– Олег Васильевич, к вам посетитель…

 – И надо было дождаться конца рабочего дня, чтобы мне это сказать?! – Олегу нужно было на ком-то сорваться, и не его вина, что охраннику приспичило заговорить первым.

 – У вас внутренний не работает… И с животными не положено.

 – С животными?! – удивление заставило Горового забыть о злости.

Он положил ручку, двинулся к двери и замер. На крайнем сидении, обхватив одной рукой внушительную железную клетку, мирно кемарила Крюкова Айя Сергеевна собственной персоной. Она же целительница Амалия, она же – средоточие его, Олега, неприятностей.

Сон делал ее личико детским и невинным. В общем, изучать ее, пока она не говорила гадостей и не искала способов устроить ему подлянку, было, пожалуй, даже приятно. Так-так. Сама пришла. Повязка на плече, значит, без медпомощи не осталась. Фельдман был прав: она выживать умеет. Знает, что в уголовном кодексе много чего про нее написано, но все-таки пришла. В ее гражданскую сознательность Горовой не верил. И в простую человеческую совесть тем более. Значит, вляпалась в такое, что камера административного заключения кажется ей неплохой идеей. Или пересмотрела голливудских фильмов и надеется выпросить себе защиту свидетелей? И ради этого наплетет с три короба, что знает маньяка? Шиш ей по всем фронтам. Не в той стране живет.

 А эта клетка… Обычные девочки спят с плюшевыми медвежатами. Кто это? Фельдман сказал, хорек. Олег шагнул ближе, чтобы присмотреться, и зверек тут же пришел в движение. Принялся с грохотом метаться по клетке и, конечно, моментально разбудил хозяйку.

 – Что?! – она подскочила и судорожно вцепилась в прутья, будто нашелся бы на свете хоть один человек, который бы захотел украсть у нее этот кусок меха.

По крайней мере, здесь, в следственном комитете, горжеток никто не носил.

 – Здравствуй, Крюкова, – криво ухмыльнулся Олег. –  Соскучилась по насильнику?

 – А, сле… Товарищ майор, мне надо к вам на пару слов.

 – Мой рабочий день окончен, – Олег демонстративно посмотрел на часы. – Но завтра с десяти часов…

 – Ну, Олег Васильевич! Это важно!

Она умоляюще посмотрела на него, и он отметил, что белки ее глаз красные от полопавшихся сосудов. Плакала? Не спала? Наркотики? Нет, разумеется, он ее не собирался жалеть. Жалость вообще была Олегу несвойственна до встречи с Айей. По крайней мере, он себя в этом вполне успешно убеждал. Но сейчас… Если и был хоть один шанс, что она скажет правду, что вскроются новые обстоятельства, и они укажут на то, что прав был он, Олег, а не этот предатель Савчук… Стоило ее по крайней мере выслушать. Только с этого момента он будет проверять каждое ее слово. И не выпустит, пока она не сознается, что обманула с «убийцей».

 – Пойдем, – бросил он, выдержав драматическую паузу.  – Только клетку оставь здесь.

 – Не могу, – она вцепилась в прутья еще крепче.

 – Кто ее возьмет?

 – Не могу – и все. Тогда лучше поговорим здесь, – она с вызовом выпятила подбородок. – Но капитана Джека я оставить не могу.  За ним охотятся.

 – Еще скажи, что за ним хвост, – Олег расхохотался собственной шутке, но чуть не подавился смехом от того, каким взглядом в него стрельнула Крюкова. – Ладно, пошли. Только не выпускать!

Ему хотелось отвесить себе леща, что он в очередной раз пошел у нее на поводу, но ничего не мог с собой поделать. Вернул ключ и терпеливо дожидался, пока она мстительно вышагивала перед пропускным пунктом, демонстрируя клетку.

 – Пойдем, капитан Джек, – громко сообщила она хорьку. – Больше никаких хамов в форме, обещаю тебе.

