Тем же твердым ровным голосом баронет завершил свою мысль:

— Я был просто поражен.

— Я тоже не вполне понимаю такую позицию, — сказал Хьюго.

Его отношение к Белому Принцу было несколько иным, чем у сэра Руперта, но он осуждал и тех, кто его поддерживал. Единственное различие между его взглядами и взглядами баронета заключалось в том, что, по мнению Хьюго, повешение как форма наказания — и особенно за воровство — последнее время слишком часто применялось в стране. Только месяц назад пойманный в окрестностях Честерфилда браконьер после краткого формального суда был повешен. Разумеется, браконьерство, если его не пресечь, могло превратиться в ужасную проблему. Но повешение — это уже совсем другое дело! Лично он предпочел бы, чтобы преступников ссылали в Новый Южный Уэльс.

Баронет кивнул в знак согласия с замечанием Хью.

— Я и сам этого не понимаю. Но я знаю одно — как это я и хотел вам сообщить: мы скоро схватим Белого Принца.

— Неужели? — удивился Хьюго.

— Очень скоро! Не могу сказать вам, как я доволен, что разбойник, так долго терроризировавший наши семьи, наконец окажется в наших руках.

Когда баронет снова пустился в изложение всех причин, по которым лорд Рейнворт должен был помочь ему и не проявлять никакого сочувствия к бандиту, внимание Хью снова отвлеклось.

Он вспомнил, как отдал кошелек молодой женщине и что чувствовал при этом. Нет, он не назвал бы ее нападение разбоем. Это воспоминание нахлынуло на него, подобно свежему прохладному ветру в долине на исходе жаркого летнего дня, и он с трудом подавил улыбку. В поцелуе, которым одарила его незнакомка, уж точно не было ничего устрашающего!

А затем еще одно воспоминание ворвалось в его сознание: Мэри в его объятиях, ее мгновенный пылкий отклик на его прикосновение, ее страстные поцелуи.

Но откуда у него такой хаос в мыслях? Вероятно, херес так действует или мерный ритм речи сэра Руперта. Но как бы там ни было, следующим воспоминанием Хью стали его ощущения по дороге из Дарби в Хэверседж сегодня — возбуждение и беспокойство при мысли о возвращении домой.

Хьюго давно уже не испытывал такого сильного нетерпения, предвкушая, как переступит порог своего дома. Сначала он пытался объяснить это нетерпение мыслью о предстоящей женитьбе и молодой жене. Но это был самообман! Всего за несколько дней перед тем, по пути из Честерфилда, ему страшно не хотелось возвращаться.

Затем он попытался внушить себе, что ему не терпелось посмотреть, какой сюрприз устроили для него Мэри и сестры. Беатриса проговорилась, что они решили украсить холл веточками остролиста, а ему раньше всегда доставляло удовольствие видеть зелень и алые атласные банты в парадных комнатах на Рождество. Но трудно было вообразить себе какую-нибудь реальную связь между его настойчивым желанием вернуться скорее домой и несколькими зелеными веточками.

Потом Хьюго подумал, что, наверное, просто успел соскучиться по своему семейству и стремился поскорее их всех увидеть. Но как он ни любил Кита и Амабел, Джудит, Констанцию и Беатрису, он знал, что не из-за них так сильно забилось его сердце за милю от дома. Только когда под колесами кареты заскрипел гравий подъездной аллеи, Хьюго наконец признался сам себе — он желал оказаться как можно скорее дома, потому что там была Мэри.

Там была Мэри!

Неужели он все еще ее любит?

Нет, конечно, нет!

Хьюго подавил вздох. Да, было время, когда она была ему дорога, — это правда. Но он не любит ее. Он любит Гонорию. Просто приезд Мэри возбудил в нем так много забытых воспоминаний, что ему захотелось вновь пережить их вместе с ней. Однако, когда он женится, воспоминания исчезнут, как тает долго горевшая свеча. В повседневных заботах ее пламя погаснет навсегда…

Размышляя обо всем этом, Хьюго нетерпеливо прислушивался, не раздастся ли звон бубенчиков.

Когда он вернулся, Сиддонс первым делом сообщил ему, что его брат, сестры и их гостья уехали за рождественским поленом, но должны уже скоро вернуться.

— Рейнворт, — услышал он кроткий голос Гонории, — вы не отвечаете дяде.

Хью быстро обернулся к сэру Руперту.

— Прошу прощения. Я немного беспокоюсь о брате и сестрах. Они еще не вернулись, а скоро уже совсем стемнеет.

— Да-да, конечно, — кивнул сэр Руперт. — Вполне понимаю ваше беспокойство. Если они не вернутся до темноты, я буду рад поехать с вами им навстречу.

— Благодарю вас, вы очень любезны. Но я не должен давать волю своему воображению. Прошу вас, продолжайте. Я обещаю вам, что больше не стану отвлекаться.

Сэр Руперт слегка улыбнулся.

— Могу я рассчитывать на вашу поддержку? Если я скажу некоторым лавочникам, что вы одобряете мое намерение уничтожить этого разбойника, нам будет легче объединить все население Эбботс-Энд против негодяя. Ведь ваше слово имеет решающее значение. Успехи, которых вы достигли в ведении хозяйства, не остались незамеченными. О вас со всех сторон очень высоко отзываются.

Хью приподнял брови:

— Разве? Я и не знал. Однако мне это приятно. Но скажите же наконец, в чем заключается ваш план?

Сэр Руперт допил свою рюмку. Вид у него стал очень торжественный.

— Мы сравнили обстоятельства последних нескольких нападений, включая и нападение на вас, и смогли обнаружить в действиях этого бандита определенную систему. Его метод очень прост. Он действует попеременно в местах, расположенных на достаточном расстоянии одно от другого, чтобы не мозолить глаза местным жителям. Не буду утруждать вашего внимания излишними подробностями. Мы знаем, где должно иметь место его очередное нападение. И я постараюсь устроить так, чтобы жертвой оказался я сам. Похоже, что у Белого Принца есть особая склонность грабить именно меня. Я подозреваю, это объясняется тем, что ему известно, как много усилий я прилагаю, чтобы его поймать. Я вам раньше об этом не говорил, он нападал на меня не меньше семи раз. Очевидно, я являюсь его излюбленной целью.

Сэр Руперт усмехнулся.

— Я чувствую себя прямо-таки Ноттингемским шерифом, преследователем Робин Гуда. Очень глупо, если подумать. Но он явно оказывает предпочтение мне и моим деньгам, хотя есть люди, чьи средства в значительной степени превосходят мои. Как бы то ни было, это делает его особенно уязвимым. Я могу оказаться его ахиллесовой пятой. Не могу пока сообщить вам ничего более конкретного, поскольку мы еще не решили, когда осуществим наш план. Но я вскоре распространю слух, что покидаю Давдэйл-Мэнор на несколько дней, вот тогда мы и увидим, как он будет действовать. Я хочу, чтобы вы знали только одно — это нападение произойдет неподалеку от Эбботс-Энд.

Хью допил рюмку и поставил ее на круглый инкрустированный столик рядом с креслом сэра Руперта. Он не нашел в этом плане ничего предосудительного и одобрительно кивнул.

— Вы можете рассчитывать на мою полную поддержку. Каковы бы ни были побуждения Белого Принца, я не одобряю его поведения. Мы с вашей племянницей вполне единодушны в этом отношении.