Продолжая крутить в руках платок, Кэтрин покосилась на Короля, старательно делая вид, что ни о чем не догадывается.

– Я и не знала, что вы выбрали невесту, Ваше Величество. Буду рада от души поздравить будущую королеву.

Круглое лицо Короля стало краснее, чем рубины в его короне.

– Э-гм… дело в том, что… ну… я пока еще… не объяснился, видите ли…но сейчас, когда вы здесь, леди Пинкертон…

– О, как же это мудро! – перебила она, мысленно ужаснувшись своей дерзости. Краем глаза она увидела, что Джокер словно окаменел. Король тоже замер неподвижно с широко раскрытыми глазами. – Как это верно, как тонко – не спешить! Я уверена, что дама будет вам благодарна.

Король, уставившись на нее, хватал воздух ртом.

– Гм. Да, собственно…

– Никто не любит спешки в таких вещах. Ухаживание, объяснение и предложение – все это требует времени, если, конечно, ваша цель… взаимность и счастье в любви. Обычно мужчины слишком поспешно бросаются просить руки и сердца, не зная и не понимая женщин. А мы предпочитаем, чтобы все происходило постепенно… это же так непросто…

Король не сводил с нее глаз.

– Конечно. Леди Пинкертон права, – подхватил Джокер, в отличие от Кэтрин, оставаясь совершенно спокойным. И Кэт, и Король разом повернулись к шуту.

– Я права? – переспросила Кэтрин.

– Она права? – эхом вторил Король.

– Совершенно, а вы, Ваше Величество так мудры и прозорливы, что и сами это знаете. – Джокер засунул флейту за ремень.

– А? Да!.. То есть, я… да, разумеется, я мудрый, это верно. Но, хм… Что ты вообще-то имел в виду?

– Как сказала леди Пинкертон, дамам нравятся красивые ухаживания, влюбленность, предвкушение неведомого счастья. – Джокер помялся, будто подбирая подходящие слова. – Период ухаживания – это фундамент, на котором строится брак, а потому любящий человек (даже король) не станет его сокращать.

Джокер склонил голову.

– Но вы, я уверен, и сами все это знаете, Ваше Величество.

– Д-да, – промямлил Король с ошарашенным видом. – Я всегда так и говорил. Ухаживание это… фундамент…

Кэтрин задыхалась от облегчения и благодарности. Джокер покосился на нее с вопросом в глазах, будто боялся, что его вмешательство вызовет недовольство Кэт.

Но она была очень довольна – больше, чем могла выразить.

– Шут все чудесно объяснил, – заговорила она. – Предложение выйти замуж, в конце концов, не должно ошеломить девушку, застав ее врасплох.

Кэт засмеялась, надеясь, что по голосу нельзя догадаться, что она еле жива.

– Вижу, – добавила она, – что в число ваших талантов входит еще и давать дельные советы.

Улыбка Джокера стала насмешливой.

– Рад служить.

Вдруг Король подпрыгнул.

– Придумал, – воскликнул он радостно, – Идемте все играть в крокет!

– Крокет? – удивилась Кэтрин.

– Да! Крокет! Это же мой любимый спорт. Танцую я не очень искусно, вы знаете. Не умею слагать стихов и баллад. Но… зато ежи меня любят! – Он говорил не очень уверенно, но глаза его сияли. – Вот увидите, леди Пинкертон.

И Король решительно направился к крокетной площадке, высоко подняв скипетр, а подбитая мехом мантия развевалась у него за спиной.

Кэт посмотрела на Джокера. Если разговор его и взволновал, шут это умело скрывал.

– Спасибо, – сказала она.

– За что же?

Не успела Кэт ответить, как он поклонился, снял с головы колпак и махнул им в сторону уходящего Короля.

– После вас, миледи.

Кэтрин посадила ежа – своего любимчика – на плечо с условием, что тот будет сидеть смирно и не станет колоть ей шею иголками. Ее фламинго стоял рядом, поджав одну ногу. От него ужасно пахло креветками, и Кэт приходилось отворачиваться.

Король, Маргарет Дроздобород и валет Джек потихоньку двигались по тесной крокетной площадке и били все сразу, не дожидаясь очереди. Еж Джокера укатился и скрылся из виду, свалившись в рытвину. Фламинго Маргарет был тощий, как макаронина, и то и дело повисал у нее в руках, словно ватный. Маргарет пронзительно визжала и трясла птицу, но толку было мало. Валета интересовало только, как бы выбить с поля чьего-нибудь ежа.

А вот Король начал игру неплохо, еж и в самом деле ему подыгрывал – зато фламинго вел себя непредсказуемо. На глазах у Кэтрин Король в третий раз замахнулся для удара, но в последний момент фламинго снова сунул голову под крыло, промазав по ежу. Король огорченно вздохнул и потряс щуплую голенастую птицу.

– Мы же с тобой тренировались, глупая ты курица! Почему же сейчас на тебя вдруг напал мандраж?

– Бедняжка его величество, – пробормотала Кэт себе под нос.

Фламинго, стоявший рядом, щелкнул клювом и манерно прогнусавил: «Мивенькое пватье, возовое».

Кэт ответила ему кислой улыбкой, покосившись на свое легкое, вышитое гладью платье – оно было точно такого цвета, как бледно-розовые перья фламинго.

А эти птицы, оказывается, не такие уж безмозглые.

Наконец с четвертого раза Король попал по ежу. Тот пролетел над площадкой, упал под ноги Шестерке Треф, но так и не закатился под выгнутую воротцами спину.

Сжав кулаки, Король с досады топнул ногой по траве.

– Бестолковое создание!

Кэт, все еще стоя на краю поля, подумала, что выбрала правильную стратегию. Один из солдат, изображавших воротца, заснул, и Кэт решила попытаться забить мяч, пока тот не упал.

Переглянувшись с ежом, она ему подмигнула.

– Рискнем?

– Тайный сговор с крокетным шаром, как я понимаю, – неожиданно раздался голос Джокера. Обернувшись, Кэт увидела, что он стоит, прислонившись к садовой статуе, и держал фламинго на плече. – Разве правилами это позволено, леди Пинкертон?

Кэт разгладила юбку. В кармане что-то хрустнуло – пирожное в бумажной коробочке.

– Кажется, вы не любите проигрывать, господин шут?

Джокер прищурился.

– А разве я проигрываю, леди Пинкертон?

Кэт пожала плечами, разглядывая траву под ногами.

– Я даже не уверена, что вы играете. Куда подевался ваш еж?

– Он там. – Сняв с плеча фламинго, Джокер ткнул им в угол площадки, где Маргарет пыталась попасть по его ежу своим фламинго, но у нее ничего не получалось.

По площадке разносились ее вопли:

– Мерзкая птица, неужели нельзя хоть раз не промазать?!

Она замахнулась, и фламинго клювом задел ежа, заставив того на несколько дюймов подкатиться к ежу Джокера.