Он лихорадочно нащупал в кармане сотовый, вытащил, уронил, поднял снова – и снова уронил. Попытался вспомнить собственный пароль, мимо…

 – Айя! – крикнул он. – Крюкова! Айя, ты меня слышишь?!

Внезапно она судорожно втянула воздух, зрачки резко сократились, и девчонка уставилась на него сочувственным взглядом.

 – Теперь я знаю… – она взяла его за руку и погладила большим пальцем так ласково, что у него ком застрял в горле. – Ты не хотел его убивать.

Айя никогда не видела взрослого мужика таким растерянным и перепуганным. На Горового было страшно смотреть. Даже Валера порядком трухнул, когда она отключилась, хоть и привык к кровавым травмам, а майор и вовсе с таким цветом лица мог бы успешно слиться с бетонной плитой.

 Айя его отлично понимала. Будь она сейчас одна, по потолку бы бегала от ужаса. Но необходимость успокоить кого-то другого не давала и самой раскиснуть. А между прочим, это ее, а не майора, преследуют жуткие глюки. И что их вызывает? Боль! Айя пересмотрела кучу фильмов и передач про всяких волшебников и экстрасенсов. В каждом из них герой усиленно думал о всякой фигне и верил в себя, чтобы обрести силу и начать пуляться из чудо-палочки огненными шарами. А что у нее? Вывихнутое плечо. Ладно с Валерой, это еще можно было принять за случайную неприятность. Но стоило следаку стиснуть ее так, что захотелось отпилить себе руку, как снова понеслась карусель, гаражи, перестрелка, труп… Вот гадство! И что теперь? Носить панцирь? Скафандр? Хоккейную защиту? Или всего-навсего плотно подсесть на обезболивающее?

 – Что ты имеешь в виду? – тихо спросил Олег, но по его глазам уже было ясно, что он все понял.

Сейчас бы придумать отговорку… Отшутиться… Но первую фразу, которая вырвалась у нее изо рта, пропитанная жалостью, нельзя было зажевать обратно. Айя слишком устала бегать. Устала от проклятых морозов, отсутствия нормальной кровати и постоянного страха за свою жизнь. Пусть следак решает, что с ней делать. Он умный. Психушка? Тюрьма? По фигу. И там, и там есть матрасы, трехразовое питание и прочные решетки на окнах

 – Увидела, – сдалась она.

 – Когда?

 – Только что.

 – Ты… Шутишь, что ли? – он недоверчиво отстранился. – Очередной твой прикол?

Айю такая реакция не удивила и не разозлила. Ничего другого она и не ждала.

 – Плевать. Забей, – и она попыталась толкнуться ногой, чтобы развернуть кресло на колесиках в другую сторону.

 – Нет, постой-ка, – майор крепко держал подлокотники и нагнулся к ней еще ближе. Так, что она даже уловила запах кофе. – Смотри мне в глаза. Расскажи все, что знаешь. Обещаю не перебивать.

Она набрала побольше воздуха, пристально посмотрела ему в глаза, ища там скрытую насмешку, издевательство или злость. Но его лицо с небритым подбородком и морщинками между бровей, которые остаются, если много хмуриться, не выражало ровным счетом ничего. Вот сейчас залить гипсом – и получится неплохой бюст вождя.

 – У меня иногда бывает такое, – начала она. – Глюки или типа того… Но вроде как все это происходило на самом деле. В общем, когда ты меня встряхнул... Было больно, между прочим, но, видимо, как-то так это и работает… – Айя все время делала паузы, ждала вопросов или хоть какой-то реакции, но майор молчал. Тогда она снова вздохнула, и ее речь перешла в галоп. – Я видела промзону. Кажется, завод. Не знаю, работающий или нет. Но старый и обшарпанный. Слева – маленькое желтое здание. Одно стекло было выбито и закрыто картонкой или фанерой… И номера я не помню. Точнее, вместо таблички с адресом был пустой темный прямоугольник. И еще водосточная труба вот так наклонилась, – она показала рукой. – Вся ржавая… А дальше – кирпичное здание. Длинное. Три… Нет, четыре этажа. И окна огромные, но в половине их них разбиты стекла. Я видела людей в сером, они что-то кричали. Еще две старые машины… Как их называют? Буханки? Полицейские такие. Потом из кирпичного дома вывели двоих. Руки за спиной. Один еще выкручивался, его на землю… А потом вдруг выстрел! Другой! И парень побежал… И ты следом такой: «Стоять! Стрелять буду!» И потом пальнул, сам испугался. Остановился резко, как будто лбом в стеклянную стену… Ты не хотел, я знаю. Ты был моложе, и не такой… Ну, в общем, симпатичнее, чем сейчас. И волосы вот так вьются… И глаза добрые. И ты стоишь, смотришь на пистолет в своих руках, на того парня. Мне показалось, ты заплачешь.

По мере того, как Айя выкладывала свое видение, Олег никак не менялся в лице, только становился бледнее и бледнее, словно все это время у него на сонной артерии висел голодный вампир.

 – Тебе плохо? – виновато спросила она. – Представь, каково мне! Думаешь, я хотела такое видеть?.. – Айя вздохнула и сделала паузу. – Да ты не парься. Можешь вызвать санитаров, сдай меня, куда следует. Только не в двадцать девятую.

 – Давно… – он прочистил горло. – Давно это с тобой?

 – Ты про глюки? – Айя потерла кулаком глаз, вдруг дико захотелось спать, то ли от внезапного облегчения, которое накрыло ее ватным одеялом, то ли от мягкого удобного кресла. – Такие цветные и в 3D – нет. Второй раз только. Они появились из-за плеча.

 – Принимаешь наркотики?

 – Да что ж вам всем охота записать меня в торчки! Не пью, не колю, не нюхаю. Не курю. Не пихаю в…

 – Я понял, – он резко встал, прошелся по кабинету и остановился, массируя виски.

 – Да ты не парься… – тихо повторила она.

– Просто дай мне минуту.

Какое-то время майор стоял, переводя напряженный взгляд с Айи на клетку с капитаном Джеком и обратно. Потом, видно, принял какое-то решение, наклонил голову в одну сторону, в другую, как обычно разминаются перед боем боксеры, пододвинул стул и сел напротив нее.

 – Ты сказала, что цветные видения начались недавно, – произнес он беспристрастным тоном, словно спрашивал ее про фамилию, имя, отчество и род занятий.  – Были и другие?

 – Помнишь, ты приходил ко мне в салон? Там были свечи. Так вот, если я смотрю человеку в глаза над огнем… Ну, знаешь, когда воздух горячий и так дрожит… То тоже вижу. И у тебя в глазах я видела, как ты стреляешь в парня. Только не так подробно. Скорее, пару картинок. Тогда я решила, что ты бандит или вроде того.

 – Почему ты уверена, что видишь реальные события прошлого?

Что-то в его спокойствии располагало. Пожалуй, если бы он стал орать на нее, обвинять во лжи или богатой фантазии или, что еще хуже, начал смотреть, как на трехногое одноглазое чудище, Айя бы моментально закрылась. Но он так профессионально слушал, что хотелось говорить еще и еще. Наверное, привык раскалывать преступников, и для этого ему не требовалось запугивать и пытать.

 – Я сначала тоже не верила, – призналась она. – Потом случайно выяснила, что тот мужик, кореш моих родителей, действительно изнасиловал девочку. Ну, они пили, не знали, что я тоже дома, и он нажрался в дым… И рассказал другому мужику… Типа похвастался.