Дверь домика открылась, и вместе с порывом холодного ветра в комнату вошел Тейт с охапкой дров в руках.

– Дорогая, на улице так холодно, – произнес он с улыбкой.

– Будет еще холоднее, – ответила Ренни.

– Ну и пусть. Мы к этому готовы.

Тейт направился к камину, чтобы положить на пол рядом с ним дрова, а Ренни подошла к плите, чтобы снять с конфорки горячий шоколад и налить его в кружки.

Они с Тейтом находились здесь уже неделю и за это время успели повесить гирлянды из лампочек, нарядить небольшую елку и положить под нее дюжину подарков друг для друга. Они собирались отметить здесь Новый год и уехать второго января, но, если погода ухудшится, о чем они оба втайне мечтали, они задержатся еще на несколько дней. Им даже не придется ехать в ближайший город за продуктами, потому что запасов еды им хватит на целый месяц.

Но дольше чем на месяц они не могут здесь остаться. В начале февраля Огненная Энджи, кузина Тейта, выходит замуж, и они ни за что не пропустят это событие. Осенью Тейт набрался смелости, и они с Ренни отправились к его родственникам. Члены семьи Бакко приняли их обоих очень тепло. Они не могли дождаться, когда Тейт и Ренни начнут принимать участие в семейных торжествах. Свадьба Энджи будет отличным поводом собраться всем вместе. Ренни на всю жизнь запомнила слова, которые сказала Тейту его тетя Дениза во время их первой встречи: «Chi si volta, e chi si gira, sempre a casa va finire»[10].

Взяв шоколад, Ренни поставила кружку Тейта на кофейный столик, а со своей в руках села на диван. Тейт к этому моменту уже снял куртку, оставшись в джинсах и фланелевой рубашке. На Ренни была точно такая же одежда. Сев рядом с ней, Тейт взял одной рукой кружку, а другую положил на живот Ренни, как делал каждый день.

– Как она сегодня себя вела? – спросил он.

– Очень активно, – ответила Ренни. – Похоже, она учится танцевать мамбо еще до рождения.

– Она просто разминается перед тем, как ее неугомонная мать начнет ее учить лазить по деревьям и делать другие вещи, которыми занимаются скауты.

– Тебе тоже придется научиться всем этим вещам, чтобы не отставать от нас, девчонок.

Тейт хотел возразить, но в этот момент ребенок в животе у Ренни задвигался, и они оба рассмеялись, а затем поцеловались.

– Остался всего один триместр, – сказала Ренни, когда Тейт оторвался от ее губ.

– Время идет так быстро. С трудом верится, что наша малышка появится на свет уже через три месяца.

Поднявшись, Тейт зачем-то подошел к елке и что-то из-под нее взял.

«Какими тогда будут наши с тобой отношения?» – подумала Ренни. Все эти пять месяцев они много говорили о прошлом и о будущем. О будущем их ребенка, но не о своем. Ренни устраивало текущее положение дел и в то же время ей хотелось большего.

– Когда ты была маленькой, в вашей семье была традиция, которая позволяла детям в сочельник открыть по одному подарку? – спросил Тейт, вернувшись на софу. На ладони у него была маленькая коробочка, завернутая в ярко-зеленую фольгу и украшенная серебристым бантом, которую она не видела под елкой. Должно быть, Тейт положил ее туда сегодня.

Ренни покачала головой:

– Родители нам не разрешали, даже несмотря на то, что дети, которые жили по соседству с нами, так делали.

– Мне тоже мать не разрешала так делать. Хотя мы оба давно уже не дети, думаю, мы все-таки имеем право открыть по одному подарку до наступления Рождества.

– Тогда я тоже сейчас принесу для тебя подарок.

Ренни начала подниматься, но Тейт ее остановил, положив руку ей на плечо.

– Ты сделаешь это чуть позже. Открой сначала свой подарок.

С ее стороны было бы глупо не предположить, что в коробочке находится кольцо. Она походила формой на коробочки, в которые кладут кольца. Кроме того, они с Тейтом вместе уже пять месяцев. Еще через три месяца у них родится дочка.

Но они ни разу не говорили об официальном оформлении своих отношений, так что это могут быть серьги, маленькая брошка или кулон.

Взяв у Тейта подарок, Ренни начала его разворачивать. При этом ребенок внутри ее снова начал толкаться. Возможно, это была реакция на ее участившийся пульс. Тейт пристально наблюдал за Ренни, но ничего не говорил. Тишину в комнате нарушал только стук дождя по окнам и потрескивание дров в очаге.

Наконец Ренни развернула коробочку и медленно подняла крышечку. Внутри оказалось самое красивое кольцо, которое она когда-либо видела.

– Камень – это кварц, который мы нашли во время нашей первой прогулки по лесу. Ты тогда еще заметила, что его цвет такой же, как у ежевики, которую мы собирали. Я попросил ювелира вставить в него оправу из серебра, потому что этот металл напоминает мне звезды, которыми мы любовались. А гравировка серебра напоминает чешуйки шишек, которых здесь так много. Надеюсь, кольцо не кажется тебе слишком грубым.

– Что ты, оно прекрасно, – мягко произнесла Ренни, растроганная до глубины души.

Тейт облегченно вздохнул:

– Значит, твой ответ будет «да»?

– На какой вопрос? – спросила она, желая услышать от него слова, которые вертелись в ее голове.

Тейт внезапно смутился:

– Какой же я болван! Я так увлекся описанием придуманного мной дизайна кольца, что, кажется, забыл о главном. Ты выйдешь за меня замуж, Ренни?

– Посмотрим.

В его глазах промелькнула тревога.

– Что это значит?

– Все зависит от причины, по которой ты сделал мне предложение. Ты хочешь на мне жениться из-за ребенка?

Он покачал головой:

– Нет. Из-за тебя самой. Потому что последние пять месяцев были самыми счастливыми в моей жизни. Они могут сравниться разве что с теми пятью днями в июне, когда мы узнали друг друга и самих себя. – Взяв у Ренни коробочку, он вынул из прорези в подушечке кольцо. – Я люблю тебя, Рената Твигг. Думаю, я влюбился в тебя, когда ты стояла под дождем у входа в домик, похожий на гигантский кусок сыра, – улыбнулся он. – Итак, ты выйдешь за меня замуж?

– Разумеется, выйду, – ответила Ренни. – Куда я денусь?

Улыбка исчезла с его лица.

– То есть ты сделаешь это, потому что ждешь от меня ребенка?

– Нет. Потому что я люблю тебя, Тейт Готорн. Думаю, я влюбилась в тебя в тот момент, когда увидела тебя в сапогах для игры в поло. В сапогах, которые мне сразу захотелось расстегнуть. Зубами.

На его лице появилось изумление, но глаза тут же потемнели от желания.

– К сожалению, я оставил их дома. Но мы можем что-нибудь придумать, не так ли? – Одна его темная бровь поднялась. – Мои ботинки сами не снимутся, так же как джинсы, рубашка и все остальное.