– О, Лив, – Мак покачал головой. Оливия не поняла его. Она думала, что он тогда по-прежнему помышлял о мести. Оливия не поняла, что задела его чувства.

– Что ты сделал с моей дочерью? – угрожающе спросил Оуэн.

– Пап, перестань! – сказала Оливия.

– Если ты причинишь ей вред... – продолжал Оуэн, не слушая ее.

– Я говорю серьезно, пап, ты сам причинил мне немало хлопот, – Оливия свирепо посмотрела на отца. – Еще одно слово о Маке, и я навсегда перестану доверять тебе. Ты меня понимаешь?

– Оливия! – Оуэн казался потрясенным.

Мака охватило желание. Поддавшись чувствам, он взял руку Оливии и поднес к своим губам. Поцеловал ее ладонь, потом заговорил с Оуэном, не сводя с нее взгляда:

– У тебя изумительная дочь, Уинстон. Красивая и умная. Я изо всех сил пытался отомстить тебе с ее помощью, но она не позволила мне этого сделать.

Оуэн молчал.

Мак отпустил руку Оливии. Он понял, что месть бессмысленна. Он влюбился в Оливию. Кивнув ей, он попрощался и ушел.

Вечеринка должна была закончиться далеко за полночь. Оливия не стала этого ждать, а попросила Тесс подменить ее, схватила пальто и направилась к лифтам. Как только она вошла в лифт и двери уже стали закрываться, вошел ее отец.

– Пап, я уже попрощалась с тобой... – Оливия понимала, что обращается с ним плохо, но ей было все равно. Сейчас она хотела только одного и не остановилась бы ни перед какими препятствиями.

– Дорогая, я должен сказать, что горжусь тобой.

– Из-за чего? – нетерпеливо спросила она.

– Тебе удалось удержать на расстоянии такого удава, как Валентайн.

С нее было довольно. Она протянула руку и нажала на кнопку остановки лифта. Лифт резко остановился, и отец посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

– Что происходит?

– Я люблю тебя, пап, но больше не могу это выносить. Пойми же ты, что я не Грейс...

– Что?

– Я не твоя сестра. Я не Грейс. У меня своя жизнь, – она серьезно посмотрела на него. – Я взрослая женщина и не стану угождать отцу, который только и делает, что опекает меня и пытается контролировать.

– Оливия... – Шея Оуэна покраснела.

– Я буду жить так, как хочу. – Оуэн казался очень внушительным в смокинге, но Оливия продолжала, позабыв про почтительный тон: – Теперь о Маке. Ты должен оставить его в покое. Пойми, я люблю этого парня. У нас с ним похожее прошлое, поэтому я думаю, у нас есть надежда на общее будущее.

– Нет... – ужаснулся ее отец.

Оливия вздохнула и с отчаянием посмотрела на него.

– Что у тебя есть против него помимо того, что ты обвиняешь его в нечестной работе?

На какое-то мгновение ей показалось, что Оуэн начнет с ней спорить, но он опустил глаза и уставился на свои туфли.

– Старикам нелегко удержаться в деловом мире. К тебе уже относятся так, будто ты в любой момент можешь спасовать, не выдержать сумасшедшей гонки... Тебя считают выжившим из ума. – Оливия коснулась его руки. Она любила отца, несмотря на его недостатки, которых было немало. Приподнявшись на цыпочки, Оливия поцеловала его в щеку. – Сделай так, как положено, пап. Ты очень богат, ты легенда финансового мира, вот и оставайся таким как можно дольше. – Она протянула руку и нажала кнопку лифта. Лифт поехал вниз. – Правда в конце концов выплывет наружу. Не допусти того, чтобы эта глупая ошибка отрицательно сказалась на твоей репутации. Позаботься об этом.

Оуэн какое-то время молчал, потом кивнул.

Двери лифта открылись, и Оливия вышла в вестибюль.

– Я тороплюсь к нему. Спокойной ночи, пап.

Он натянуто улыбнулся и тихо сказал:

– Спокойной ночи, Оливия.

Как только он произнес эти слова, двери лифта закрылись.

Войдя в свой дом, Мак почувствовал, что приехал в чужое жилище. Мебель, цвет стен, все остальное были выбраны Оливией. Почему ее самой нет в этом доме? Оливия должна жить здесь вместе с ним.

– Проклятье, – пробормотал он, направляясь по коридору в свою комнату. Мак хотел принять душ, но внезапно решил войти в комнату Оливии. Он так устал бороться с тем, что теперь казалось ему глупым. Ему следует поговорить с ней.

– Я попытаюсь снова.

Услышав эти слова, Мак машинально приготовился к схватке. Потом понял, что голос ему знаком, и поднял глаза. На кровати, откинувшись на подушки, лежала Оливия. Одетая. Ее длинные темные волосы были распущены по плечам, на губах играла нервная улыбка.

– Как ты сюда вошла? – Мак уставился на нее.

Она выдержала его взгляд в упор.

– У меня по-прежнему есть ключ от этого дома. Ты забыл забрать его у меня.

– Я не забыл, – он медленно покачал головой.

В ее взгляде отразилась надежда.

– Мак, я хочу поговорить о сегодняшнем вечере... и о Дебоулдах.

– Нет! – прервал он ее.

– Я хочу, – настаивала она. Поднявшись с кровати, она подошла к нему и встала напротив. – Я не думала об этом прежде. Я не должна была говорить отцу, куда еду. Я повела себя неправильно и едва не сорвала твою сделку с Дебоулдами...

– Перестань... – он схватил ее за руки и притянул к себе. – Мне наплевать на Дебоулдов. Черт побери, я не хочу потерять тебя, – Мак посмотрел на ее лицо. – Я с самого начала создал для тебя невыносимые условия. Я вел себя как идиот.

Она прикусила губу, ее глаза затуманились слезами.

– Я должна кое о чем тебе сказать. Я разговаривала с отцом и...

– Дорогая, мне все равно, – перебил ее Мак. Он никогда прежде не думал, что может испытывать к женщине такое сильное чувство. – Мне больше ни до чего нет дела. Все, что сейчас имеет значение, так это ты. Я должен сделать тебя счастливой, радостной и довольной. Я устал от борьбы и конкуренции, – он протянул руку и провел кончиками пальцев по ее щеке. – Единственное, чем я теперь намерен заниматься, так это нашими отношениями.

Оливия верила и не верила услышанному. Мак уже не был толстокожим финансистом, каким она знала его прежде, когда согласилась работать на него. Теперь он был любящим, умеющим прощать, щедрым мужчиной, который хочет видеть ее рядом с собой до конца своей жизни.

– Как только я увидел тебя, Лив, моя жизнь изменилась, – продолжил он, обхватив ее лицо ладонями. – Мне теперь нужно больше, чем деньги и власть, нужно нечто более ценное. Мы должны быть вместе. Я не знаю, как справиться со своими чувствами. Но в одном я уверен: ты не уйдешь от меня, я не позволю тебе уйти от меня.

– О, Мак...

Он наклонился и собственнически, жадно и страстно поцеловал ее в губы, отчего у нее перехватило дыхание.