Кренника передернуло при мысли, что придется отчитываться перед Таркином, и он решил, что единственный способ этого избежать — заполучить в свои сети Галена. Но одно дело — иметь в рукаве козырную карту, и совсем другое — в точности знать, когда ею сыграть.

Глядя на клиновидный фрагмент тарелки, Кренник подумал о производственной доктрине Поггля — заставлять трутней выполнять работу, не соответствующую их опыту или кастовому уровню, чтобы увеличить конечный результат. И у него возникла идея.

«Почему на Корусанте никогда не строили больше настоящих лестниц, чем движущихся дорожек?» — подумала Лира, лавируя среди толп в Центральном округе. Вряд ли ей удалось бы как следует размяться там, где даже сердце нельзя было заставить биться чаще, не говоря уже о том, чтобы вспотеть. И уж точно не на планете, где регулировались состав атмосферы и климат, а на вершинах самых высоких зданий обеспечивалась искусственная гравитация. Несмотря на все то, что пришлось пережить им с Галеном на Валлте, Корусант — даже с уровнями угрозы, ложными тревогами и реальной возможностью неожиданных атак — выглядел попросту чересчур безопасным. Ей не хватало ветра и дождя, циклонов, землетрясений и опасности лавин — непредсказуемости, свойственной силам природы.

Она потеряла вес, который набрала, пока носила Джин, но чересчур расслабилась за многие месяцы ожидания каких-либо перемен. В месяцы, предшествовавшие их с Галеном отлету на Валлт, она часто отправлялась на воздушном такси на территорию Храма джедаев и упражнялась там, купаясь в исходившей от тех мест энергии и ощущая окружающую их Силу. Однако по мере приближения войны территорию начали тщательно охранять, и сама ее атмосфера стала другой. Теперь нельзя было даже приблизиться к Храму, не пройдя основательную проверку службы безопасности.

Повлияла ли война на способность джедаев ощущать Силу на Корусанте, несмотря на чрезмерное изобилие разумной жизни на планете? Могли ли сражения на далеких мирах каким-то образом разрушить Силу?

Мысль эта выглядела слишком пугающей, чтобы над ней задумываться.

Лира попыталась ускорить шаг — потребность в тренировке стала столь же неотъемлемой частью ее жизни, как и потребность в еде, — но на ее пути попросту встречалось слишком много посторонних. Свернув в сторону, она нырнула в транзитный коридор, который заканчивался на юго-восточном углу площади Льянтер, где она наконец смогла немного передохнуть.

Как и Гален, она была единственным ребенком в семье, но, в отличие от него, ее мать была жива и сводила концы с концами, работая художником на Арии-Прайм. Матери приходилось влезать в долги, чтобы оплатить образование дочери, и Лира вернула их сполна, таская тяжелую голокамеру и путешествуя по планетам, где местность была слишком пересеченной для дроидов или использование их обходилось чересчур дорого, ради того, чтобы очередная программа Голосети получила свой материал.

Позже она работала специалистом по воздействию на окружающую среду и геодезистом, в конце концов став картографом и возглавив топографическую команду. К двадцати девяти годам она посетила пять из пятидесяти чудес Ядра, шесть из тридцати чудес Среднего Кольца и двенадцать из двадцати пяти чудес Внешнего Кольца. Она побывала на нескольких Заповедных планетах в отдаленных регионах, но ей еще предстояло отправиться во Внутреннее ядро, забраться в Западные рубежи или проникнуть на пятьдесят с лишним парсеков в Неизведанные регионы.

Столько всего еще предстояло увидеть...

Замужество никогда не входило в ее планы, не говоря уж о ребенке. Но, будучи беременной Джин — особенно в плену, — она начала осознавать Силу так, как, в ее представлении, осознавали ее джедаи: как глубокую связь с жизнью, находящуюся за пределами обычного понимания. И хотя Лира поддерживала исследования Галена, она втайне радовалась, что он больше не пытается синтезировать или создавать копии кайбер-кристаллов. С тем же успехом можно было пробовать клонировать саму Силу или обратиться к магии в попытках имитировать энергию.

Быстро свернув в переулок, она побежала трусцой, пока ее не остановила группа вопящих дроидов, намеревавшихся завлечь ее в голотеатр.

Как бы она ни ценила возможность оказаться за пределами квартиры, свобода не радовала ее так, как она надеялась. Казалось, она забыла о чем-то важном, а именно о Джин, которая в свои год и семь месяцев уже начинала оживленно болтать и демонстрировать непокорный характер. Лиру приводила в восторг возможность открыть Джин глаза на мир, но на самом деле у нее возникало ощущение, будто она не в меньшей степени чему-то учится, чем учит сама.

Шагая через заполненный народом торговый район, она пыталась вспомнить, когда в последний раз у нее было свободное время. Вероятно, несколько месяцев назад, в тот вечер встречи выпускников «Программы будущего», когда Гален ввязался в тот чудовищный скандал. Несколько дней спустя Дагио Белькоз сам связался с ним, чтобы принести извинения, виня во всем алкоголь, и Гален его простил. Но обвинения иктотчи продолжали жечь, блуждая в виде слухов о том, что случилось на Валлте.

Лира продолжала твердо поддерживать решение Галена избегать любых военных исследований, но они оказались на грани серьезных долгов. Хуже того, Гален впал в беспокойство и уныние, хотя и пытался скрыть свое недовольство от Джин, которой дал прозвище Звездочка. Орсон Кренник в числе прочих пообещал найти для Галена какую-нибудь работу, но из этого ничего так и не вышло. Лира предлагала отправиться на Арию-Прайм, как только с Галена снимут запрет на выезд за пределы планеты, — там они могли бы жить с ее матерью и, возможно, переждать войну.

Тем временем конфликт обострялся — в гуще его оказались такие планеты, как Маластер, Салукемай и МонКаламари, — и куда бы Лира ни шла на Корусанте, ей казалось, будто за ней постоянно наблюдают. Война привела на Корусант десятки миллионов беженцев, многие из которых в отсутствие работы вынуждены были жить в безнадежно переполненных эвакуационных центрах. Только что этим утром в новостях по Голосети сообщили о раскрытой на Корусанте ячейке сепаратистов, несколько членов которой были схвачены, а остальные убиты.

И еще — появившееся однажды утром на экране ее личного комлинка загадочное сообщение от неизвестного отправителя: «Ему еще не поздно передумать». Имелся ли в виду под «ним» Гален? Кто его отправил — агенты сепаратистов или, может быть, даже Республики? Стали ли поводом для него окружавшие Галена слухи? А может, оно от генерал-адъютанта Таркина, который, по сути, подружился с Галеном?

Хотя сообщение могло предназначаться для кого-то совершенно другого, оно никак не выходило у Лиры из головы.

Она остановилась, чтобы взглянуть на походные сапоги и снаряжение в витрине магазина, когда вдруг во второй раз заметила рина, которого уже видела раньше, рассеянно разглядывая коллекцию драгоценных камней. Рины были бродячими гуманоидами с белой шерстью и гибкими хвостами, но уже один тот факт, что в Ядре они являлись крайней редкостью, заставил ее внимательно посмотреть на отражение в стекле. Рин был одет в меховые сапоги, плоскую шляпу и длинный красный плащ. А теперь он появился снова, далеко от того места, где они встретились взглядом в первый раз.