Им бы напасть на меня разом, но они примитивно струсили. Вероятно, помнили танцующую смерть, которой я был только что. Это-то их и сгубило. Стрела и копье прилетели одновременно. Копье ударило в спину, стрела — в шею. Но результат был одинаковый. Смерть. Третий в страхе швырнул топор на палубу, но мне не нужен был воин, который бросает оружие, и я ударил его в горло со всей оставшейся у меня силой, так что меч уперся в позвоночник.

Я огляделся. Мертвецов вокруг было много, но в первую очередь меня интересовал Свартхёвди. Других я тоже любил, то Медвежонок — брат. Я подбежал к борту. Слава Богу! Или — богам. Свартхёвди полулежал на скамье, сжимая в руке меч. Похоже, он — в обмороке. Вокруг — целый завал из трупов. Не меньше дюжины. Оставшиеся в живых рабы теснились на противоположном конце драккара, боясь приблизиться. Их можно было понять.

— Хёвдинг! — Эйлаф Печеная Репа.

— Ты цел?

— Я — да, но Поросенка убили.

— Это бой, парень. Возьми кого-нибудь и позаботьтесь о Свартхёвди. Ему сейчас нужен покой.

Мне бы он тоже не помешал, но я — вождь. Вожди отдыхают в последнюю очередь.

Так что, собравшись, я велел Скиди вынести на палубу бочонок пива и нацедить мне порцию, а сам приступил к работе хёвдинга.

Мы победили. И, учитывая огромное численное преимущество противника (как выяснилось, их было шестьдесят восемь, мы даже отделались очень умеренными потерями. Больше всех, как это ни удивительно, пострадали люди Ивара. Семь человек было убито (двоих, со смертельными ранами, уже милосердно добили), двое получили ранения, которые надолго вывели их из строя. Почти все потери пришлись на второй прорыв, когда бойцы Вигмарра Зубовного Скрежета фактически атаковали их с тыла. Было бы хуже, если бы не «огневая поддержка» Уилла Кошачьего Глаза, который поработал снайпером, и мое кратковременное возникновение в тылу у самих врагов.

Иваровские перестроились, Гуннар Морской Кот, при поддержке тезки и Хогспьёта, разметал прикрытие Вигмарра и вывел-таки кровника из игры. Война на два фронта прекратилась, и теперь уже туго пришлось ворогам. Традиционный клин с Гримаром во главе обрушился на сплоченный строй врагов. Бой — не кино, поэтому всё решилось за считаные секунды. Нореги не сумели удержать строй, Гримар его порвал, и полминуты спустя деморализованные потерей ярла агрессоры были притиснуты к борту и перебиты с той легкостью, какая дается преимуществом сплоченной боевой группы над разрозненными бойцами.

Как позже выяснилось, нам здорово помогло и то, что нападавшие были не в лучшей физической форме. Они чуть ли не три недели шли от берегов Англии, угодили в шторм, который снес их далеко на юг… Следовательно — дефицит воды (рабов тоже приходилось поить, чтоб не померли), а из еды — одна рыба. Вдобавок грести им приходилось почти без смены. Думаю, немалым поводом для нападения на нас была надежда раздобыть пищу, а главное, воду.

Потери моего хирда были куда менее серьезными, чем я ожидал, но тоже были.

Убит Нотт Поросенок. Не повезло парню. В первом же бою.

Ранен Ренди Черный. Не то чтобы серьезно, но неприятно: копьем в ногу достали. Если рана не загноится, через пару недель заживет. Загноится — быть парню калекой.

Остальные тоже получили ранения, но такие, что всёрьез не принимают. Хавур, к примеру, лишился части уха, Гренделю прилетело топором по голове. Шлем его, хоть и прогнулся, но черепушку спас. Тем не менее — сотрясение. Глаза в кучку и травля за борт. Отлежится — пройдет.

Взрослая часть моего хирда, считай, не пострадала. Юсуф легко ранен в ногу и в руку, Стюрмир вывихнул левое запястье, но уже сам его и вправил, утверждая, что ни грести, ни драться это ему не помешает. Фирсту, как и Гренделю, долбанули топором по шлему, а в придачу рассекли лоб так, что всё лицо его залило кровью — раны на голове всегда сильно кровоточат. Но трясет его не только от потери крови. Очнувшись, Фирст не смог открыть глаза и подумал, что ослеп. Очень сильное переживание. К счастью, ковш морской воды зрение ему возвратил полностью.

Осхилю Пузо сломали нос. Он утверждал, что ударом вражеского топора, но я подозревал, что Пузо попросту держал щит слишком близко к роже. Свартхёвди весь покрыт синяками, панцирь его попортили в нескольких местах… Но и только. Словом, как обычно. Берсерк есть берсерк. Не знаю, как это объяснить, но железо их действительно не берет. Ну почти не берет.

Синяков, впрочем, хватало не только у Медвежонка. У нас отличные доспехи. У всех, кроме молодежи, — у тех просто хорошие. Это значит, что стрелой их не пробить и ударом средней силы — тоже. Там, где куртка из вареной кожи, обшитая так себе железом, вскрывается на раз, добрый панцирь из выпуклых, плотно подогнанных чешуй держит удар вполне уверенно. Хотя, если удар прямой, синяк всё равно будет. А вот на англичанах — ни царапины. В ближний бой они не входили, от брошенных предметов уворачивались.

А вообще, я был доволен. Моя тактика залпового огня оказалась эффективной.

Как, впрочем, и ожидалось.

Чужих покойников отправили за борт, своих сложили в сторонке.

Перекусили. Я чуток оклемался. Слабость ушла. Всё же у моего, хм… состояния есть преимущества перед берсеркерским. Вон, Медвежонок всё еще в отрубе. Хотя у него тоже есть важное преимущество: его Зверь приходит когда он хочет, а мой Волчара — исключительно по своему усмотрению. И закономерности я до сих пор не уловил.

Хотя надо отдать Волчаре должное, сегодня он здорово помог — не меньше десятка ворогов получили мои отметки. Причем для большинства — летальные. Так или иначе, но из нападавших в живых осталось только шестеро.

Четверо — с легкими ранениями. Тяжелых дорезали всех. Кроме Вигмарра. Ярлу даже первую помощь оказали — остановили кровь. Но это лишь потому, что попросил Гуннар Морской Кот. У Кота имелся должок, который он и намеревался взыскать с Вигмарра. Я бы не позволил, будь ярл в лучшей форме. Мол, нельзя портить то, что можно поменять на деньги. Но надежды слупить за него выкуп — никакой. Вигмарр получил проникающее ранение в живот, что в наших условиях — гарантированная мучительная смерть. Так что теперь Морской Кот планировал снять с него стружку. В прямом смысле. Ножом. И захоти я его остановить, народ бы не понял. Это Гуннар всадил копье ярлу в живот, так что ярл — его трофей. А если выбирать между страданиями ярла, наверняка еще той сволочи, и психологическим климатом в коллективе, то насрать мне, грубо говоря, на ярла. Сам-то он бы ни секунды не колебался.

Среди пленных был еще один персонаж, особенно интересный мне потому, что на нем не было ни царапины, если не считать ободранной скулы и резаной прорехи в штанах.

— Этого сюда, — распорядился я.

Парня подвели. Руки у него были связаны, а рожа наглая-наглая.

— Как тебя зовут? — поинтересовался я.

— Лейф Весельчак! — И осклабился, демонстрируя, что прозвище получил не зря. Зубы у него тоже были в комплекте.