– Ну, я как деточек уложила, уж не смогла равнодушной казаться, мол, не замечаю его настроения. Сразу с расспросами кинулась, – тем временем продолжала Маша. – Но он, знаете, молчун, все меня бережет, никогда понапрасну расстраивать не станет, а тут, видно, и правда тяжело ему было, вот он рассказал мне все. – Она замолчала и перевела на меня испуганный взор, ожидая, судя по всему, от меня какого-то ответа.

– Что все? – осторожно спросила я.

– Ну, что рассказал про сервис, – последнее слово я расслышала с трудом, так тихо Маша выдохнула его.

– И что в этом страшного? – заинтересовалась я.

– Да все! – оживилась гостья. – Я что пришла-то, вы это, вы, пожалуйста, не говорите Максиму Леонидовичу, – почтительно произнесла она имя хозяина Ивана. – Нехорошо это, если он не от Вани узнает, ведь он столько лет ему честно помогал, а тут получится, что вроде как скрывал что?.. – растерянно пробормотала она.

– Скрывал? – решила уточнить я, чтобы спровоцировать Машу к дальнейшим откровениям.

– Ну да, просто с этим наследством все так неожиданно, мы и сами до сих поверить не можем, вот он и не говорил Максиму Леонидовичу. Мы же, пока бумаг не увидели, даже между собой об этом молчали, и теперь все это кажется сном, я даже эту папку с собой ношу, точнее копии, заверенные нотариусом, это же чудо. Не верите? – вдруг остановилась она, обратив внимание на мое спокойствие. – Да вот, смотрите. – Она открыла свою сумочку, порылась в ней какое-то время и выудила папку, забитую листками. – Вот, тут и письмо с оповещением, и справка из жилконторы, и документ на право собственности, и свидетельство о смерти, – на этих словах ее голос дрогнул, а из глаз немедленно, как по команде, выкатились слезинки. – Вы не подумайте, все это большое горе, и, наверное, выглядит чудовищно, но просто я не чтобы похвастаться, а чтобы вы знали, что все у нас по-честному, и Ивана не подвели. Пусть он сам расскажет. И про сервис тоже, ведь он так боится сглазить, все время об этом думает, и вину свою перед Максимом Леонидовичем чувствует. Все время страдает, говорит: «Ну как он без меня, у него ж клиника, у него проблемы, а тут еще я, тут, – говорит, – не уходить, тут помогать надо, а сервис и подождать может!» – Она умоляюще заглянула в мое лицо заплаканными глазами, но фразу мужа пересказала уже наполненным гордостью голосом.

– Да я и не собиралась, – честно ответила я, взяла из ее рук папку с документами и внимательно изучила бумаги. Сомнений в том, что супруги Погодины унаследовали недвижимость, не осталось.

– Вот и славно, спасибо вам, вы очень хорошая, Иван вами восхищается, даже странно, женщина, а телохранитель, – она улыбнулась и смахнула остатки недавних слез со щек. – Вот ведь и как вы решились выбрать такую специальность, ведь это ж, я думала, только мужики могут. А как же ваш муж, неужели он разрешает, ведь это ж риск какой? – с бабьим любопытством легко переключилась она на новую тему.

– У меня нет мужа, думаю, объяснять почему, не стоит, – терпеливо ответила я, так как Маша мне была симпатична, а ее непосредственная реакция и вовсе подкупала своей неподдельной искренностью.

– Как нет? А как же? Вы что же, все сама? – недоверчиво спросила она, а я, улыбнувшись, утвердительно кивнула. – Ну и правильно, зачем вам эти мужики, где щас хорошего найдешь? Разве что вот мой Ванечка… Вы замуж-то не торопитесь, у вас такая жизнь интересная! – с восхищением в голосе добавила она. – А то потом только одно домохозяйство и останется, да ребятишки, хотя это тоже хорошо, – подумав, закончила она и широко улыбнулась.

– Конечно, дети – это хорошо, – подтвердила я неоспоримый факт и вернула ей бумаги.

– Ну, я пойду, – повздыхав, поднялась Маша. – Вы уж простите, если что не так… – По-дружески кивнула она на пороге. – Ой, только вы Ивану ничего не говорите, а то он меня убьет, что я лезу не в свое дело, – испугалась она. – А Антону я сказала, что мне вам надо лекарство передать, якобы вы просили через Ивана купить, – извиняющимся тоном добавила она.

– Все в порядке, я никому ничего не скажу и подтвержу вашу версию, – уверила я и тоже вышла, только пошла в другую сторону.

«Вот ведь, совсем другой случай. И главное, как по заказу моей тетушки, достойный пример неподдельного семейного счастья!» – задумчиво размышляла я, идя обратно в дом, старательно проигнорировав любопытный взгляд Антона. Вот уж перед кем я точно не собиралась пускаться в откровения: пусть жену Ивана пытает или самого его. А для себя этой встречей я решила главную задачу, версия с наследством подтвердилась, а это означало, что в моем списке на одного подозреваемого стало меньше.

После этого неожиданного рандеву с Машей я была настроена решительно.

– Максим Леонидович, я настоятельно рекомендую обратиться в милицию! – остановила я его на пороге.

– Думаю, тут вы правы, вот только я сначала поговорю с аудитором, дальше тянуть нельзя, заодно уж и в милицию приду с конкретными фактами на руках, чтобы они как можно быстрее смогли выйти на преступников, иначе нельзя, – так же твердо ответил он.

– В ваших словах есть логика, – согласилась я.

– До связи, – бросил он и кивнул кому-то за моей спиной. Я обернулась и встретилась взглядом с Ликой, которая, несомненно, слышала всю нашу беседу.

– Но милый, ведь нас же предупреждали о милиции, – затянула старую песню она.

– Хватит, я поступлю, как считаю нужным! – остановил ее Максим.

– Пеняй на себя! – В словах Платовой слышалась угроза, но я не стала уточнять, все было и так понятно.

Максим отбыл в клинику, я же, пока Лика переодевала девочку на прогулку, пробралась в ее спальню, где без труда вскрыла давно уже запримеченный мною ящик трюмо, надежно оберегаемый хозяйкой. Быстро перебрав ворох каких-то записок, чеков и непонятных газетных вырезок, я наткнулась на самом дне на белый конверт, на котором аккуратным подчерком значилось: «Платовой Лике». Совершенно не стыдясь, что читаю чужое письмо, я быстро пробежала глазами содержимое вложенного листка.

«Так больше продолжаться не может. Максим изменяет вам со мной. У нас будет ребенок, вы должны уйти, если у вас есть гордость. Он любит только меня. Екатерина Фомина».

«Так, так, выходит, Лика знала о романе мужа, но почему-то молчала, – задумалась я, убрала письмо на место и быстро вышла в коридор. – Вариантов напрашивается несколько, – продолжала я рассуждения, медленно идя в детскую. – Она не поверила, либо муж сумел оправдаться, либо поверила и придержала это письмо в личных целях, например, как улику для развода». – Последняя версия показалась мне наиболее правдоподобной, особенно учитывая то, что Платов был уверен в полнейшем неведении супруги.

Погода за окном стояла чудесная, в талых лужах искрилось весеннее солнце, лучи его пригревали землю, а заодно и озябших за долгую зиму прохожих. Лика собрала Сонечку, и мы вышли во двор на прогулку, хотя мероприятие это было довольно скучным, передвигаться можно было только по дорожкам – единственным чистым от грязи островкам на участке перед домом.