Кренника затошнило при мысли, что ему предстоит пережить еще три дня кровопролития, но он был настолько доволен собой, что подобное казалось ему сущей мелочью.

— Обстановка всяко получше, чем во время моего последнего допроса, — заметил Гален, садясь в кресло в кабинете генерал-адъютанта.

— Меня заверили, что Разведуправление Республики отнеслось к вам весьма любезно, — ответил со своего места Уилхафф Таркин.

В комнате стоял письменный стол, но Таркин предложил Галену кресло в соседнем помещении, с низким столиком и дорогим ковром, украшенным эмблемой Республики. Деревянные полки были уставлены произведениями искусства и инфокронами, а большое окно выходило на купол Сената.

— Я имею в виду мой допрос на Валлте, — пояснил Гален. — Было страшно холодно, и протекала крыша. Вы явно занимаете должность повыше, чем командир Группе. Или занимала — в зависимости от того, пережила ли она атаку Республики.

Таркин едва заметно улыбнулся:

— Мне говорили, что она действительно осталась жива. Возможно, сейчас она сидит в той же камере, что и вы до этого.

Гален удивленно поднял брови:

— Рад слышать, что она выжила.

— Вы успели подружиться?

— В смысле — как порой случается с тюремщиками и их пленниками?

— Просто любопытно.

— Простое любопытство как-то не особо сочетается с этой комнатой или вашей формой, коммандер, — усмехнулся Гален.

Он ничего не знал о Таркине, кроме того, что тот служил в Республиканском флоте до того, как был назначен генерал-адъютантом. Он был высок, лет на десять-пятнадцать старше Галена, с ввалившимися щеками, высоким лбом и проницательным взглядом.

— Давайте не усложнять, доктор Эрсо. Это неформальная беседа, а не допрос.

— Формальная, неформальная — какая теперь разница? Есть тут камера, к которой я должен повернуться лицом?

— Вы не обязаны отвечать на мои вопросы. Как я уже говорил, вы имеете право на адвоката...

— Может, стоит начать с того, что вы ответите на мой вопрос?

Таркин расслабленно закинул ногу на ногу.

— Слушаю вас.

— Почему мне не разрешают покинуть Корусант? База «Зерпена» на Валлте снова работает, и я рассчитываю, что корпорация снова меня наймет.

Тонкие губы Таркина стали еще тоньше.

— Проблема, как я понимаю, в том, что «Зерпен» до сих пор ведет дела с планетами, которым грозит оккупация сепаратистами, а мы не можем рисковать, что вы опять ввяжетесь в какую-нибудь историю.

— Но Валлт ведь вернулся в состав Республики?

— На какое-то время. Валлт расположен в секторе, за который идет серьезная борьба. До завершения конфликта он может несколько раз перейти из рук в руки, как случалось со многими планетами. Боюсь также, что следствие касательно вашей верности Республике продолжается до сих пор.

— Наверняка у вас есть доступ к моим показаниям, что я давал Разведуправлению Республики и КОМСОР.

— Я ознакомился с ними. Вы заявляли, что не передавали Валлту никакой информации и отказались от их предложения вести исследования для сепаратистов. Вы также утверждали, что нисколько не заинтересованы в работе на Республику.

— Я ученый, а не военный.

— Никто не требует от вас сражаться на передовой, доктор Эрсо. Для этого у нас есть Великая армия и Орден джедаев. Республике нужны те, кто готов поддержать ее военную деятельность иным образом.

— Еще раз — меня не интересует поддержка войны в любом ее виде.

— Вы родом с планеты Республики, разоренной в результате конфликта. Вы получили образование, и притом достаточно недешевое, в элитной программе, которую финансировала Республика, а затем в ряде других организаций.

— Не помню, чтобы с меня брали обязательство возвращать долг.

— С вас его и не брали. Но будем честны, доктор Эрсо. Вы же сами понимаете, как это выглядит, — выдающийся ученый отказывается даже пальцем пошевелить для помощи своему правительству?

— Есть существенная разница между несогласием с политикой Республики и сочувствием сепаратистам.

— Согласен. И тем не менее вы не испытываете никакой преданности Республике?

— Никакой преданности военной машине Республики. Если для меня найдется работа в области повышения энергоотдачи, я без колебаний на нее соглашусь.

— Ваша основная область — кристаллы? — помедлив, спросил Таркин.

— Синтетические — взамен тех, поисками которых я занимаюсь.

— Кайберы, — понимающе кивнул Таркин. — Продолжаете исследования, начатые Марсаби?

Гален удивленно посмотрел на него:

— В какой-то степени. Меня больше интересует то, чем занимался Куата на Майгито и Кристофсисе, прежде чем там стало слишком опасно из-за войны.

— Немалых успехов в анализе внутренней структуры кайбера добился Зейли, — снова кивнул Таркин. — Полагаете, он и другие ученые-сепаратисты продолжают исследования?

— Возможно.

— Они могли использовать их результаты в военных целях?

— Если так, то война скоро закончится.

— Насколько я помню, теория Зейли...

— Она ошибочна. Подобную энергию просто невозможно обуздать.

— Предположим...

— Вы больше похожи на специалиста по вооружениям, чем на представителя закона, — прервал его Гален.

— Так, мимолетный интерес, — снова улыбнулся Таркин. — Но не поймите меня превратно, доктор Эрсо, — я не пытаюсь вас завербовать. Я просто пытаюсь понять, не означает ли готовность Валлта обменять столь выдающегося ученого на двоих ничем не примечательных, что все это попросту подстроено с целью вернуть вас на Корусант в качестве двойного агента?

— Наконец-то стала ясна настоящая причина, по которой меня не отпускают с Корусанта, — усмехнулся Гален.

— О чем вас спрашивала на Валлте эта... командир Группе?

— Про Великую армию — откуда та взялась и как долго планировалось ее создание. Про оружие Республики, размеры флота, роль джедаев.

— И вы ничего не рассказали?

— Мне нечего было им рассказывать, даже если бы я захотел.

— И им не удалось привлечь вас на свою сторону, несмотря на страдания вашей жены?

Гален резко взглянул на Таркина:

— Она вовсе не страдала.

— Но вам не давали видеться?

— Лира — сильная личность, со мной или без меня. Возможно, стоит вам напомнить, что спасла меня именно Республика. Будь я двойным агентом, или в чем там вы меня обвиняете, зачем мне было отказываться от возможности работать на военных?