И уничижительный взгляд ударил по охраннику.

Олег медленно вдохнул и выдохнул, призывая остатки самообладания. Он понял две вещи: вечер будет долгим, и Фельдман был бесконечно прав, что не стал с ней связываться.

– Куда ты влипла?! – спросил Горовой, как только закрыл дверь в кабинет на ключ за спиной своей поздней посетительницы.

 – Почему сразу влипла? – она по-хозяйски сняла ядовито-желтую куртку, бросила на стул, и, с любопытством оглядываясь по сторонам, устроила себе экскурсию по его кабинету и остановилась перед доской с фотографиями. – Ух ты! Настоящий труп?!

 – Нет, игрушечный! – Олег раздраженно сунул руки в карманы. – Напоролась на каких-то бандитов? Преступная группировка? Или стащила что-то у плохих людей? Не то, чтобы я собирался тебе сочувствовать. Просто люблю наблюдать за вселенской справедливостью.

 – Слушай, вот только не надо читать мне мораль!

– -те!

 – Что?..

 – Слушай-те! – напирал он.

 – Вот только не надо!  – она нахально погрозила ему пальцем. – Что-то и ты мне не особо выкаешь. Так что обойдемся без формальностей. Сразу к делу. Итак, какая там статья? Сто пятьдесят девятая. Давай сюда бумажку, я напишу признание. Но с одним условием: надо пристроить капитана Джека в безопасное место. Имей в виду, я без контракта не…

 – Что ты мелешь вообще?! – такой концентрации ахинеи в минуту Олегу еще не приходилось слышать. – Я – следователь по особо важным.

 – Вот-вот! – кивнула она. – Так и вижу: «Сенсация! Майор поймал особо важную мошенницу, которая обманывала беззащитных старушек!» Первая полоса, повышение, премия… А? Что скажешь?

 – Скажу, что это полный бред.

 – Я так и знала, – она вздохнула и обреченно помотала головой. – Надеялась, конечно, что ты окажешься чуть лучше ребят со свистком и палочкой…

 – Ты о чем?

Она медлила. Смерила его взглядом, словно что-то прикидывала в уме, потом сделала пару шагов навстречу, призывно выпятив грудь.

 – Может, договоримся? – спросила она с придыханием и провела пальцем по его шее. – Скажи, сколько! Или натурой… Только условие с капитаном остается прежним.

  – Капитаном Климовым? – Горовой до того опешил, и не столько от неуклюжей попытки соблазна, сколько шизофренической горячки, которую несла Крюкова, что совсем утратил нить разговора.

 – Капитаном Воробьем, конечно! – прибила она ответом, при этом продолжала пялиться на него со всей серьезностью.

Олега прозвали Горынычем не за подвижнические чудеса терпения. И сейчас смертный грех под номером восемь, именуемый юристами состоянием аффекта, овладел им окончательно. Майор схватил девчонку за плечи и хорошенько тряхнул.

 – Если ты сейчас же не прекратишь… – начал он, но с запозданием отметил, как ее перекосило от боли.

Черт, у нее же травма! Как он мог забыть! Если только ей придет в голову написать жалобу о жестоком обращении и превышении служебных полномочий…

 – Блин, опять… – прошептала она, и Олег почувствовал, что миниатюрное тельце обмякает в ее руках. – Только не пуга…

Айя замолчала на полуслове. Прямо на глазах Горового, – а он ведь пять лет капли спиртного в рот не брал, никаких исключений по праздникам, – ее зрачки расширились, закрыв всю радужную оболочку, как луна закрывает солнце во время затмения. Она не шевелилась, не моргала, так с распахнутыми ресницами и оседала на пол. Олег опомнился, потащил в свое кресло, попытался вспомнить навыки первой помощи… Побрызгать водой? Потрясти? Похлопать по щекам? Искусственное дыхание? Твою мать, какое искусственное дыхание?! Нашатырь? Так где его взять?