Толстяк с размаху упал на ту кровать, под которой лежал Генри – на секунду тот решил, что доски сейчас подломятся и толстяк рухнет прямо на него, – и тут же захрапел.

Хью раздраженно выдохнул:

– Это все рыжее отродье виновато. Если б он не явился, мы бы из чудища выбили, что это значит! Уж оно-то точно знает!

– Выбили – это как? – шепотом спросил Сван.

– Сходили бы за палкой и побили его. Он бы тут же заскулил и все нам выболтал. С такими, как он, так и надо! – Скрипнули другие две кровати. – И я поставил бы ногу ему на грудь, приставил к ней меч и…

– Хью, но у тебя же нет меча.

– Да что ты привязываешься! И сказал бы: «А ну, отвечай Хьюго, избранному, и к тому же старшему сыну старейшины Хейверхилла!»

Он бормотал все тише, потом затих совсем. Скоро все четверо в комнате спали.

Сквозь сон Генри казалось, что сейчас за ним придут, – мучительное, спутанное чувство, как в лесу, когда знаешь, что хищный зверь близко, наблюдает за тобой, и не видишь его. Но когда Генри открыл глаза, он лежал все там же, комнату заливал свет, кашель прошел, и он чувствовал себя отдохнувшим и здоровым. Откуда-то доносились шум, крики, но в комнате было пусто, это он почувствовал сразу.

Осторожно оглядевшись, он выбрался из-под кровати. Шум шел с улицы, и Генри выглянул в щель между ставнями.

Перед сараем, который Джетт вчера назвал конюшней, что-то происходило. Собралось человек двадцать, и из этой толпы несся крик толстяка – Генри узнал бы его голос где угодно. Он вытянул шею и увидел, что толстяк держал за шиворот Джетта.

– Ах ты подлый воришка! Я таких, как ты, сразу вижу! – вопил толстяк. – Вы полюбуйтесь на него! Я утром стал проверять имущество – мало ли что в дороге стрясется, – и двух пастилок от кашля не хватает!

– Вы что, считаете пастилки от кашля? Да что вы за люди такие! – простонал Джетт. Он не делал ни малейшей попытки вырваться. – Это небось скриплер взял!

– Если б скриплер, он бы весь мешочек взял и не стал бы две вытаскивать! – пронзительно крикнул Хью, выглядывая из-за спины отца.

– Молодец, сынок! Вот именно! – Толстяк вдруг пнул Джетта ногой, швырнул на снег и пнул снова.

Генри думал, Джетт сейчас ударит в ответ, но тот только сжался, закрыв руками голову.

– Пап, можно мы сами его проучим? – Хью выскользнул из-за отцовского плеча и со всей силы дернул Джетта за волосы. – Думаешь, ты такой умный? Я говорил тебе: не указывай мне, что делать. Давай, Сван, двинь ему.

– Хью, может, не надо?

– Конечно надо. Таким, как он, это полезно. Каждый должен знать свое место.

– Слушайте, да не брал я ваши пастилки, вы сами их небось слопали!

– Давай, Сван. Он же наглый, врежь ему. Увидишь, тебе понравится.

Сван стоял, опустив голову. Потом подошел и нехотя пнул Джетта в ребра.

Хью рассмеялся:

– Вот и отлично, давай еще. Мы же избранные, а он воришка. Мы должны совершать подвиги. А бороться за свое имущество – разве не подвиг? Давай, пни его посильнее.

Люди вокруг одобрительно рокотали, и Генри прищурился. Он понимал: его на площади били, потому что боялись. Но сейчас все было как-то не так.

– Так, а теперь кулаком. Ты такой здоровый, должен уметь пользоваться силой, а то кто будет меня защищать в походе?

– Эй, парень, брось, не надо, – пробормотал Джетт и наконец попытался отодвинуться.

Сван вытер нос, сгреб Джетта за воротник и решительно занес кулак. Джетт зажмурился и втянул голову в плечи, и отчего-то все это привело Генри в такое мучительное, незнакомое бешенство, что на секунду он перестал соображать, что делает.

Скорость всегда была его сильной стороной, и он рванул на себя ставни, спрыгнул вниз, протолкнулся сквозь толпу и успел перехватить запястье Свана, до того как тот опустил кулак.

Тот повернул к Генри мокрое, сморщенное лицо. Пару секунд они смотрели друг на друга, и на лице Свана почему-то был не страх, а облегчение.

Потом толстяк закричал.

Что будет дальше, Генри уже примерно себе представлял и не стал ждать продолжения. Он повернулся к Джетту – тот смотрел на него таким потрясенным взглядом, будто Генри на его глазах гору поднял. Генри схватил рыжего за локоть, рывком поставил на ноги и помчался в сторону дороги, утягивая его за собой.

– Это он, хватайте, вызывайте посланников! – орал толстяк.

Генри даже не оглянулся. По другую сторону дороги начинался лес, и там людям никогда его не поймать. Джетт бежал с трудом, упирался, спотыкался, но веса в нем было немного, а Генри тащил его с такой силой, что вскоре люди остались далеко позади.

В лесу Генри запетлял, подныривая под еловые ветки. Джетт ругался, – видимо, ветки били его по лицу, – но Генри не остановился, пока крики вдалеке не стихли окончательно.

Увидев подходящую прогалину, он уронил туда Джетта и упал рядом. Джетт рухнул на колени, завалился вперед и уперся лбом в руки. Дышал он так, будто сейчас умрет. Странно – они же пробежали совсем недолго. Генри тревожно прислушивался, но погони не было. Оторвались.

– Чтоб ты провалился, – выдавил Джетт. – Ты меня чуть не убил. У меня чуть… чуть башка не лопнула. – Он закашлялся. Волосы налипли ему на лоб, щеки покраснели – неровно, полосами. – Да чтоб ты провалился, – повторил он громче, и Генри приложил палец к губам.

Через минуту Джетт перестал хрипеть и упал на спину, хватая ртом воздух.

– Ты что, рехнулся? – простонал он. – Зачем ты влез?

– Я тебя спас.

Джетт издал короткий, отрывистый звук, отдаленно напоминающий смех.

– Спас? Серьезно? Там моя лошадь осталась!

– Лошадь тоже можем спасти.

– Да ты что, совсем чокнутый? Они теперь считают, что мы с тобой заодно! Тебя ищут, что бы ты там ни сделал, а мне нельзя высовываться! – Он выталкивал слова, с трудом шевеля губами. – Зачем ты сунулся?

– Тебя били.

– Ой, да ладно! Меня всегда бьют! Если лежать тихо, всем быстро надоедает!

– Почему ты их не побьешь?

– Я верю в силу слов и убеждения! Ну, и еще я слабак. – Он сел и оттянул воротник куртки. – А знаешь что? Ты мне должен, приятель. Ты мне только что жизнь испортил. Вот что, я иду с тобой. Ты ведь сейчас идешь искать свою труппу, от которой отбился, верно? Представишь им меня, скажешь, что я отличный фокусник. Я хочу в вашу команду.

Генри поднял брови:

– Иди своей дорогой, нет никакой труппы. Я один. И понятия не имею, куда идти.

– Ври больше. Совсем никакого понятия? Что, они тебе даже адресок не оставили? Вы же работаете вместе!

– У меня есть подсказка, но я ее не понимаю: «Дом тебе укажет путь. Чтобы поиск продолжать, надо головой рискнуть: здесь ее легко сломать». Я не знаю, кому надо сломать голову. И что за дом.