три подземных тоннеля, один широкий, где можно и отделением пройти, да две кишки, в которые никто в здравом уме не лез. Пространства для тактики не много, настоящие боевые полигоны в другой лиге. Там — да, пятиэтажку какую сделают, с хитрой внутренней архитектурой, или целый участок леса с хорошо пересечённой местностью. Мы пока довольствуемся малым.

Первый отборочный проходил вчера, так что три десятка команд уже отстрелялись по разу. Наш бой сегодня шёл шестым, а это будет на втором часу. Пока же я наблюдал соперников, и выступали они… Очень слабо, это если дипломатично выражаться. Команды с тридцать первой по сороковую не показали ничего за рамками базовых умений. Бегали вяло, стреляли относительно метко, но будто наугад. Капитаны просто бегают вместе со всеми, ничего не приказывая.

И, наконец, наши показались. И аж гордость берёт, только на площадку вышли, откуда команда стартует, а Павел уже команды раздаёт. Много, конечно, не покомандуешь, стой там, иди сюда, но сам факт уже отличал сорок вторую от прочих. Тренера притихли, присматриваясь. Стали спрашивать друг у друга, а не в курсе ли кто, что это за новички вышли.

А я любовался Славой. Пулемёт в руках, которым она, как дамской сумочкой, орудует. С ней команда усиления, вижу брата, Олю, забавно, староста с оружием в руках, ещё двое. Остальные пойдут двумя группами.

Старт. Беру свои слова назад, то, что было ранее — ерунда. Вот сейчас гордость распирает. Идут очень хорошо, Игорю премию выпишу от чистого сердца. Две группы двигаются по площадке, пока Слава идёт в третьей линии. А вокруг перешёптывания тренеров, услада ушей моих, спорят, какой из военных учебных заведений новую команду решил выставить. Логично сравнивают манеру ходить и держать оружие с морской пехотой.

Огневой контакт. Мои ребята рассыпаются, давят огнём, нещадно сжигая боеприпасы. Нехорошо, конечно, с козырей в первом же бою заходить, Славу можно было и в запасных оставить первое время. Однако у меня несколько иные цели, помимо завоевания победы. Мне нужно, чтобы ребята набирали опыт, вот и пусть набирают.

Всё, Слава побежала в атаку. Слышу приглушённые маты вокруг. Да, сложно не материться, когда девочка, несущая на себе килограмм пятьдесят снаряжения, с места в чуть ли не в спринт перешла. Олег условным сигналом обозначает, куда нанести удар. И Слава выполняет атаку.

После неудачной пули, полученной от меня, Слава явно стала осторожнее, но это только мне заметно. Для всех прочих Слава берсерком выбегает из укрытия, на бегу садя короткими очередями и заставляя противников вжиматься в укрытия. Команда поддержки едва за ней поспевает. А дальше — сближение и расстрел на ближней дистанции. После чего Слава двигается в одну сторону, четвёрка поддержки в другую. Пятьдесят три секунды — победа. Команда противника уничтожена, во всех смыслах, в первую очередь морально. Потерь нет, даже раненых. Ребята доминировали над противниками так же, как недавно доминировал я.

Удовлетворённо улыбаюсь и собираюсь пойти и поздравить с победой, особенно одну прелестную особу, но натыкаюсь на трёх коллег, женщину и двух мужчин.

— Методом исключения тренером победившей команды являешься ты, — с внешним дружелюбием констатировала дама. — Алина Уварова, сорок девятая команда.

— Алексей Медянов, пятьдесят первая, — представился молодой мужчина.

— Пьер Хмельников, двадцать третья команда, — подхватил и третий.

— Дмитрий Мартен, — нехотя отозвался, — и прошу меня простить, надо поздравить ребят.

Зная, что у новых знакомых есть ещё вопросы, как минимум кто мы и откуда, поспешил удалиться. В командной комнате стоял шум и гам. Я хотел было прикрикнуть и привести к порядку, чтобы хотя бы оружие убрали на хранение, но убедился, что Светлов этим нюансом озаботился. Стволов нигде в зоне видимости не было. Молодец, плюсик ему. Далее народ поздравлял уже я. Снова нёс банальности и наивности, воспринятые вполне благожелательно. А завершил и вовсе феерично:

— Наплевать на всё, народ! Сегодня мы будем праздновать первую, но не последнюю победу!

Теперь это был триумф.

