– Главное, чтобы после разговора с нами ему не стало хуже! – хохотнул Борис Владимирович и плеснул себе водки.

– Нет! Нет! Нет! Мы снова на коне! У нас не одна ниточка! Еще неизвестно, придет ли в себя этот Сергей Семенович, знает ли что-то, расскажет или нет! Вот еще одна нитка! Просто канат! Крепкий и толстый! – Борис Владимирович метался по комнате Таисии, как всегда дико жестикулируя.

После неудачного сеанса гипноза Алексей признался, что не хочет возвращаться в отель, где убили его отца… Не из-за страха, а из-за того, что не сможет там нормально заснуть. И тогда Тая совершенно искренне предложила ему поехать к ней. Алексей не заставил себя долго упрашивать.

Ну а потом… Он взял Таисию за руку и не отпускал, так, как будто Тая была самой большой драгоценностью в его жизни, и честно сказал, что очень хочет быть с ней. И Таисия, не связанная никакими обязательствами с другим мужчиной, пустилась во все тяжкие. То есть позволила себя любить и любила сама.

Комната была покрыта мраком. Кожа Таисии мерцала бледным сиянием. Алексей провел рукой по ее щеке, шее, опускаясь все ниже. Его лицо было абсолютно спокойным, ни один мускул не дрогнул, хотя в глазах уже начал воспламеняться огонь желания.

Таисия растворилась в его глазах, губах, руках. Она почувствовала себя иной – взрослее, что ли, чувственнее. Теперь она знала, что такое настоящее наслаждение. Какое же это счастье – вдыхать его запах и слышать его голос.

«Наверное, это любовь», – подумала Таисия утром, глядя, как солнечный лучик коснулся его бледной щеки с щетиной, ресницы отбрасывают тень на щеки, а губы… От этих губ, которые целовали ее всю ночь, Тая вообще не могла оторвать взгляд.

– Ты смотришь на меня? – спросил Алексей, не открывая глаз.

– Смотрю.

– И что думаешь? – дрогнули его ресницы.

– Что ты очень красивый.

– Это не комплимент. Надеюсь, не разочаровал тебя ночью?

– Это было выше всех похвал.

– То есть я не обманул твоих ожиданий? – Алексей подскочил и заключил Таю в объятия. – Любимая моя! Я счастлив с тобой! Я хочу это сохранить на всю оставшуюся жизнь!

– А я сейчас плакать буду, – ответила Таисия, и ее тонкие брови поползли к переносице.

– Почему, дорогая? – спросил Алексей.

– Потому что у меня сейчас ощущение точь-в-точь как в фильме «Москва слезам не верит». Помнишь, как главная героиня сказала: «Я слишком долго тебя ждала!» Вот и я… До тебя я не знала, что такое любить, и это открытие настолько обнажает душу, что становится страшно.

– Страшно, потому что ее легко ранить? – спросил Алексей.

– Да, – кивнула она.

– Не бойся. Сейчас не тот случай, я не обижу тебя! – Он поцеловал Таисию и зевнул.

– Хочешь спать? – засмеялась она.

– Есть немного, – смутился Алексей.

– Ты спи, а я пойду приготовлю завтрак. И разбужу тебя часа через два, – предложила Таисия.

– Через час, – попросил он. – Мне очень нравится у тебя.

– Хорошо, через час, – поцеловала его в губы Тая и выскользнула из постели.

Она накинула шелковый халат и, дойдя до двери, обернулась. Леша уже спал, измученный бессонной ночью. Только надоедливый солнечный луч высветил его руку, лежащую поверх белоснежного белья.

На кухне, вдохновленная новым чувством, Таисия принялась готовить завтрак своему любимому. Недолго думая, она составила следующее меню: яичница с томатами, ветчиной, сыром и зеленью; тосты с паштетом; салат из морковки и капусты; блинчики с медом и сгущенкой, ну и, конечно, кофе. Дразнящие ароматы и разбудили Алексея окончательно.

Правда, им опять пришлось задержаться в постели, но потом они все-таки сели за стол. Тут-то к ним и заехал Борис Владимирович.

Он сразу же присоединился к завтраку, причем не спрашивая, можно или нет. Потом вдруг начал смеяться и строить рожицы.

– А я-то сразу и не понял! Вы уже вместе! Вы ночевали вместе? Все понятно!

– Чего ты так радуешься? Нам вообще-то не по шестнадцать лет, мы взрослые люди. И что? – осадил его Леша.

– Да я ничего! Поздравляю! Хоть в чем-то эта ведьма оказалась права. Дай бог вам и дальше выглядеть такими же счастливыми!

– Это все поэзия, а теперь – проза. О каком канате ты говоришь? – спросил Алексей.

– Я вчера забыл сказать, что дозвонился до родственников Эрика Эрастовича… нет, ну это надо было так назвать? Вернее, до его жены, и она вылетела первым же рейсом. Она уже опознала своего мужа и теперь я с ней встречаюсь, чтобы задать любые интересующие вопросы.

– Я с тобой! – сразу же вызвался Леша.

– И я! Сейчас всем кофе, и поедем, – сказала Таисия.

– А нет ничего покрепче? – спросил майор.

– Боря! – воскликнул Алексей.

– Да шучу, шучу, – отмахнулся он. – Скучные вы люди, однако. Нет в вас праздника!

– Просто мы не страдаем такими «веселыми» явлениями, как алкоголизм, сушняк, опохмел и прочее, – ответил Алексей, пока Таисия заряжала кофемашину.

После завтрака все трое уселись в спортивную машину Алексея и рванули в путь.

– Где встреча? – спросил Алексей.

– Ресторан «Разгуляй» на Спартаковской, – ответил Борис Владимирович. – Как же здесь сидеть неудобно, словно в ракете. Но мы же не в космос собрались…

– Не бубни! – ответил Алексей. – Какая есть, зато быстрая.

– Ага! Стартует тоже как ракета, – согласился Чирков. – Только зачем это в Москве? Одни понты!

– Я тебе ее подарю, чтобы ты привыкал, – засмеялся Алексей.

– Да ты с ума сошел?! Представляешь, я подъеду к следственному управлению на такой машине? Боюсь, меня не поймут. Купи что-нибудь другое! Шучу.

– Хорошо, я подумаю, – ответил Алексей.

Они быстро добрались до ресторана, который располагался в центре Москвы.

– Вас уже ждут, – сообщила им женщина-метрдотель и провела в зал с низким арочным потолком, выполненный в бело-синих тонах, от чего психологически становилось даже холодно.

За большим столом под бело-синей же скатертью их ожидала молодая и очень яркая женщина лет тридцати двух. Она сразу привлекала к себе внимание: в первую очередь рыже-медными волосами, разбросанными по плечам, и алой блузкой из дорогого шелка. К тому же дама была буквально обвешана бриллиантами. Они сверкали и в ушах, и на шее, и фактически на каждом пальце с безупречным маникюром. От этой женщины веяло властью, деньгами, сексом, чем угодно, только не страданием и болью утраты.

Даже Борис Владимирович несколько растерялся и решил уточнить:

– Извините, а это вы Тамара Львовна?