— Я сказал: повернись, — повторил он и одним движением развернул меня к себе спиной, прижав за шею к стене.

Сердце подпрыгнуло и на секунду перестало биться от ужаса. Спиной я чувствовала холод, идущий от «капюшона», а тот, судя по всему, сосредоточенно разглядывал мою спину и задницу. От страха я даже перестала дышать, зажмурив глаза и ожидая, что произойдет дальше. Рука на моей шее расслабилась, ледяные пальцы проскользили по позвонкам и затылку, поглаживая меня. Это было бы даже приятно, если бы не было так страшно. Его рука зарылась в мои волосы, продолжая гладить меня по голове, а потом пальцы резко сжались, «капюшон» накрутил мои локоны на свою руку и требовательно потянул на себя, запрокидывая мою голову. Я жалобно пискнула и подчинилась. Шеей я почувствовала его дыхание, и мужчина очень тихо и четко, видимо так, чтобы у меня не осталось никаких вопросов, сказал:

— Если я о чем-то прошу тебя, это нужно делать немедленно. Ясно?

Я зажмурилась и кивнула, а капюшон, ослабив хватку, погладил меня по голове, и добавил:

— Вот и молодец, хорошая девочка…

Я стояла, сосредотачиваясь на холодных пальцах человека в капюшоне, то легко сжимавшего мою шею, то поглаживающего по ней.

— Ты — очень красивая девочка, ты мне сразу понравилась, как только я тебя увидел. Теперь ты — моя девочка и будешь делать то, что я тебе скажу! — тихо говорил мне на ухо мужчина, а я отчаянно пыталась убедить себя в том, что все, что со мной сейчас происходит, — это дурной сон, и мне нужно всего лишь проснуться.

— Куда мы летим? — наконец, выдохнула я, чувствуя, как губы мужчины касаются моего уха и он улыбается.

— Тебе там понравится, я обещаю, — тихо произнес он.

— Меня будут искать, — тихо прошептала я.

— Искать? Кто? Кто может искать маленькую шлюшку, попавшую в неприятности? — задумчиво произнес «капюшон». — Тебя никто не найдет, пока я этого не захочу.

Я отчаянно дернулась, пытаясь вывернуться из этих ледяных объятий, но он не отпустил меня, только сильнее вжимая в стену своим телом и не давая даже пошевелиться.

— Ты обещала мне, что будешь хорошей девочкой, — тихо произнес мужчина. — Хорошие девочки не плачут, не кричат, не дерутся и не пытаются убежать. Ясно? Те, кто это делает, — плохие девочки, а плохих я всегда наказываю…

Слезы еще сильнее потекли по моим щекам, от страха и отчаяния стало трудно дышать. А в голове не было ни одной дельной мысли о том, что я могла бы сделать или предпринять. Пустота. И звенящее чувство ужаса, заставляющее сердце биться медленнее, и неприятно тянущее вниз где-то в животе.

Самолет пошел на снижение. Капюшон отпустил мою шею и велел сесть в кресло и пристегнуться. Как только мы вынырнули из плотной завесы облаков, я уставилась в иллюминатор — внизу были только странные зеленые массивы и песок. Где-то чуть в стороне сердито плескалось неспокойное море. Где это мы? Моих познаний в области географии явно не хватало для того, чтобы определить наше местоположение.

После того, как самолет приземлился, мы вышли на совершенно пустой небольшой аэродром, сели в джип и поехали куда-то. По дороге мне не встретилось ни одной машины, ни одного пешехода — никого! Ни одной живой души. Может быть, это был какой-то необитаемый остров? Вряд ли — территория была огромной, но людей почему-то не было.

— А мы где? — наконец спросила я.

— В Турции, — безинтонационно ответил «капюшон». — У меня здесь есть дела.

«В Турции» эхом пронеслось у меня в голове. Где вообще находится эта страна? Кажется, где-то на юге… Что ж, погода за окном была не очень дружелюбной — поднимался ветер, а небо затягивало тучами. Когда крупные капли дождя стали падать на капот машины, стало совсем темно — дорога не освещалась, и только фары джипа выхватывали из темноты кочки и деревья. Машина мчалась в неизвестном мне направлении, и спустя полтора часа мы остановились. Мужчина вышел и, открыв мне дверь, крепко взял меня за руку. В шортах и футболке было не жарко, а за шиворот сразу же потекли ледяные струи дождя. Мы поднялись по каменным ступеням, словно выдолбленным в горной породе, и оказались у входа в небольшой домик. Мой хозяин открыл дверь, и мы вошли внутрь.

Здесь было тепло, пахло деревом и едой. В столовой оказался накрыт стол — кто-то явно ждал нашего приезда — и здесь же мирно потрескивал камин.

— Зачем ты привез меня сюда? — тихо сказала я. — Зачем я тебе?

— Ты теперь моя, — сказал хозяин, глядя мне в глаза и приближая свое лицо настолько, что я чувствовала его горячее дыхание. Сердце в груди заколотилось как бешеное, я боялась пошевелиться и просто смотрела ему в глаза, а он рассматривал меня. Мужчина приблизил свое лицо настолько, что его губы касались моих, и добавил шепотом: «Ты мне нравишься»…

Мое сердце, только что колотившееся как бешенное, замерло… Он аккуратно провел кончиком языка по моим губам, я почувствовала его горячее, обжигающее дыхание. Попыталась отстраниться, но сразу же почувствовала его руки у себя на талии. Они крепко сжались — все, бежать некуда… Он хищно улыбнулся и снова провел языком по моим губам.

— Ну же, открой ротик шире… — тихо сказал он.

Внизу живота все предательски сжалось, а мои губы сами разомкнулись, и я почувствовала его язык у себя во рту…

— Хорошо, — прошептал он, и тяжело погладил меня по талии. Даже не погладил — ощупал…

— Не надо, — тихо прошептала я, продолжая ловить губами его язык, ласкающий мои губы…

Он опустил руку, провел по низу моего живота.

— Не надо — чуть громче сказала я.

Его рука уже скользнула мне между ног, но потом он резко отошел от меня, подошел к столу и налил себе виски. Я стояла в растерянности посреди огромной комнаты…

— Раздевайся! — хриплый голос вернул меня в реальность.

— Что?

— Раздевайся, я хочу посмотреть на тебя! — повторил мужчина. Он уже сидел с бокалом в кресле и смотрел на меня.

— Я не буду…

— Или ты сама разденешься или тебя раздену я, — сказал он, отпивая виски.

Через несколько минут я стояла перед ним в одном белье.

— Все снимай, — недовольно сказал хозяин.

Пришлось слушаться. Я закрыла глаза и разделась окончательно.

— Красивая… — он отставил бокал и встал, оглядывая меня. — Иди сюда, не бойся… он усадил меня голую к себе на колени, взял бокал виски и, отпивая, стал гладить меня по бедру, по рукам, по груди, прикрывая глаза от удовольствия. — А теперь иди наверх и переоденься, ты вся промокла. Твоя комната — слева.

Я встала и поплелась наверх. Комната оказалась просторной и светлой. Я так устала и замерзла, что готова была просто завернуться в одеяло, впрочем, в ванной нашелся махровый халат, который я и натянула.