– Ты хочешь сказать, что это вина?

Спокойный ледяной тон неприятно резанул по всем нервным окончаниям, раздражая не хуже скрежета ножа по стеклу. Осознание содеянного нахлынуло на Кэллама волной, сметающей все на своем пути.

Он действительно обвинял ее. Кэллам в равной степени разозлился на своего отца, на себя, на бессмысленную смерть Арчи и на эту страстную, соблазнительную женщину. За то, что сумела отвлечь его от действительно важных дел. Заставила потерять контроль.

Если Стар сейчас уйдет, давая ему возможность остыть, то, скорее всего, слова, о которых Кэллам успеет горько пожалеть, так и не прозвучат.

Вместо этого губы девушки искривились, а в глазах отразилась острая боль. И именно он был тому причиной!

Поэтому он и старался избегать чувств. Влюбившись в кого-то и начав беспокоиться о том, что этот человек может подумать о тебе, ты сам себя лишаешь здравого смысла и контроля над ситуацией. Кэллам ненавидел это ощущение, поклявшись в прошлый раз, что больше никогда его не испытает.

Оставалось только одно: оттолкнуть Стар сейчас, прежде чем он лишится остатков разума. Иначе компания, которая значила для него больше, чем жизнь, потеряет все.

Скрестив руки на груди, Кэллам прислонился спиной к двери ванной и кивнул:

– Я ничего не хочу сказать. Я констатирую факт. Это же ты убедила меня взять выходной. Своими улыбками, жизнерадостностью и дурацким оптимизмом. – Он обвиняюще ткнул пальцем в ее сторону. Ярость изливалась потоком. – Вот почему я никогда не влюбляюсь. Это лишает способности сосредоточиться, страдает работа. Ты…

– Хватит!

В глазах девушки стояли слезы, придав им неземной голубой цвет. И что-то сломалось глубоко в его душе.

Что он наделал?

– Стар…

– Нет! – Она моргнула, и слезы, прильнувшие к пушистым ресницам, заблестели, как бриллианты. – Больше ни слова.

Сожаление, боль потери, гнев исказили ее черты. Попятившись, Стар бросилась к двери.

Кэллам мог бы позвать ее. Помчаться следом. Заставить выслушать его.

Но не сделал этого. Отвернувшись, Кэллам захлопнул за собой дверь ванной.

Оставив позади лучшее, что когда-либо было в его никчемной жизни.

Стар пришлось бежать, чтобы успеть на последний трамвай. Не обращая внимания на любопытные взгляды пассажиров, девушка, спотыкаясь, поднялась по ступенькам и без сил опустилась на ближайшее сиденье.

Она стиснула сумку, успокаиваясь при одном воспоминании о содержимом: ее любимый наряд, в котором Стар обычно ходила на прослушивания. Яркое оранжевое трико, старые бальные туфли и талисман на удачу: браслетик из пластиковых бабочек.

– Вы получили работу, мисс Мерридей. Добро пожаловать в студию «Болеро».

Эта фраза по-прежнему эхом отдавалась в ее голове, подгоняя, заставляя бежать быстрее по улице к трамвайной остановке. Стар должна была быть вне себя от радости, прыгать и смеяться. Вместо этого она опустилась на сиденье, крепко прижимая сумку к груди и пытаясь не обращать внимания на ноющую боль в сердце.

Будь проклят Кэллам Картрайт за то, что лишил ее чувства триумфа! Это ведь первая настоящая работа в Мельбурне. И будь он проклят за то, что разбил ее сердце!

Все шло слишком хорошо, чтобы быть правдой. Коттедж, работа, потрясающий мужчина. Все оказалось миражом, который исчез так же быстро, как его предполагаемая любовь.

Любовь?! Чушь какая…

Стар должна была испытывать благодарность. Когда она вылетела с острова Хеймен, отправив заявление об увольнении по электронной почте, ей потребовался целый день, чтобы сделать то, чем нужно было заняться в первую же неделю.

Найти подходящую роль в танцевальном представлении. Не настраиваться на отказ. Добиваться кастинга в студиях, которые ей по зубам.

И теперь она, наконец, могла съехать из дома подруги Кит в маленькую квартирку над студией «Болеро».

Стар ушла до того, как Кэллам успел вернуться, – на что и надеялась. Она не смогла бы выдержать еще одну встречу.

Ее пальцы судорожно сжали соломенную сумку.

Теперь мечта исполнилась. Танец был смыслом ее жизни.

В тот момент, когда Стар шагнула на старую сцену студии под яркие огни прожекторов, скрывавшие от нее кресла, обитые тяжелым пыльным бархатом, и почувствовала знакомый запах грима, ее охватило сладостное чувство возвращения домой. Она, наконец, обрела свое место. Это ощущение мог принести только танец…

Заиграла музыка – знакомая мелодия, от которой у Стар побежали по спине мурашки. Она прослушала несколько тактов, а затем с головой погрузилась в музыку. Все движения казались естественными – прыжки, повороты, растяжки, падение на колени…

Она танцевала на одном дыхании, прикрыв глаза, чувствуя музыку, пульсирующий ритм и всепоглощающую жизнь, бившуюся в ней.

Какие бы проблемы ни ждали девушку за пределами сцены, танец по-прежнему остался единственной неизменяемой величиной. Он никогда не подводил ее – в отличие от мужчин.

– Мисс?

Стар, вздрогнув, распахнула глаза и обнаружила, что над ней нависает кондуктор. Показав билет, девушка бросила быстрый взгляд в окно – ей нужно выходить.

Чем быстрее она соберет свои вещи и вернется в «Болеро», тем быстрее сможет немного расслабиться. Ей сейчас нужна теплая ванна, кружка горячего шоколада и вечер, проведенный за просмотром «Секса в большом городе». Может, тогда наконец прояснится в голове?

Она поступила правильно. Жизнь снова вошла в свою колею.

Тогда почему она чувствует себя такой несчастной?

* * *

– Получил привет от папы?

Кэллам перестал изучать взглядом содержимое своей чашки с кофе и вместо этого попытался испепелить взглядом телефон, из которого доносился голос Райса.

– Так, молчи, я сам угадаю, – буркнул он. – Папенька позвонил тебе, чтобы воздать мне хвалу.

– Не переживай, мне тоже кое-что перепало, – горько пошутил Райс. – Очевидно, я настоящий позор семьи Картрайт. Ничего не стоящий ублюдок, напрасно прожигающий жизнь. Старик в отличной форме. Что новенького?

Кэллам откинулся на спинку кожаного кресла.

– Он позвонил мне, пока я был на острове Хеймен. По всей видимости, стоило мне взять первый выходной за четырнадцать лет, и компания тут же потеряла многомиллионную сделку.

Райс выругался:

– Правда? Только не говори, что ты воспринял папочкины вопли всерьез.

Отношения со Стар разбились навсегда. Кэллам не мог сосредоточиться на деле, корпорация перенесла серьезные потери за последний квартал, расплачиваясь за прогоревшее слияние.