* * *

Эмиль уже не смотрел на арену, пробуя на вкус недурное вино. Он оказался здесь не просто так. Если инициатор и проявит себя, то только здесь, на военных играх. Либо в рядах новых команд, либо запишется в уже существующую. Шолль предполагал это, поэтому устроил себе возможность наблюдать за всем происходящим с лучшего места. А сегодня всё, что требовалось увидеть, он увидел. Сорок вторая команда. Почти наверняка то, что они искали.

— Говорю вам, это наша морская пехота. Но как их вышколили! И не скажешь, что обычный гражданский лицей, — разливался соловьём Артур Морозов, командир Московского гарнизона, человек опытный и знающий. — Дорого им инструктора обошлись, наверное. Ой дорого…

Да, в этом Артур был прав, Эмиль благожелательно кивал, улыбался. Смотрел на губернатора и прочую публику, а сам думал. Хитро, очень хитро. Тактика не случившейся ещё войны привлекла бы внимание. Нет, их противник оказался хитрее, перестраховался. Обучал личный состав сторонний инструктор. Ничего, практически ничего не выдавало чужака, пришедшего из другого времени.

Кроме девчонки, нанёсшей решающий удар. И нет, она тоже была из этого времени, неопытная, это заметно. Шолль знал и умел достаточно, чтобы определить новичка. Новичка, развитого не по своему времени. Вот где неизвестный враг прокололся. У девочки стояли развитые узлы. Возможно, только возможно, что это талант и личные заслуги, но это легко проверяется.

— Видите, Эмиль, — обратился губернатор, Кирилл Гаврилов, с Шоллю, — и отборочные состязания могут удивить! А? Каковы! Как там у вас говориться в таких случаях?

— Ein dunkles Pferd, Кирилл. Тёмная лошадка. Сдаётся мне, эта команда показала далеко не всё, на что способна.

— Истинно так, Эмиль! — покивал губернатор.

Однако довольно быстро о сорок второй команде забыли, вернувшись к привычным светским беседам. Заскучавшие дамы, не интересовавшиеся соревнованиями вовсе, приревновали, предпочитая, чтобы всё внимание доставалось им. Разговоры вошли в привычную колею.

Эмиль изнывал от нетерпения. Дело, что казалось безнадёжным, получило толчок к развитию. Шолль подавлял нетерпение, смакуя маленький успех, как смакуют хорошее вино. Теперь-то эти ребята от него никуда не денутся. Терпение, только терпение.

Продолжая участвовать в непринуждённом разговоре, Эмиль прикидывал, кто из участников — инициатор? Вряд ли кто-то из рядовых бойцов, это лишено смысла. Капитан? Вполне вероятно. А ещё может быть, что инициатор сидит на скамейке запасных и появится только в боях с серьёзным противником.

За такой интеллектуальной игрой прошёл остаток мероприятия. Более того, Эмиль позволил себе обратить внимание на одну из юных особ, которая этого отчаянно добивалась. Девочке не было никакого дела до соревнования, а вот загадочный иностранец явно заполнил все мысли молодой дворянки, не обременённой пуританскими нравами. Стройная брюнетка охотно включилась в разговор, правдоподобно показывая влюблённый взгляд. Подождав до момента, когда их уход не посчитают дурным тоном, пара покинула ложу для особых персон.

Встретив Рауля, Эмиль многозначительно улыбнулся, указав на свою спутницу, но всё же сообщил:

— Я нашёл желаемое. Утром поговорим. — сказал Шолль на немецком.

Француз оживился, кивнул.

Была недурная ночь, девушка, чьего имени Эмиль не запомнил, показала себя умелой, просвещённой и страстной. А ещё умной, она покинула его утром без лишних разговоров и сцен, стоило Шоллю вежливо указать на дверь.

Рауль появился спустя час после ухода девицы.

— Утоли моё любопытство, друг! — потребовал француз. — Что ты увидел?

Эмиль не без подробностей рассказал о команде сорок два.

— Да, наверняка вита и титан, плюс вертекс, — озвучил очевидное Рауль.

— Не только. Её движения выдавали намного больше. Хищность, грацию, чутьё. Кто у нас лезет в ближний бой?

— Бист? — Рауль удивился, а затем его осенила догадка. — Ты думаешь, инициатор поставил подружке Звезду?

Шолль пожал плечами:

— Почему нет? Сам знаешь, русские ставили Аида всем и каждому, кто не был достаточно силён для высшей магии.

О да, Рауль знал.

— Ты прав. Я надеялся больше никогда не увидеть носителей Аида. La merde! Если он ставит звёзды подчинённым…

Под взглядом Шолля Рауль поправился.

— Пусть окружению, ближнему кругу, то себе точно