— Кур? — Светлана Капитоновна заметно удивилась. Пристально посмотрела на мужа, хлопнула себя рукой по лбу. — Ах, кур! Конечно. Что-то я запамятовала, вот же голова дырявая! Пойдем, Васенька, конечно, пойдем.

— А можно нам с собой пирога взять и мяса пару кусочков? — спросил Василий Васильевич Юльку. — Глядишь, на ночь глядя еще и перекусим немного, а, Светик?

— Да уж что, у меня еды нет? — оскорбилась его жена. — Картошка с утра в печи стоит, и хлеб я свежий испекла. Конечно, не шашлык, но с голоду-то не помрешь.

— Да, конечно, берите! — рассмеялась Юлька. — Вот же сколько всего.

Постепенно все ее гости разошлись. Поблагодарив за гостеприимство, отправились «за шлагбаум» мама и дочь Джентиле. Виктор вызвался их провожать, пусть и к вящему неудовольствию Джеммы. Юлька вышла на улицу и смотрела им вслед, отмечая удивительную Вероникину красоту — темные волосы, струящиеся по ровной спине, выразительные карие, почти черные глаза, порывистые движения, привлекательную родинку на щеке, брови вразлет. В этой девушке было столько неукротимого внутреннего огня, что Юльке казалось, будто она даже слышит его ровное, мерное гудение.

Где-то совсем недавно она видела что-то, связанное с такой внешностью… Где? Что? С кем-то разговаривала? Она не помнила. Вероника повернулась и помахала Юльке рукой, и та замахала в ответ, забыв свои последние мысли. Вернувшись на свой участок, она ликвидировала в беседке следы пиршества, перемыла посуду, потрепала за ухом умаявшуюся от обилия впечатлений Жужу, нырнула в расправленную постель и тут же уснула.

* * *

В воскресенье Вероника проснулась поздно, часов в одиннадцать, не раньше. Она и сама не помнила, когда в последний раз так долго спала. Соскочив с постели, как была, в шелковой пижамке, спустилась вниз, в кухню. Мама уже закончила утренние хлопоты и теперь сидела в шезлонге на лужайке, подставив лицо солнцу.

На столе, заботливо прикрытые полотенцем, стояли тарелка с горсткой оладий, абрикосовый джем, стаканчик со сливками и рассыпчатый деревенский творог, тот самый, что так любила Вероника. Быстро составив всю еду на поднос, она выскочила на улицу и примостилась рядом с матерью.

— Доброе утро.

— Доброе, доброе, соня, — Джемма смотрела насмешливо и ласково, так же, как всегда, с самого Вероникиного детства.

У девушки вдруг защемило сердце, словно в преддверии беды. Хотя какая беда могла случиться здесь, в этой сонной деревушке, где самый большой конфликт — это грызня между соседями?

— Как тебе вчерашняя вечеринка? Не жалеешь, что пошла? — спросила она мать.

— Нет, не жалею, — задумчиво ответила та и тут же улыбнулась, немного заговорщически. — Впрочем, повторять все это на нашей территории я бы не рискнула.

Вероника засмеялась, прекрасно понимая, что имеет в виду мать. Что ни говори, все эти люди, их деревенские соседи, были немного смешными, совсем не соответствующими статусу и семейному укладу семьи Джентиле. Пожалуй, проводить здесь каждое лето Вероника вряд ли бы согласилась. Один раз — приключение, а больше — уже излишество. Да и папа с начала сезона выбрался к ним на выходные всего один раз. Дела не позволяют ему отлучаться из Москвы, а в редкие выходные он вынужден летать в Италию, чтобы там присматривать за делами. Нет, зря они приехали на лето в Россию и дом в Сазонове построили тоже зря.

— Юлия приходила, — сказала Джемма. — Спрашивала, не хочешь ли ты съездить с ней в город. Она собирается на рынок за продуктами, предложила взять тебя с собой.

— А можно? — спросила Вероника, прислушиваясь к себе. Хочется ей поехать с Юлей или нет?

— Почему же нельзя? — Мать пожала плечами. — Развеешься немного. Посмотришь жизнь небольшого райцентра. Сравнишь его с Портофино.

В этом месте она не выдержала и рассмеялась. Вероника подхватила ее смех.

— А поеду! — сказала она. — Невозможно целыми днями сидеть здесь и смотреть на воду. К тому же Юлия мне нравится. Она такая… Решительная, смелая, стойкая. Да и талантливая. Я видела ее рисунки, это просто чудо какое-то! Давно она приходила, может, я все на свете проспала?

— Да с полчаса назад. Сказала, что будет ждать тебя до полудня. Так что, если поела, беги, глядишь, и успеешь. Кстати, она сказала, что, если ты захочешь, вы можете сходить в городе в кино. Я не против, только скинь мне эсэмэс, чтобы я не волновалась, что вас долго нет.

— Договорились. — Вероника чмокнула мать в гладкую щеку (мамуля даже и не думала начинать стареть) и помчалась принимать душ и одеваться.

Уже через двадцать минут она стояла у Юлиного забора и ждала, пока та выгонит со двора свой автомобиль.

— Куда собрались? — Сосед Юли, которого, кажется, звали Игорем Петровичем, толстый, неопрятный и ужасно неприятный тип, высунулся из своей калитки, обозревая окрестности.

— В город, — ответила Вероника, приученная соблюдать вежливость даже с теми, кто ей не нравится.

— Надолго?

— Не знаю. — Назойливость мужчины стала ей надоедать. В конце концов, ему-то какое дело до их планов? — Мы на рынок и в кино. Вам что-то нужно?

— Нет-нет, — Игорь Петрович осклабился, — я в городе работаю, автобус вожу, каженный день там бываю. Сам себе могу все привезти, одалживаться не привык. Ладно, бывайте здоровы. Как говорится, ни гвоздя и ни инспектора.

Последнее предложение Вероника не поняла, но зависать над ним не стала. Со двора напротив, того самого, где жил бывший полицейский Василий Васильевич, раздался громкий голос его жены:

— Слышь, я там кашу в печи сварила, пшенную с тыквой, вкусная, положить тебе или ты сам?

Ответа не последовало, а Веронике вдруг ужасно захотелось пшенной каши с тыквой. Конечно, она никогда не пробовала это блюдо, но отчего-то была убеждена, что, приготовленное в русской печи, оно должно получиться бесподобным на вкус.

Она чуть было не попросила себя угостить, но в этот момент, словно спасая ее от позора, Юлия вывела свою маленькую машинку со двора, заперла ворота, и они поехали прочь из Сазонова, вполне довольные друг другом.

У магазина они поравнялись с самим Василием Васильевичем, который шел, размахивая плетеной авоськой, явно сохранившейся в хозяйстве еще с советских времен. Сквозь крупные ячеи было хорошо видно три банки каких-то консервов, коробку с вафельным тортом, две запаянные в пластик копченые скумбрии и две полуторалитровые бутылки пива. Вероника мимолетно улыбнулась тому, как полицейский в отставке серьезно подготовился к проведению воскресного дня.

При виде машины Василий Васильевич остановился, словно желая рассмотреть, кто находится внутри, девушек узнал и благожелательно помахал им рукой. Юля взмахнула в ответ в знак приветствия, и они проехали дальше, оставив соседа в оседающем облаке дорожной пыли.

— Интересно, а кому тогда его жена тыквенную кашу предлагала? — спросила вдруг Вероника.