Арсен в первый же день объяснился с Ирмой, рассказал о планах Мансуровых, что ребенок может быть от Тагира. Что через две недели можно сделать анализ ДНК, и, если Агата беременна от мужа, с чистой совестью отправить ее обратно к Мансурову.

— Почему ты не хочешь просто избавиться от этого ребенка, Арсен? — спросила Ирма, а потом добавила изменившимся голосом: — Если тебе нужен наследник, то я могла бы…

— Не нужен, — перебил ее Ямпольский, — у меня есть наследники. Ты что не понимаешь, Ирма? Этот ребенок уже есть, и, если он мой, он останется в этом доме.

Ирма сама предложила Арсену меньше пересекаться с Агатой и пообещала проследить, чтобы девушка ни в чем не нуждалась. Она вообще потрясающая женщина — чуткая, тактичная, нетребовательная.

Когда они начали встречаться, Арсен сразу предупредил, что ничего обещать ей не может, мало того, она знала, что его привычки в отношении эскортниц не изменились. Но молча это приняла, потому он и решил съехаться с ней после того, как ему «приснилась» Агата. И исключить из жизни эскорт.

Арсен был ей очень благодарен, и все же одежду для Агаты поехал выбирать сам, не представлял, кому это можно доверить. Особенно выбор белья. Да и кто бы справился лучше, если стоило глаза закрыть, сразу же все вставало? И перед внутренним взором, и вообще. Как выяснилось, то, что она оказалась предательницей, его тело волновало мало.

А потом Алексей подтвердил, что Агата внесена в «черный» список посетителей в главном офисе.

— Что за бред? — растерянно потирал лоб Арсен. — Я просто попросил в тот день ее не впускать, но распоряжения вносить в список нежелательных посетителей точно не давал!

Выяснилось, что сначала ее внесли с такой пометкой, но после реорганизации и замены программного обеспечения списки слили в один, и Агата оказалась персоной «нон грата».

Арсен тогда вернулся домой совсем поздно, настроение было хуже некуда. Ирма предложила выпить, он сел на диван с бокалом виски, сделал глоток и закрыл глаза. Увидел Агату, на подоконнике окна клиники, свернувшуюся клубком и прикрывающую руками живот.

Выпил залпом. Теперь Агата стояла, повернувшись спиной, в одном белье, перебросив с плеча густые светлые волосы, а ему так хотелось прикоснуться губами к той злосчастной татуировке… Она, наверное, тоже знала, что он блефует, что не посмеет даже на несколько сантиметров приблизить лезвие к коже. Убил бы любого, кто посмел.

— Арсен, я соскучилась, — прожурчало над ухом, Ирма взобралась на колени, потянулась рукой к щеке, и он инстинктивно отшатнулся. Она замерла, затем принялась оглаживать грудь, расстегивая пуговицы рубашки. — Ты совсем меня забросил, я хочу, Арсен. У нас уже давно не было секса, а ты меня приучил к сладкому…

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Он поднял голову и снова увидел Агату, на этот раз в дверном проеме. Бледное лицо, горящие глаза. От голоса Ирмы передернуло — да, это правда, у них не было секса с тех пор, как он привез в свой дом Агату. Агата исчезла, и он яростно растер лицо.

— Извини, — отвел руку, застегнул пуговицы, — я очень устал, сегодня был трудный день. Иди, ложись спать, я еще поработаю в кабинете.

— Но ты же тоже хочешь… — растерянно говорила Ирма, чувствуя под собой твердое подтверждение своим словам. Но Арсен молча подвинул ее и встал с дивана.

Да. Хотел. Только не ее, а Агату. Нельзя выплескивать в женщину возбуждение, вызванное другой. Так неправильно. И хоть Ирма была достаточно сексуальной и темпераментной, больше для Арсена ее не существовало. Все из-за той, другой.

И только поднимаясь к себе, он подумал, а что, если ему не показалось? Если это в самом деле была Агата? Как ледяной душ пролился, он свернул к ее спальне, где в свое время жила его Эвочка…

Подошел к двери, прислушался — тихо, ни звука. Войти? А если она спит? Еще испугается, а она беременная. От него, теперь Арсен это знал без всяких ДНК. И тогда тоже знал, просто гнев ослеплял и не давал это признать.

Долго стоял, вслушиваясь в тишину за дверью, а потом, стараясь ступать тихо, ушел в кабинет. Там и остался, все больше утверждаясь в мысли, что с Ирмой надо что-то решать. Потому что жить им вместе с Агатой под одной крышей — неправильно. А остаться с ним могла только Агата.

Через два дня Арсен получил контрольный в голову от Алексея, когда тот сообщил, что Агата приходила в фонд Эвангелины Ямпольской за помощью, и в помощи ей отказали.

— Я сопоставил с ответами Агаты, — Алексей для убедительности продемонстрировал выброшенный ею блокнот и заботливо им подобранный. — В этот день она познакомилась с Мансуровым.

— Он пас ее, — сквозь зубы проговорил Арсен, сжимая подлокотники.

— Да, вовремя, гад, нарисовался, — подтвердил Алексей. — И вот еще что, Арсен Павлович, я проверил, он действительно собирался провернуть с этим чипом, по срокам не успел, а ждать побоялся, чтобы Агата не спрыгнула. Не рассчитал только, что она окажется такой сообразительной девочкой. Так что Акела промахнулся, Арсен Павлович, — ухмыльнулся его начальник охраны.

— Нет, Леша, — покачал головой Арсен, — это не Акела промахнулся. Это Шерхан облажался. И облажался конкретно.

Поджатые губы главного безопасника говорили о том, что он полностью разделяет точку зрения своего босса.

***

Сегодня выехали даже раньше обычного, но уже подъезжая к городу Арсен вспомнил, что не взял из сейфа папку с документами. Можно было отправить Алексея, но пароль не хотелось говорить даже ему, и Арсен приказал развернуть машину.

Вошел в дом и почти пересек холл, как его окликнули.

— Месье Ямпольский, это просто чудо, что вы вернулись! Я уже собирался вам звонить.

Арсен обернулся, это был Ксавьер, его шеф-повар. Ксавьера Ямпольский за бешеные деньги перекупил в одном из дорогих ресторанов. Назначил не менее бешеный оклад и поручил Алексею зорко следить, чтобы Ксавьера не увели из-под носа.

Француз с безупречными манерами, прекрасно говорящий как на русском, так и на французском языках. Мог приготовить блюдо любой кухни мира, включая камерунскую, поскольку его родители были выходцами из Камеруна.

По этой причине сам Ксавьер обладал кожей цвета спелого баклажана — черной с синевой, и когда он облачался в белое, Арсен иногда невольно вздрагивал: его шеф-повар напоминал двигающийся в воздухе отпечатанный фото-негатив.

Сегодня Ксавьер оделся не в белое, выглядел очень взволнованным, говорил сбивчиво и периодически переходил на французский. Приглядевшись, Арсен понял, что он не взволнован, а сердит.