданно встает.

— Где туалет? — спрашивает она сквозь зубы.

— Черт, — бормочет Кейбел. — За кухней,первая дверь направо.

Она находит нужную дверь, склоняется над раковиной, потомсморкается и присаживается на краешек унитаза, чтобы собраться с мыслями. Асобравшись, признает, что она таки оказалась на американских горках и сидит впередней тележке.