Но узнал Джонатан обо всем совершенно не так, как хотелось бы родителям.

За четыре года до описываемых событий четырнадцатилетний Джонатан вернулся домой после школы в мрачном настроении и увидел, что входная дверь заперта.

Его это смутило. Ключ ему не давали, потому что кто-нибудь из родителей всегда был дома.

Он подергал за ручку, постучал в окна, наконец достал телефон и позвонил на домашний номер, стыдясь прохожих, которые смотрели, как он отчаянно пытается попасть в собственный дом.

Телефон звонил и звонил. Ответа не последовало.

Раздраженный и замерзший, Джонатан попробовал позвонить родителям на мобильный. Они оказались недоступны, и тогда он понял, где они находятся. В своем дурацком старом агентстве. Там всегда плохо ловила сеть. Отец Джонатана говорил, что виною тому стальная крыша.

Сердитый, голодный и продрогший, он отправился в поселок. Денег на автобус не было, и ему пришлось идти пешком. Джонатан держался шоссе, думая, что если родители поедут домой, то заметят его из машины. По дороге он сочинял, какие объяснения ситуации они могли бы ему привести, и мысленно разбивал в пух и прах каждое их оправдание. Джонатан старался не думать, как сильно продрог, и глубже натянул шапку на уши. Он уставился в асфальт, глядя, как медленно удлиняется его тень в свете приближающихся фар.

Ближе к поселку у него разрядился телефон. Джонатан так рассердился, что уже не чувствовал холода. Родители еще никогда не бросали его вот так, и это ужасно злило. Он дошел до обшарпанного старого здания «Волшебных миров» и увидел, что внутри горит лампа. Значит, они там. Родители трепетно относились к расходу электроэнергии.

Дверь оказалась не заперта. Джонатан вошел внутрь, вдыхая теплый воздух от камина и бросая неприязненные взгляды на чемоданы в аккуратных ячейках.

– Мам? – позвал он. – Пап?

Ответа не последовало.

Джонатан проверил, не оставили ли родители записку. Ничего. Хотя на столе лежал папин телефон. Как всегда, там не было сигнала.

Но… почему папа не взял мобильник с собой, если он куда-то ушел?

Джонатан пошел наверх, проверил комнаты, полные хлама и старой одежды, потом спустился. С секунду постоял, стараясь рассуждать логически, и в этот момент колокол в соседней церквушке пробил семь.

Время оказалось более позднее, чем он думал.

А родителей все нет. Дверь не заперта. Сложившаяся ситуация не укладывалась в голове.

Злость и раздражение сменились липким, скользким страхом. Джонатан положил обе руки на стол, ощущая под ладонями шероховатую поверхность, но мир вращался перед глазами.

Так он простоял несколько минут.

Наконец Джонатан решил сделать чая на старой плитке, хотя родители рассердились бы, что он сам пользуется газом. Но эта мысль утешала его. Пусть они разозлятся, главное, чтобы пришли.

Он сделал три чашки, аккуратно добавил сахара и молока. Перенес их по одной в зал агентства, убеждая себя во лжи и посылая во вселенную мысленные вызовы.

«Они вернутся, когда закипит чайник. Они вернутся, когда я добавлю молока. Они вернутся, когда я перенесу третью чашку».

Но они не возвращались.

Джонатан взял в обе ладони одну из чашек, сел в старинное кресло-качалку за столом и принялся ждать.

Солнце скрылось за горизонтом.

Янтарные уличные фонари отбрасывали длинные тени, словно тянулись пальцами к двери агентства.

Джонатан опустил на стол холодный чай и запер дверь на щеколду. Включил настольную лампу и наполовину закрыл жалюзи, оставив лишь достаточную щель, чтобы с улицы можно было заметить свет и постучаться. На случай, если отец, наверняка вызванный по срочному делу, вспомнит про телефон и вернется.

Но никто не пришел.

Огонь в камине догорел, по комнате пополз серый, извивающийся, как змея, дым. Джонатан понял, что уже долго сидит без движения. Он размял конечности и отправился наверх в небольшую спальню, где взял несколько старых одеял и принес вниз вместе с подушкой.

Джонатан свернулся калачиком в кресле возле остывшего камина и накинул на ноги одеяла. Холод и одиночество забирались под кожу. Он пытался перебороть сон, но в полночь, вопреки себе, задремал.

* * *

Несколько часов спустя его разбудил крик.

Джонатан вздрогнул и выпрямился. Перед глазами происходило нечто невероятное – кто-то выбирался из старого чемодана, словно из потайного люка.

– Папа? – потрясенно прошептал Джонатан.

В свете лампы он увидел кровь на папином лице. Заметив Джонатана, отец издал ужасный, пробирающий до мозга костей задыхающийся стон.

Крышка чемодана захлопнулась.

Отец смотрел на Джонатана, как на призрака.

Миллионы вопросов вертелись в голове юноши, но только один сорвался с языка:

– А где мама?

Лицо папы исказилось.

С того дня все изменилось.

Флик осмотрела потрепанный лоскуток, который вручил ей Джонатан. Эмблема изображала золотистое увеличительное стекло с молнией в круге, наверняка означавшей разлом. Флик произнесла клятву, стоя в центре комнаты и держа в руках путеводитель, как Священное Писание, пока Джонатан проговаривал слова вместе с ней, не хуже рьяного родителя на школьном спектакле. После этого он вручил ей красную нашивку, чтобы она могла прикрепить ее к рукаву.

– Прости, что у меня нет новой эмблемы, – сказал Джонатан. – Не обязательно прикалывать ее сию секунду, но если ты вступаешь в сообщество, то получаешь все причитающееся. Значок, доступ к книгам и запись твоего имени в журнале.

– А лупу? – спросила Флик, решив попытать счастья.

Джонатан, не поднимая головы, записал ее имя в огромном журнале: «Фелисити Эсми Хадсон».

– Боюсь, что нет, – сказал он. – Здесь только одна лупа, и она останется со мной.

Флик не могла скрыть разочарования. Ей нравилось смотреть на магию с помощью лупы. Одно дело – путешествовать в другие миры, а другое – знать, что магия существует и в твоем мире… поистине восхитительное чувство, которое хотелось испытать вновь.

Флик поправила рюкзак. По просьбе Джонатана она пришла со сменными вещами и кое-какой едой.

– Сегодня мы отправимся в более длительное путешествие, – проговорил он, нетерпеливо расхаживая по комнате. – Настоящее приключение в духе «Волшебных миров». Это тебе не просто примерить пару чемоданов, как пару носков. И… – он продемонстрировал ей розово-золотой чемодан с цветочным рисунком, – если мы где и найдем моего отца, то только здесь.

Флик воодушевилась:

– Почему?

– Потому что это город Пяти Фонарей, – просиял Джонатан. – Сердце мультивселенной и аванпост сообщества «Волшебные миры».