Через пять минут мисс Варлоу пожалела, что напомнила-таки про аптечку, поскольку бесцветная желеобразная мазь страшно пекла.

– Терпи, – скомандовала тетка. – Помнишь, я собиралась твою неловкость исправлять?

– Да, – стараясь отвлечься от жжения, подтвердила Эмьюз.

– Так вот сейчас мы этим и займемся. – Она достала с полки толстую-претолстую книгу. – Смотри вперед… спину ровно… Замри!

Как ни странно, вместо того, чтобы читать, Росарио водрузила тяжелый талмуд на голову несчастной девочки.

– Вот так, – аккуратно отпустив томик, Тэсори ехидно прищурилась. – Попробуй мне только уронить «Кулинарный Справочник»! Эта книжка на вес золота.

– Ничего не знаю про золото, но моя шея сейчас переломится! – простонала Эмьюз.

– Привыкнешь, – заверила тетка. – Твоя задача теперь пройти до зеркала в холле и обратно, не потеряв ценный груз. Придерживать книгу руками нельзя. Фокус в том, чтобы двигаться мягко и плавно. Вперед.

Можно было возмутиться, но обозначенная в свитке «не очень хорошая координация» требовала срочной работы над собой. От сосредоточения на лбу выступил пот. Какое там жжение! Справочник Росарио так давил на макушку, что из глаз почти сыпались искры. А по возвращении выяснилось, что это была только разминка: вредная тетка заставила прогуляться с бумажным кирпичом до ванной комнаты и обратно.

Подстегиваемая самолюбием, Эмьюз не сдалась даже когда Росарио приказала повторить поход десять раз. Зато после того, как со справочником удалось-таки расстаться, от свалившейся тяжести закружилась голова.

– Вот видишь! – подбодрила мадам Тэсори, пряча книгу на полку. – Ерунду реконструкторы пишут. Не учитывают, что у каждого воля есть и желание стать лучше.

– Что теперь? – разминая усталую шею, спросила девочка.

– Можешь дойти до булочной и купить что-нибудь к чаю, – предложила тетка. – Заодно проверим твою «контактность» и «сообразительность». От дома направо до перекрестка, оттуда опять направо до пересечения, а дальше ищи сама. Можешь не волноваться, я буду незаметно приглядывать за тобой.

– Не нужно за мной приглядывать! – вскинулась Эмьюз.

– Как знаешь, – пожала плечами Росарио. – Тогда возьмешь зеркальце и свяжешься со мной, когда заблудишься.

– Если заблужусь, – поправила она.

* * *

Уснуть Джулиус не смог, как ни пытался. Голова гудела от всплывших разом воспоминаний. Имело смысл все это как-то упорядочить…

Корникс расплатилась и сейчас, скорее всего, уже покинула пределы Шейдивейл, но ее голос снова и снова повторял: «Только мне снится… не мальчик». Сам Коллоу видел пресловутого «не мальчика» дважды: первый раз, когда в руки попала папка с делом «казненной пророчицы», а второй – незадолго до откровений девочки по имени Робин.

Если пятьсот лет назад в ледяной глыбе был заключен мужчина на вид лет сорока, то три года назад Джулиус обнаружил в ней дремучего старика. Подобные метаморфозы не свойственны трупу, да еще и замороженному. По всему выходило, что Вечный Узник живее всех живых. Смущало одно: почему он не предпринимает никаких попыток ни освободиться, ни влиять на других? Ситуация напоминала бомбу замедленного действия.

Ледяную тюрьму разрушить невозможно ни изнутри, ни снаружи – факт общеизвестный и проверенный. Сотни Танцоров пытались достать тело, нужно ли говорить, что он сам пытался? В Ордене понимали: это ледяное заточение – какая-то хитрая уловка, но не могли отыскать доказательств. И вот они нашлись сами! Логичные, дразнящие, но способные взорвать с таким трудом завоеванный мир. Может быть, именно поэтому сэр Джулиус Коллоу утаил свои страшные открытия и от Трибунала, и даже от самого Магистра?

