–Не дождешься!

–Уверена?

Губы с мочки спустились к шее, и от жарких поцелуев вдоль вены я чуть не застонала. Мгновенно вспомнилось, как он делал то же самое ночью. Как шептал, что сходит с ума. Как трогал. Интимно, бережно. Проклиная самого себя. До моих криков и пульсации.

–А можно ты сегодня побудешь их няней? Хотя бы часик?– Кажется, вместе с новыми знаниями я прихватила у Арбенина и наглость.

–Кровать не отпускает?– Костя даже не пытался изобразить сострадание. Наоборот, распластал меня на постели и укрыл нас обоих одеялом с головой.

–Ты самый невыносимый тип из всех, кого я знаю.– В темноте признаваться было не страшно. Да и как лгать, когда тебя так откровенно мнут?

–Кое-кто напрашивается на сочувствие?

Горячие губы заскользили ниже. Туда, где до них никого не было. А теперь хотелось, чтобы один невозможный мужчина поселился там навсегда.

–Нет…– кусая свои, выдохнула я.

–А если так?– К губам присоединился язык.

–Да!..– Я схватилась за простыню и закрыла глаза.– Пощады!– прохрипела еле слышно.– Сочувствия!

* * *

После утренней пытки в кровати душ мы с Костей принимали вместе.

Холодный! Почти ледяной.

Стуча зубами, умоляла его сделать воду теплее. Хныкала, совсем как дети, когда хотели второй десерт. Однако садист Арбенин, охая и ахая, уверял, что в случае необходимости всегда сможет отогреть меня без душа, но пока безопаснее так.

Как результат, завтрак пролетел со скоростью света. Стоило детям пережевать свой омлет, и я тут же позвала их на пляж, пить лимонад и есть мороженое.

Счастливые младшие Арбенины не уловили никакого подвоха, зато получилось сбежать от их неугомонного папаши и согреться под теплым мальдивским солнышком.

–Наш слепой рассмотрел, наконец, какая дивная экзотика у него под боком?– С этими словами на соседний шезлонг опустилось что-то в огромных очках, в слитном купальнике, который я видела на витрине одного безумно дорогого питерского бутика, и с тюбиком солнцезащитного крема в руках.

–Доброе утро.– В целях конспирации не стала называть Аделаиду Генриховну по имени и отчеству.– Дивная экзотика – это я?

–Ну не я же! Я скорее ценный раритет. К сожалению…– Бабуля тяжело вздохнула.– Как прошла первая брачная ночь?

Не ожидавшая такого вопроса, я на миг открыла рот. Но потом вспомнила, с кем имею дело.

–Это вы помогли секретарше Арбенина выбрать такой странный отель?

–Я всего лишь не позволила ей поселить вас в очередном сетевом убожестве.– Старушка стрельнула взглядом по сторонам и, убедившись в чем-то, с важным видом принялась размазывать крем по своим ногам.

–Вы знали, что нас здесь поженят…

Теперь все стало ясно. У Золушки была фея-крестная. На мою долю выпала бывшая чекистка с замашками диктатора.

–Скажи спасибо, что один любитель рыбалки не поселился на Сейшелах!– фыркнула Генриховна.– Тамошняя регистрация признается законной практически во всех странах мира. Была бы тебе не мать островов, а штамп в паспорте.

–Спасибо…– В горле будто что-то застряло.

–Так как прошла ночь?– со знакомым упрямством переспросила бабушка.

–Нормально.– Я тоже надела очки.

Вряд ли они могли спасти от ходячего детектора лжи – Аделаиды Генриховны. И все же попробовать стоило.

–Очень нормально или так себе нормально?

–Лучше, чем очень.– После всех заслуг Кости язык не повернулся сказать просто «нормально».

–Ну хоть один из вас оказался не промах!– с облегчением произнесла Генриховна.– Но ты тоже не зевай! Тому, что на первом свидании ни-ни, я тебя учить не буду. Ты, небось, и на третьем отправишь бедолагу морозить богатство. Только не тяни слишком долго! От скромной до проблемной у мужчин порой один шаг. Нежнее с ними нужно быть. Женственнее!– Приспустив очки, бабуля вновь посмотрела куда-то в сторону. И на тонких губах заиграла едва заметная улыбка.

От возмущения я чуть не ляпнула: «Может, покажете на своем примере?» Однако говорить ничего не пришлось.

Стоило Генриховне с грацией профессиональной танцовщицы красиво перевернуться на живот. Стоило тюбику с кремом неловко упасть на песок… Через секунду рядом с нами оказался огромный букет цветов, массажистка и официант с целым баром на круглом подносе.

Варя

Наверное, за неделю можно было привыкнуть к тому, что Аделаида Генриховна не обычная старушка, а Мата Хари на пенсии. Однако не привыкалось. От каждого ее совета я по-прежнему терялась, а от поступков выпадала в осадок.

Как оказалось, не я одна.

–Ох, хороша! Потрясающая женщина!

Пока ловила челюсть, на шезлонге метрах в трех от меня обосновался еще один гость. В цветастой рубашке, модной соломенной шляпе, легких белых брюках и с седой бородкой а-ля Шон Коннери.

Красивый, несмотря на возраст. Вживую, а не на фото, еще эффектнее голливудского актера. И на две головы выше.

–Вы о той даме?– И мысли не возникло, что сосед говорит обо мне. От шока мозг перешел в режим «выкл».

–О ней!– Магницкий цокнул губами.– Зараза бессовестная! Я думал, таких уже не существует. Что нет у всевышнего сил возиться с подобным эксклюзивом. Ан нет! Вот, пожалуйста!

–Из ваших слов непонятно, нравится она вам или не очень,– честно призналась я, хотя, возможно, лучше было промолчать или вообще незаметно отползти куда-нибудь в сторону.

–А разве такая может не понравиться?! Так искусно меня еще никто не динамил. Как щенка мордой об асфальт!– Уголки мужских губ расползлись в стороны от счастливой улыбки.– Второй день нервы в клубки мотает. Элитная стерва!

Магницкий глубоко вдохнул, словно хотел почувствовать аромат духов Генриховны. Прикрыл глаза. Но внезапно между нами появился еще один шезлонг. И, нисколько не интересуясь, можно ли присоединиться к компании, на него плюхнулся Арбенин. В очках, яркой оранжевой панаме, закрывающей половину лица, и с журналом в руках.

–А вдруг у дамы кто-то есть?– с ходу выдал он теорию. Совершенно не стесняясь своей роли подслушивающего.

–Нету!– еще шире оскалился дедушка. Он будто и сам хотел услышать этот вопрос.– Моя служба безопасности подняла все базы данных. От Интерпола до ФСБ. Даже у КГБ кое-что уточнить пришлось. Не нашли никого. Вдова. Без детей. Из мужчин только ее фотограф. Но, если верить слухам в баре, он немного того…

Не понимая, я округлила глаза.

–Играет в другой команде. Не за мужскую сборную,– по секрету поделился Магницкий.

На миг на нашем пятачке пляжа установилось гробовое молчание.