Люди тоже словно притаились, так же, как гроза. Приносящая молоко и творог Анна Петровна была молчалива. Ставила банки и крынки, брала деньги и уходила, сурово кивая и не вступая в разговор. Николай Дмитриевич забегал каждый вечер, словно проверяя, все ли у Юльки в порядке, но на ужин не оставался и к себе не звал. Несколько раз в день в Юлькин огород, словно невзначай, заглядывал Василий Васильевич, но ничего не говорил, лишь охватывал ее немудреное хозяйство цепким внимательным взглядом.

С Василием Васильевичем вообще было связано много непонятного. К примеру, когда, кляня себя за паранойю, Юлька наведалась в недостроенный дом на соседнем участке, тот самый, из которого, как ей казалось, за ней кто-то следил, она обнаружила на втором этаже следы чьего-то пребывания.

В углу лежал аккуратно свернутый спальник, на вырубленном, но не застекленном окне стояла забытая кружка с недопитым чаем (окно, кстати, как раз выходило на Юлькин участок, и с него открывался прекрасный обзор как беседки, так и входа в дом, не видна была лишь калитка на улицу), а на перекладинах грубой деревянной лестницы, по которой Юлька поднялась с большим трудом, поскольку девушкой была неспортивной, висели, видимо, тоже впопыхах забытые два мужских носка.

Спальник, как заметила Юлька, был известной фирмы «Фишеман», которая, в общем-то, числилась среди недешевых, а на носках красовался логотип «BOSS», что позволяло предположить, что живущий тут человек как минимум не бомж. В носках и спальниках она немного разбиралась, потому что муж ее был человеком со вкусом и страстным рыболовом. То есть бывший муж, разумеется.

Впрочем, носки и спальники сейчас интересовали Юльку меньше всего. Гораздо важнее было совсем другое. Здесь, в заброшенном доме, действительно кто-то жил: стирал носки, пил чай и спал, в перерывах наблюдая за Юлькой и ее гостями. Кто был этот человек? Что ему было нужно? Зачем и за кем он шпионил? Куда подевался? И главное — почему отправившийся на разведку Василий Васильевич сообщил, что в доме никого нет? Непонятный человек к тому моменту уже покинул свое убежище? Спрятался? Но не мог же бывший начальник уголовного розыска не заметить все тот же спальник, кружку и носки! Почему он соврал и зачем сейчас то и дело заглядывал через Юлькин забор?

Странно вела себя даже Жужа, которая жалась к Юлькиным ногам, отказывалась от еды, рычала, стоило ей выскочить из дома в сени, жалась к Юльке в кровати, отчаянно скуля. Юлька уж решила, что на хозяйственном дворе теперь прячется тот самый неизвестный человек, исчезнувший из соседнего дома. Поэтому, запасшись молотком и отчаянно труся, она даже обследовала «двор»: забитые старым сеном отсеки для домашнего скота, бывший сеновал, большая дверь которого выходила на участок, открывая вид на беседку, теплицы, грядки и все тот же недостроенный соседский дом, торчащий как бельмо на глазу.

Сено, пусть и старое, вкусно пахло летом, и Юльке даже захотелось поваляться здесь с книжкой. Она принесла из жилой части дома старый матрас, застелила его чистой простыней, кинула подушку и, немного подумав, устроилась на импровизированном ложе не с книгой, а с компьютером, чтобы всласть поработать. Но как она ни звала Жужу присоединиться к ней, собачка наотрез отказывалась заходить на хоздвор, отчаянно скулила, затем выбежала на улицу и жалобно лаяла на Юльку снизу, словно заставляя спуститься.

Юлька и спустилась, но только ради того, чтобы загнать собаку в дом и запереть в комнате, чтобы не придуривалась. Снова уютно устроившись на сене, Юлька с головой погрузилась в работу. Собака вдалеке еще какое-то время поскулила, а потом затихла.