Легче всего было бы предположить, что изменения состояния Вечного Узника как-то связаны с предсказаниями. Слишком легко и практически ничем не обосновано. Первый вопрос, приходивший на ум: что здесь причина, а что следствие? Мало того, между первым и вторым посещениями века! Также нельзя утверждать, что процесс старения не был растянут во времени. Сути проблемы это, конечно, не меняет, но связь с пророчествами размывается.

– Бррр… – Джулиус сел и обхватил тяжелую голову руками. – Вот интересно, что тут можно «выбрать сердцем»?

Сказал и замер, как громом пораженный. Казалось, правильный ответ вертится на языке, щекоча небо…

– … сердцем… сердцем… – Не в силах усидеть на месте, он подскочил с постели и принялся расхаживать взад-вперед, шлепая по полу босыми ногами. – Сердцем!

Все, кому, так или иначе, виделся некто во льду (Фолия, Корникс, идиотка Уиквилд), имели один общий дефект – врожденную эмоциональную уязвимость. Занятно, что достаточно редкая для Теней проблема проявляется в двух формах: помимо врожденной, есть уязвимость приобретенная. Если первая почти всегда допустима, хоть и нежелательна, то вторая вполне может поставить крест на карьере Танцора. Была мысль связать все случаи воедино, но материала для обобщения тогда оказалось слишком мало. А теперь что-то подсказывало, что это единственно правильный способ разобраться.

– Похоже, придется целенаправленно наступить на старые грабли. – Сэр Коллоу грустно подмигнул своему отражению в зеркале.

Как замечательно получается: единственное, чего он, Джулиус Коллоу, не может сделать, так это почувствовать сердцем. Продвижение к поставленной цели однажды потребовало избавиться от последнего серьезного препятствия – проклятой эмоциональной уязвимости. Корникс, конечно, не одобрила. «Откуда в твоей причесанной голове берутся подобные лохматые глупости? Это больше похоже на самоубийство, чем на лечение», – сказала она тогда.

На что бы это ни было похоже, результат оказался стратегически верным – по крайней мере, до сегодняшнего дня.

Приведя себя в порядок, сэр Коллоу собрал немногочисленные вещи в чемоданчик и распрощался с привычным номером до следующего приезда. Не теряя времени даром, Джулиус взмыл в небо прямо от гостеприимного порога. Поднявшись над домами и деревьями, он мгновенно определился с направлением: университетский комплекс, окруженный двумя кольцами крепостной стены, не заметил бы только слепой.

Его ноги снова коснулись земли перед красивой аркой, заменившей собой гигантские кованые ворота, необходимость в которых отпала еще в незапамятные времена. Скучающие горгульи из блестящего черного камня проводили посетителя любопытными взглядами хитрых прищуренных глаз.

Тяжелые подкованные сапоги громко цокали по мощеной дороге, заглушая ход мыслей. С каждым шагом идти становилось все тяжелее и тяжелее: так некстати очнувшиеся сомнения заставляли повернуть назад, отступиться. Но решение уже принято, а значит, обратного пути, как обычно, и быть не может. Ведь жил же он раньше со всем этим?

Стараясь отвлечься хоть ненадолго, Джулиус переключил внимание на кипящий жизнью пейзаж вокруг. Прибывшие заранее студенты наслаждались временным бездельем: не способные соображать шумные первокурсники, одетые в синее, сновали туда-сюда, точно взбесившиеся бабочки; второкурсники в зеленом смотрели на это безобразие свысока и даже как-то по-отечески; а немногочисленные третьекурсники в золотисто-коричневом вообще игнорировали и тех и других. Сэр Коллоу заметил только одно алое пятнышко среди всего многоцветия – это студентка выпускного пятого курса дремала над книгой почти в самом конце аллеи.