— Прекрасная мысль — привести ее сюда, — поздравил между тем Вестон Брюса, — видал, как он на нее смотрит?

— Да, — ровно отвечал Брюс. — Видел.

Черт, что с ним происходит? Ревность не в его натуре. Так же как и стремление безраздельно кем-то владеть. Тем не менее сейчас он чувствовал и то, и другое. Надо попытаться обуздать себя. Марго не их тех, кто мирится с такими недостатками.

— Дела пошли, — радовался между тем Вестон. — Похоже, она его крепко зацепила. Этот итальянец болтается, как рыба на крючке, готовый скорее умереть, чем с него сорваться. — Он захихикал, довольный придуманным сравнением.

Брюс терпел столько, сколько мог. Все это время он успокаивал себя, словно разговаривал с другом. Что за детские переживания, в самом деле! И он, и Марго, и Джованни вполне взрослые люди и поступать могут соответственно.

А дело в том, что он отчаянно не хочет, чтобы Марго находилась в объятиях этого Джованни, будь то для танцев или для чего другого. Брюс хотел заключить ее в свои объятия. И только в свои!

У Джованни Марчелло — обаяние жгучего брюнета, медоточивый голос, кроме того, Брюс неоднократно слышал в конторе, что и денег у него невпроворот. Сочетание блестящее. Сочетание, предполагающее свободный доступ ко всем мыслимым земным благам и развлечениям.

Брюс опасался, что для Джованни Марго проходит как раз по этой статье, статье развлечений. И что хуже всего, ее может это устраивать.

Рисковать не стоит.

Оставив Вестона, Брюс пересек зал и рывком остановил увлекшегося иностранца.

Неожиданно грубо вырванный из нирваны, в которую он позволил себе погрузиться, прижавшись к прелестной даме, тот недоуменно оглянулся.

— О, но мы даже не закончили этот танец, — запротестовал он, видя, что Брюс пытается заменить его. Джованни не собирался выпускать Марго из своих объятий.

— Весь смысл заключается в смене партнеров, — сказал Брюс.

— Разве существуют такие правила? — Не прерывая танец, Джованни обратился к Марго за разъяснениями.

Но ответил ему Брюс.

— Никаких особенных правил не установлено, пара может танцевать, пока танцуется. Кроме правила, что место надо уступить хозяину. — Он выжидательно поглядел на Джованни.

Мотая головой, не в силах разобраться в изложенных скороговоркой объяснениях, тот наконец сдался.

— Этот ваш язык, я что-то не совсем понимаю. — Джованни улыбнулся. Брюс ответил ему улыбкой, похожей на оскал. Джованни увидел то, что ему требовалось увидеть. — Но чувства, они одинаковы у всех. Я склоняюсь перед ними, мистер Рид. — Кивнув головой, Джованни ретировался.

Марго легко скользнула в объятия Брюса, и удовлетворенно вздохнув, положила голову ему на грудь. Ей только показалось или действительно его сердце бьется сильнее, чем обычно? Из-за нее?

Ее пронизала дрожь.

— Хорошо, все идет превосходно, — пробормотала она.

Брюс нежно прижал ее к себе. Он мог поклясться, что, зарывшись лицом в его грудь, она улыбается. По крайней мере одному из них весело.

Марго подняла голову. И увидала то же, что и Джованни за минуту до этого. Брюс ревновал. Действительно ревновал. Ее самолюбие было польщено.

— Разве цель приема не в этом? — тихо спросила она. — Заставить Джованни расслабиться, потерять бдительность, чтобы подсунуть бумагу, на которой должна стоять его подпись?

— Да, но... — Брюс остановился, часть его гнева стала улетучиваться по мере того, как он начинал смотреть на происходящее ее глазами. Усмешка на лице выразила его смятение. — Я, похоже, поступил как осел.

— Ну, не совсем как осел... — Ее глаза смеялись, казалось, она не очень сердилась. — Скорее, как ослик. — Она открыто улыбнулась. — На самом деле, я нахожу ваше поведение довольно милым.

— Я докучал вам. — Брюс был сильно расстроен. Не хочется даже думать, какое впечатление он произвел. — Я не всегда так поступаю.

— Откуда мне знать.

Он заглянул ей в глаза.

— Буду счастлив вам продемонстрировать.

Она насторожилась.

— Как же?

Даже если он и заметил неуловимое изменение ее голоса, легкое движение, увеличившее дистанцию между ними, то не подал виду.

— Почему бы вам не согласиться на предложение Вестона?

— Которое из двух? — Ее лицо осветилось, легкая отчужденность пропала, будто ее и не было.

Его глаза говорили о том, о чем вслух не говорилось.

Брюс не сомневался, что у Вестона появились относительно нее специфические намерения. Да у половины мужчин в этой комнате они появились. И с этим, кстати, ему придется смириться. Остается надеяться, что она даст ему шанс.

— Предложение поехать во Флоренцию, Марго. Работать на компанию.

Поедем со мной во Флоренцию, молчаливо взмолился он. Инстинкт подсказывал ему, что если он выразит свою мысль словами, то она откажется. Потому ли, что действительно не хочет, или тут есть еще какие-то препятствия, о которых он пока не может догадаться?

Марго знала, что соглашаться не собирается. Не может, иначе все рухнет.

Но в настоящий момент ей хотелось пошалить.

— Что позволит мне общаться с Джованни на постоянной основе?

— И со мной, — со значением подчеркнул он и сильнее сжал ее руку, прижимая другой вторую, лежавшую у него на груди.

— И не беспокойтесь, о Джованни я позабочусь.

Она постаралась не смеяться. Он такой очаровательно серьезный.

— Не означает ли это, что если он попробует ко мне сунуться, то спать ему придется в пучине моря?

— Насчет спать — не знаю, но задремать он может надолго.

Она представила Брюса, угрожающе размахивающего громадными кулаками над головой хрупкого противника. Похоже на сцену из жизни пещерного человека, но между тем очень трогательно.

— Я обожаю, когда вы играете мускулами.

Если бы можно было коснуться ее лица, прижаться губами к глазам, ощутить ее аромат! Сохранился ли запах духов во впадинке на шее? Можно ли его почувствовать на вкус?

Черт, как хочется узнать.

— Для вас это шутка, не так ли? — тихо спросил он. Не потому ли, что она не разделяет его чувств?

Или, может, разделяет?

Нет, какие шутки, подумала Марго. Все, что делал Брюс, ей не казалось смешным. Лишь трогательно забавным, а это огромная разница.

— Вам не потребуется сражаться с оказывающими мне внимание мужчинами, Брюс. Я сама справлюсь. Я довольно долго обходилась собственными силами. — Гораздо дольше, чем ей хотелось, и достаточно долго, чтобы привыкнуть и приспособиться.