Работалось Юльке хорошо, но мысли ее от компьютерной игры то и дело переносились к Сазонову и его тайнам. Ее сосед Игорь Петрович исчез уже пять дней назад, так и не вернувшись с рыбалки. Вызванные водолазы прочесали дно Волги на протяжении всей деревни, особенно уделив внимание омуту под обрывом на территории коттеджного поселка, однако тело так и не было найдено. Дома сосед не появлялся, на работу не вышел, вестей о себе не подавал.

Ирина Сергеевна почернела лицом и даже похудела от тревоги, но факт оставался фактом. Никто из знакомых и коллег не знал, где находится Игорь Петрович, а также не слышал о его планах куда-нибудь уехать или изменить привычную жизнь.

В жизни этой не было ничего на первый взгляд таинственного или странного. Водитель автоколонны в небольшом райцентре, пятидесятишестилетний мужик с привычной женой и выросшими детьми — сыном и дочерью. Владелец крепкого деревенского дома и добротного хозяйства в деревне Сазоново, оставивший двухкомнатную квартиру в городе семье дочери. Из увлечений — рыбалка, телевизор и пиво с воблой. Характер неприятный, но терпеть можно. В криминальных разборках не участвовал, в преступлениях не замешан. И куда девался, непонятно.

Заявление о пропаже было официально принято от рыдающей Ирины Сергеевны только вчера, после чего приехавшие в Сазоново полицейские провели опрос жены и всех соседей, включая Юльку. Вела она себя спокойно и деловито, на вопросы отвечала собранно и по существу, не отвлекаясь на незначительные детали и эмоции, чем вызвала одобрительный взгляд Василия Васильевича.

Впрочем, у Юльки была за плечами большая жизненная школа. Десять лет своей жизни она провела замужем за полицейским. Остальным соседям приходилось труднее. Женщины — Анна Петровна, Ольга Прокопьевна, мать Гришки Клавдия и даже Светлана Капитоновна — охали, ахали и причитали, рассказывая в основном, какой «золотой мужик» Игорь Петрович, да какой хозяйственный, хотя и на язык несдержан. Мужчины — Николай Дмитриевич, Виктор, отец Гришки Иван и другие соседи — хмурились и матерились.

Из «коттеджных» опросили только Джемму и Веронику, потому что остальные обитатели поселка с деревенскими не общались и даже не разговаривали. Вероника в ходе беседы была возбуждена, а Джемма холодна и неприступна. В общем, самой адекватной собеседницей выглядела именно Юлька, да еще Василий Васильевич, чей опыт общения с полицией был почище Юлькиного.

Никто из опрошенных по существу ничего пояснить не мог. Получалось, что последним с мужем разговаривала именно Ирина Сергеевна. Соседи не видели его с того момента, как он покинул Юлькин двор в разгар вечеринки. С кем он собирался на рыбалку, тоже оставалось неясным.

— Ваш муж мог уйти на реку один? — спросил один из полицейских, постарше, у всхлипывающей Ирины Сергеевны.

— Мо-ог, — со стоном протянула та. — Он часто один ходил, говорил, что, если клев хороший, то зачем уловом делиться. А если плохой, то и смысла лясы точить ни с кем нету. Игоречек у меня этот… индивидуалист… бы-ы-ыл.

Она зарыдала в голос, и второй полицейский, тот, что помоложе, нерешительно заоглядывался в поисках воды.

— Да уж не переживайте вы так, — сказал он. — Может, найдется ваш муж. Подумаешь, всего-то три дня прошло. Ну загулял мужик, бывает.

Юльку на этих словах передернуло, потому что она лучше, чем кто бы то ни было, знала, что ТАК действительно бывает. Ее муж же загулял, так почему Ирине Сергеевне должно повезти больше? Или меньше? Что лучше — узнать, что муж тебе неверен, или мучиться от неизвестности, где он и что с ним? Она попыталась представить, что чувствовала бы сейчас, узнав, что ее муж Олег Асмолов пропал. Ну то есть бывший муж, конечно. Понимание не приходило. А тут минуло еще два дня, но Игоря Петровича так и не нашли.