– Ничего интересного. Штаб-квартира в Лондоне, торгуюти ведут дела в основном со странами Леванта – экспорт, импорт, организацияморских перевозок. Вы не хуже меня знаете эти частные конторы – мелко плавают,оттого в свое время и не угодили под национализацию, но кое-какую прибыльполучают. Смизерс умер лет сто назад, сыновья давно обанкротились, фирма неодин раз переходила из рук в руки, но название не менялось. Как бы там ни было,у Интерпола на них ничего нет.

– Вы интересовались?

– Я гораздо раньше вас подумал, что он не вписывается вздешний пейзаж, – сказал Лесли. – А потом подумал – имей он причинычто-то скрывать, обязательно постарался бы полностью вписаться… Вот так. Ну, насегодня, кажется, все? Вернее на вчера. Сегодня нам предстоит новая работа…

Дверь тихо затворилась за ним. Савин погасил свет, подошел кокну. Облокотился на широкий подоконник. За стеклом был серый рассвет, былаШотландия, и где-то – то ли далеко, то ли рядом – тайна.

Будильник поднял его в десять часов утра.

На столике рядком лежали монеты, четыре благообразныхстарческих лика, перемежающиеся тремя вензелями, – это Лесли разложил ихтак вчера. Савин побрился и вышел на улицу, прихватив одну монету с собой.

Путь до почты он проделал не особенно торопясь, хотя ииспытывал сильное желание припустить вприпрыжку. Почтой заведовала очень милаядевушка, скучавшая из-за хронической нехватки клиентов. В другое время Савиннепременно задержался бы поболтать и попутно выудить, как у них говорилось,пригоршню бит, но сейчас было не до того. Он молниеносно оформил заказ, вежливоигнорируя все попытки очаровательной почтмейстерши завязать разговор, пронессяпо залу и наглухо захлопнул за собой дверь кабинки.

Вспыхнул экран. За огромным столом сидел самый осведомленныйчеловек на свете – Рауль Рончо, начальник отдела информации Глобовидения. Наего лице читалась суровая готовность дать ответ на какой угодно вопрос.

– Как успехи, амиго?

– Успехов пока нет, – сказал Савин. – Но всевозможно…

– Нужна моя помощь?

– Разумеется! – Савин перешел на испанский – врядли испанский знала очаровательная почтмейстерша, которая, скуки ради, могла иподключиться к каналу. – Рауль, вот что. Постарайся немедленно выяснить,есть ли в графстве, где я сейчас нахожусь, еще кто-нибудь кроме Гралева,имеющий отношение к темпоральной физике. Кроме того, ты выяснишь, какомувремени и стране принадлежит вот эта монета. – Он продемонстрировал обестороны, чтобы Рауль мог их заснять. – Пока все. Ответа жду немедленно.Если понадобится, сверни горы, понял?

В лавчонке за углом он купил булку, пакет фруктового молокаи позавтракал, присев на скамейку возле чьего-то дома. Остаток булки он отдалкрутившемуся поблизости пуделю. Подумал и отправился к Диане, сопровождаемыйблагодарным псом.

Он распахнул чугунную калитку. Пудель нахально проскочилмимо него и улегся возле клумбочки. В приоткрытую дверь маленькой конюшнивыглянул конь, оказавшийся при дневном свете муругим, постоял и задним ходомотработал назад. Савин коротко позвонил. Дверь открылась сразу же.

– Я тебя в окошко увидела, – сказала Диана. –Рыщешь спозаранку?

– Ноги кормят. Ты не собираешься меня впускать? –Она отступила на шаг. Савин вошел и откровенно огляделся.

– Я представлял себе твое жилище как-то иначе, –сказал он. – Чучело крокодила под потолком, магический хрустальный шар,черный кот, знающий арамейский и латынь…

– Господи, как тривиально-то…

– Если честно, журналистика всегда была заповедникомстереотипов. А тебе идет этот фартучек. Если ты еще и кофе угостишь…

Он тараторил что-то глупое – был возбужден, чуточкувзволнован, как всегда в поиске, когда шел по горячему следу, зыбкое обреталоконтуры, а белые пятна становились аккуратными парками с каруселями имороженым. Савин безудержно любил такие минуты – он и жил-то, наверное, радиних…

Он замолчал – стул согнул ножку и чувствительно пнул его влодыжку.

– Так-то лучше, – сказала Диана. – Вот тебекофе. Любопытно, что произошло? Ты прямо-таки ненормально весел.

– Ты можешь молчать сколько тебе угодно, – сказалСавин. – Одного ты недооцениваешь – на дворе двадцать первый век. Помимовсех прочих достоинств, его отличают жажда познания и целеустремленность. Здесьпроисходят слишком серьезные вещи, чтобы мы могли пройти мимо. Уже запущенаогромная машина, понимаешь? Она никого не раздавит, не для того онапредназначена. Она всего лишь не оставляет камня на камне от тайн, белых пятени темных мест.

– Чего ты хочешь – своими глазами увидеть настоящеечудо?

– Неплохо бы, – насторожился Савин.

– Но при условии…

– Тогда не нужно, – быстро перебил он. –Никаких обещаний я давать не стану. И потому, что не хочу, и потому, чтопоздно.

– Ты не дослушал. Мы можем сегодня ночью побывать вгороде, который может показаться сказкой, но тем не менее существует реально.Условие – никаких кинокамер. Ну?

– Согласен, – подумав, сказал Савин.

– Вот и прекрасно. Сегодня с наступлением темноты, успуска, где каменный столб.

Савин стойко выдержал ее взгляд. На этом месте он помогалразгружать баркас. А рядом подняли труп Мак-Тига…

– Хорошо, – сказал он. – я знаю то место.Никаких кинокамер не будет.

Он аккуратно притворил за собой дверь, прошел по дорожке,чувствуя спиной пытливый взгляд Дианы. Он знал, что никому ничего не скажет…

Пуделя уже не было. Мимо прошел, конспиративно не узнаваяСавина, напарник Лесли, внедренный сюда под видом туриста агент-коротышка соскучным и ничем не примечательным лицом мелкого клерка, лет сорока пяти. Онскрылся за углом, и городок снова стал самым безлюдным на свете. Поднималсяветер, из-за далеких зубчатых гор наплывала серая хмарь. Савин любил такуюпогоду, дождливый день всегда казался ему интереснее глупого солнцепека.

Он снова уселся в потертое кресло. Вспыхнул экран, накотором был яркий пражский день.

– Так вот, амиго, – сказал Рауль. – Объявлятьвсеобщую мобилизацию и свистать всех наверх не пришлось, не такие уж трудныетвои загадки. Помнишь Кетсби? Ты просто обязан его помнить.

– Прекрасно помню, – сказал Савин. – Праваярука Гралева. Ты хочешь сказать, что он здесь?

– Он в Монгеруэлле.

Патер, вспомнил Савин. Физик, который решил вдруг обратитьсяк богу… Неужели Кетсби?

– А вторая моя просьба?

– Вот это интереснее. Такой монеты попросту никогда несуществовало. Где ты ее взял?

– Господи, изготовил ради розыгрыша… – усмехнулсяСавин. – Только лишь.