были открыты памятник К. Марксу и Ф. Энгельсу (скульптор С. А. Мезенцев). На Кремлевской стене была размещена мемориальная доска «Павшим в борьбе за мир и братство народов», выпущено 4 миллиона открыток с изображением лидеров партии большевиков и событий Октябрьской революции. Для широкого проката подготовили фильм «Годовщина Революции», который должны были показывать в разных городах десять поездов имени Ленина с киноустановками. Уже первая годовщина показала, что символика Октябрьской революции тесно переплетается с фигурой Ленина. Покушение Фанни Каплан летом 1918 года добавило Ленину ореол мученика за революцию, чудом выжившего после выстрела. Не были забыты и лозунги мировой революции. Заявлялось, что Октябрь – это только начало: вскоре во всем мире свершится революция.

Первые годовщины отличались масштабностью и театрализованностью. Например, в 1920 году в Петрограде на Дворцовой площади (переименованной в площадь Урицкого) прошла инсценировка взятия Зимнего дворца, в которой приняли участие до шести тысяч человек. Но с наступлением нэпа настала эпоха экономии, средств на празднование годовщин революции отпускалось совсем немного.

Тем не менее именно в 1920‐е годы в советской культурной политике, благодаря в первую очередь А. В. Луначарскому, коммеморации приобретают функцию утверждения новых ценностей и приобщения к ним человека, советизации его мышления. Практики воспоминаний о революции становятся все более насыщенными. Деятели искусства внесли в революционный миф немалый вклад. Сценарии для революционных торжеств (правда, нереализованные) писали С. Есенин, Д. Бурлюк и др. Революционный миф увлекал многих служителей культуры. Благодаря деятельности представителей русского авангарда формируется «революционный культурный код», включающий узнаваемые графические, визуальные, звуковые и текстовые образы. Таким узнаваемым образом стал, например, поезд, мчащийся вперед.

На пятилетие революции была заложена еще одна традиция революционных коммемораций. На заседании политбюро 24 августа 1922 года было решено подготовить и выпустить сборник по хозяйственному и административному строительству в Советской России, который должен был продемонстрировать достижения нового строя. В последующие юбилеи такие сборники стали традицией. А спустя несколько десятилетий их публикации часто уже вызывали иронию.

Относительная скромность эпохи нэпа в праздновании годовщин революции в преддверии празднования ее десятилетия, объявленного «Великим юбилеем», была признана неуместной. Критики указывали: революционные годовщины больше не вдохновляют людей, они скучны и незрелищны и т. д. Теоретики массовой культуры видели в торжествах способ борьбы за повышение производительности труда и против пережитков старого мира. К организации десятилетнего юбилея решили подойти со всей ответственностью. В ноябре 1926 года была образована Центральная праздничная комиссия по подготовке и проведению празднования, подчинявшаяся непосредственно ЦИК. Ее руководителем был назначен М. И. Калинин. Торжественные мероприятия возглавляли И. В. Сталин и В. М. Молотов. Было подготовлено специальное воззвание, в нем мы можем найти многие положения, впоследствии вошедшие в каноническое описание октябрьских событий. Помимо утверждения о руководящей роли партии в октябрьские дни, можно обнаружить утверждение, что «в феврале 1917 г. она [партия] возглавляла рабочих и солдат, штурмовала вместе с ними царские чертоги». Большевистская революция, до этого чаще всего именуемая переворотом, получила официальное название – «Великая Октябрьская социалистическая революция». Впрочем, термин «переворот» продолжал звучать. Кроме того, был подготовлен манифест, оценивающий путь Советской России за десять лет – как прорыв из царства угнетения к новой жизни.

Юбилей сопровождался масштабной социальной программой. Было решено объявить широкую амнистию, в том числе политических заключенных, ввести в эксплуатацию или начать строительство нового жилья. Студентам было решено учредить массовую стипендию в честь десятилетия Октября. Наконец, было решено выпустить массовую сувенирную продукцию для награждения участников революции и Гражданской войны. Большое значение придавалось обещанию в ближайшее время перейти на семичасовой рабочий день. Руководство партии считало это самым зримым примером достижений советской власти в социальной сфере. Уже были запущены эксперименты на ряде предприятий, которые, как уверяли власти, доказали возможность такого шага. Для демонстрации утвердили особый лозунг: «Наступающий капитал на Западе удлиняет рабочий день. Рабочие СССР завоевали в октябре 8‐часовой день и идут к 7-часовому рабочему дню!»

Для успешного проведения мероприятий были выработаны общесоюзные стандарты торжеств. Представителей провинции специально приглашали в Москву для обмена опытом и инструктажа. Юбилей должен был стать не только политическим триумфом большевиков, но и показать торжество нового мира над старым, стать смотром достижений нового строя, показать его материальные успехи, продемонстрировать изменения в сознании людей. Комиссией предписывалось: «Внедрить празднование в быт, для чего надо проводить кампанию за генеральную уборку жилищ и улиц, покупку обновок… всему празднику придать характер проверки…», «отказаться от спиртных напитков на праздничных столах».

Особенностью юбилея стало то, что он совпал по времени с напряженной международной обстановкой. Во-первых, летом в СССР началась так называемая военная тревога, связанная с обострением отношений с Великобританией и опасением начала полномасштабной войны с капиталистическими странами. В этой связи мероприятия обрели заметный милитаризированный оттенок. Газетная информация о торжествах часто соседствовала с новостями о вводе в строй новой военной техники. Звучали лозунги о необходимости гражданам СССР вступать в Осоавиахим. Во-вторых, революция в Китае (1925–1927) всколыхнула надежды на мировую революцию. Оптимистичные заявления о том, что социализм вскоре завоюет весь мир, вновь зазвучали с центральных трибун.

Непростой была и внутренняя обстановка. К тому времени стало ясно, что крестьяне сдадут заметно меньше хлеба, чем рассчитывали власти. Но главной головной болью оставалась оппозиция. Сторонники Троцкого активно, пусть не всегда открыто, использовали для критики своих политических оппонентов метафору «преданной революции» и считали необходимым смену действующего политического и экономического курса. Власть опасалась открытых действий со стороны троцкистов: борьба за наследие Октября еще не была завершена. Отнюдь не случайно в утвержденном перечне лозунгов встречались и такие: «Кто нарушает единство ВКП(б), тот изменяет Октябрю. Долой раскольников и дезорганизаторов!»

Во время проведения самих торжеств 7 ноября 1927 года в Москве на демонстрации, согласно официальным утверждениям, вышли около миллиона человек. По Красной площади прошли колонны военных (с духовым оркестром) и рабочих. Окрестные здания были украшены плакатами, на которых красовались цифры достижений советского строя за десять лет. С речами выступили М. И. Калинин и Н. И. Бухарин. На празднике присутствовали иностранные делегации. Юбилею старались придать международное звучание. В день юбилея советские газеты чутко фиксировали факты солидарности зарубежных трудящихся с СССР. Это было особенно важным в связи с «военной тревогой» и надеждой советской власти на поддержку рабочих зарубежных стран в случае военного конфликта с буржуазными правительствами.

В сценарий триумфа явно не вписывались выступления троцкистов, принявших участие в демонстрациях в Москве и Ленинграде с лозунгами «Выполним завещание Ленина», «Повернем огонь направо – против нэпмана, кулака и бюрократа», «За ленинский Центральный Комитет» и др. Демонстранты были разогнаны, вскоре