Другие ученые отвергали предположительную роль и теменной, и височной долей как источников сознательного восприятия зрительной информации, утверждая, что сознание соединено с нижними уровнями обработки информации, где та впервые попадает в кору в зоне V1[147]. Прямо сейчас, глядя на экран компьютера, я осознаю изгибы и углы букв, которые набираю. Поднимая взгляд, я вижу листву платана за окном. Мне доступны ее яркие цвета, я различаю тончайшие детали и текстуру листьев. Зона V1 извлекает из видимого именно такие подробности. Более того, при повреждениях этой зоны люди утрачивают осознанное зрительное восприятие[148]. С учетом этих наблюдений можно допустить, что сознание зарождается не на вершине корковой иерархии, где представлены мышление и познание, а в самом низу, где обрабатываются сырые подробности.

Подобные взгляды будто бы противоречат моему предположению, что в сознании участвует височно-теменной узел. Теория схемы внимания, однако, перестраивает имеющиеся предпосылки и позволяет всем точкам зрения состыковаться. Предположим, вы зрительно осознаете изображение лица. Зона V1 помогает выстроить данные о визуальных подробностях и цветах, насыщенности и яркости. Височная доля – данные о чертах лица для его распознавания. Височно-теменной узел – данные о сознании. Все эти компоненты необходимы, чтобы вы могли заявить, что осознаете лицо. Милнер и Гудейл были правы в том, что содержание сознательного восприятия зрительной информации (в данном случае подробности и черты конкретного лица), как правило, не обнаруживается в теменных зонах. Но без височно-теменного узла не могло возникнуть и само понятие сознания, с которым бы соединилось содержание.

Традиционно зрительную систему представляют себе по типу сборочного конвейера: пакеты данных входят в глаз, затем следуют от одной стадии обработки к другой, поднимаясь по ступеням иерархии и получая все более глубокую и полную проработку. Когда продукт достигает высшего уровня, его создание закончено, и предыдущие стадии, чья работа завершена, больше не нужны. Теперь высший уровень корковой иерархии может взять полностью собранные данные и превратить их в действия или речь – или, может быть, в сознание.

Возможно, здесь больше подойдет аналогия со стопкой чертежей для постройки дома. На каждом их листе здание описывается по-разному и с разной степенью детализации. На одном листе представлены контуры помещений. На другом – схема разводки электричества. На третьем – устройство канализации, а на четвертом – встроенная мебель. Есть даже лист, где описываются предлагаемые отделочные материалы. Чертежи образуют естественную иерархию, поскольку ни один лист нельзя начертить, не разобравшись в деталях предыдущих. Информация в каком-то смысле течет от листа к листу, проходя все более глубокую обработку. Но в то же время, пролистывая чертежи, вы не отбрасываете предшествующие и не летите на всех парах к итоговому генеральному плану, в котором на одном-единственном листе будет собрана вся необходимая информация. На каждом листе есть что-то полезное, и если потерять хоть один, то дом построить не получится. Итоговое действие – постройка дома – возникает из каждого листа проекта, а не только из последнего, итогового, на котором собрана максимально обработанная информация.

Подобным же образом обладает иерархией и зрительная кора – скорее, даже множеством взаимосвязанных иерархий[149]. Но каждый следующий уровень не замещает предыдущие. Нет конечной стадии, на которую после долгой обработки в итоге попадает все важное, чтобы достигнуть сознания или запустить действие. Напротив, каждая стадия иерархии делает свои выводы, опуская одни данные, обогащая другие, добавляя новые слои к успешному анализу видимого мира. Такое накопление информации – от мельчайших деталей, отраженных на низших уровнях, к глубоким концептуальным данным, представленным на высших, – способно влиять на действия и речь. Результат выходит не только из высшего уровня иерархии, но от всех уровней одновременно.

Когда кто-то говорит: “На этой фотографии – мой друг”, такое утверждение основывается на информации, поступившей в области обработки лиц на высших уровнях зрительной иерархии, в височной доле. Когда кто-то говорит: “У моего друга пятнышко на носу”, то подобное замечание, скорее, основывается на информации от зрительных областей низшего уровня, где обрабатываются мелкие визуальные детали. Когда кто-то говорит: “У моего друга темные волосы”, это основано на информации от обрабатывающих цвет областей в специфических цветовых очагах зрительной коры. Когда кто-то говорит: “У моего друга скрипучий голос”, то подобное суждение может основываться на информации, извлеченной из памяти и воспроизведенной в одной из областей слуховой коры. Когда кто-то говорит: “Завтра днем я верну ему должок в 20 баксов”, это может основываться на информации, частично выстроенной в связанной с планированием префронтальной коре.

А если человек говорит: “У меня есть субъективное переживание всего этого содержания. У меня есть загадочное субъективное «я», сознание”, то такое утверждение базируется на информации, выстраиваемой в еще одной специализированной корковой сети, которая может проходить через височно-теменной узел.

Я вовсе не имею в виду, что кора головного мозга – это набор отдельных модулей, каждый из которых ограничен информацией из одной сферы и изолирован от всех остальных. Нет, зоны коры, хоть и специализируются на разных типах информации, взаимодействуют друг с другом и влияют друг на друга, образуя огромную единую резонирующую сеть. Троньте одну из ниточек этой сети – добавьте новую зрительную информацию от зоны V1 или новую мысль от префронтальной коры, и нить вызовет отклик по всей сети, вызывая переменчивую активность. Пакеты информации усиливаются вниманием или тонут в фоновом шуме. Зоны коры постоянно образуют союзы, открывая временные каналы сообщения, объединяя свою информацию в более крупные структуры, а затем разъединяются, чтобы вступить в новые союзы.