— Знаю. — На сей раз он не устоял. Кончиками пальцев убрал с ее лица выбившийся локон. — Может, подошло время позволить проявить себя кому-то другому.

— Понятия не имею, как. — Оглядевшись, она увидела, что, кроме них, никто не танцует. У них вошло в привычку танцевать независимо от музыки. Марго отпрянула от него. — Музыка прекратилась.

Единственной музыкой, которая что-то для него значила, были звуки ее голоса, низкого, влекущего. Он продолжал слышать ее.

Не смущаясь, он кивнул.

— Да.

Брюс собирается сказать ей что-то, чего ей слышать не хочется. Марго видела это в его глазах. Она не хотела, чтобы вечер заканчивался, но так и произойдет, если он попросит ее поехать в Италию с ним. Не с компанией, а именно с ним. Она не сможет сделать это, не станет рисковать.

Почему, почему он хочет все испортить?

— Может, пойдем посмотрим, где здесь кормят, я проголодалась, — внезапно заявила она.

Не ожидая его согласия, она резко повернулась на каблуках и направилась к буфету.

Брюс следил за ней глазами, гадая, что он такого сказал, почему у нее так неожиданно поменялось настроение. Вид у нее стал совсем измученный.

Он терялся в догадках.

Вначале, стоило ему воздвигнуть барьер между ними, она легко разрушала его. На помощь к ней приходили острый ум, юмор и очарование. И вот сейчас, когда он понял, что относится к ней очень и очень серьезно, она вдруг сама уходит в сторону.

Почему?

Казалось, он интересует ее до тех пор, пока сам равнодушен. Это сбивало с толку. Она не похожа на тех вертушек, которые получают удовольствие, подсчитывая разбитые сердца.

И тем не менее посторонний наблюдатель пришел бы именно к такому выводу.

Он не желал оставаться посторонним. Хватит.

Вздохнув, Брюс отправился за ней вдогонку. Может, они смогут разобраться, в чем причина непонимания между ними. Разобраться раньше, чем препятствие вырастет в неодолимую преграду.

У буфета он наткнулся на Джованни. Тот, несомненно, специально поджидал его.

Никакого желания беседовать с Джованни у него не было. Особенно теперь, когда все мысли были заняты одной Марго. Но, кажется, альтернативы не предполагалось.

Джованни хотел убедить его, что не встанет на пути сильных чувств. Он по-братски хлопнул Брюса по плечу, товарища по битве между полами.

— Знаете, приятель, я восхищаюсь теми, кто готов отстаивать свою собственность.

Свою. Можно сказать что угодно. Но лгать не в его привычках.

Очень просто уверить Джованни, что он и Марго составляют пару. Тогда восторженный итальянец не будет больше ему помехой.

Просто, но только бесчестно. Он не привык к вранью. Слишком поздно начинать в его возрасте.

Так ли? — прозвучал в голове внутренний голос. А как же Марго? Разве это не начало нового пути?

Так или иначе, но представлять Марго как свою собственность означает вести себя нечестно, в первую очередь по отношению к Марго.

— Если вы имеете в виду Марго, то она не принадлежит мне.

Брюс огляделся и увидел ее за буфетной стойкой в компании первого вице-президента. Тот хохотал над тем, что она ему рассказывала. У нее талант, подумал он, создавать у людей хорошее настроение.

— Нет? — Джованни выглядел изумленным. По его лицу начало расплываться удовольствие. — Но, судя по тому, как вы себя вели, как встречаются ваши глаза, я подумал... — Он со значением понизил голос. Брюс отрицательно покачал головой, и улыбка Джованни стала еще шире. — В таком случае Марго ничем не связана?

— Если кто и связан, то не она.

— Но... о, понимаю. Вы ухаживаете за ней. И отдаете себе отчет, конечно, что у вас обязательно появятся соперники.

Это тебе не спортивное состязание, подумал Брюс. Поглядев на Джованни, он увидел, что тот только что не потирает руки от удовольствия.

— Замечательно. Пока она не приняла решения, вы не можете осуждать меня, если я потанцую с ней. Она — обворожительная женщина. — Итальянец тихо рассмеялся.

Брюс поднял брови, не понимая, что в этом смешного.

Джованни пояснил:

— Если бы она была моей, я бы держал ее под замком, никому даже глазом не разрешил взглянуть. — Его улыбка была простодушной и сластолюбивой одновременно.

Вот тебе награда за твою правдивость, обругал себя Брюс. Но что тут поделаешь...

— Конечно, я знаю. — Джованни кивнул. — Очень печально для вас, но удачно для меня. Вы извините меня, я неожиданно ужасно проголодался.

Брюс не сомневался, что голод Джованни к желудку никакого отношения не имеет. Может, подойти к Марго самому? Несомненно, он успеет первым. Он выше ростом, шаги у него шире.

Но со стороны будет смотреться очень глупо. Достаточно одного строгого выговора себе за одну ночь. Не собирается же он принимать участие в таких гонках.

А потом, что бы он ни чувствовал, как бы к ней ни относился, но никаких ограничений по отношению к Марго налагать не имеет права. Даже если бы она была его женщиной.

Решив выбросить буфет из головы, он отправился в бар. Пожалуй, надо выпить.

— Вечер удался, как вы думаете? — спросила Марго, когда они выходили из зала.

Брюс обнял ее за талию. Наконец-то она снова с ним. Джованни практически монополизировал ее на весь вечер.

— С точки зрения Вестона — да, — согласился он. — Марчелло согласился утром подписать контракт.

Она уловила его иронию.

— А с вашей точки зрения?

Брюс пожал плечами. Ему не хотелось говорить об этом, но раз она спросила, надо отвечать.

— Я обнаружил в себе некоторые не слишком положительные качества.

Понятно, что он имеет в виду. Другой бы устроил сцену. Брюс же галантно отступил в сторону, позволив ей самой делать свой выбор. Трудно не восхищаться таким человеком. Так она и делала. Может, даже слишком восхищалась.

— Вы слишком суровы к самому себе. — Они почти достигли вращающихся дверей, когда она внезапно вспомнила и остановилась. — Мне надо завернуть к стойке портье.

— Хорошо. — Он повернулся и пошел назад по коридору. — А что?

— Надо оставить письмо Джованни.

Ее беззаботное признание ударило его с силой железного кулака. Поскольку они только что расстались, то, вероятно, содержание письма может быть интимного свойства.

Чего удивляться? На какую женщину не произвело бы впечатление внимание Джованни, а он был просто сверхвнимателен к Марго.

Настолько внимателен, что один или два раза был на волосок от необходимости впоследствии обратиться к дантисту. Лишь невероятные усилия Брюса по укрощению своего темперамента спасли его от столь печального исхода.