– Мистер Уильямс? «Рентокил». Я пришел за вашей крысой.

– О, боже, совсем забыл. Извините. Возникли некоторые проблемы.

– Да ну? – равнодушно произнес юноша.

– Сегодня ничего не получится. В доме произошел несчастный случай. Здесь была полиция.

– Да ну? Что ж, сами знаете, за отмену вызова придется заплатить.

– Хорошо, пришлите мне счет.

– Тогда вам нужно расписаться вот здесь.

Он прошел в коридор и достал квитанцию. Дал мне ручку с покусанным колпачком, и я поставил подпись.

– И что за несчастный случай? – спросил он, отрывая верхнюю копию квитанции и складывая ее пополам. – Это как-то связано с вашей машиной?

Я бросил на него хмурый взгляд:

– С моей машиной? Нет, с моей машиной все в порядке.

– О, – произнес он. – Я просто интересуюсь, потому что обратил внимание, насколько она разбита.

– Что значит разбита?

– Ну «Ауди» перед домом.

Я понятия не имел, о чем он, но сказал:

– Да, это моя машина. Конечно, она не в идеальном состоянии…

Он издал короткий, отрывистый смешок футбольного хулигана:

– Точно, не в идеальном.

Я оттолкнул его, вышел на улицу и не поверил своим глазам. Вся машина была помята, стекла разбиты. Шины спущены, фары расколоты, передний бампер оторван. Неподалеку я увидел Веру Мартин, вдову Гарри Мартина. Очевидно, она дожидалась моего появления. Она была в простом сером платье и черном джемпере. Рядом с ней стоял невысокий молодой человек с бычьей шеей и черными сальными волосами, одетый в зеленый твидовый пиджак, в руках он держал кувалду.

В первый момент я удивился, что ничего не услышал, но потом все понял. До часовни было далеко, а ветер, дувший с моря, доносил шум прибоя. И даже если бы я что-то услышал, то мне и в голову не пришло бы, что это громят мою машину.

Я подошел, поднял с земли бампер. Снова бросил его. Пытаться что-то отремонтировать было бессмысленно. Автомобиль не подлежал восстановлению.

– Ну и зачем, черт возьми, вы это сделали? – спросил я.

– Можете считать, что это месть, если хотите, – ответила Вера Мартин, поглаживая себя по животу.

– Месть? За что?

– За Гарри, – агрессивно рявкнул молодой человек. – Вот за что.

– Кто это? – спросил я Веру.

– Кейт Белчер, младший сын моей сестры Эди. Это не его идея, а моя. Но он вызвался ее исполнить.

Я обошел машину, оценивая ущерб. Кейт Белчер постарался на славу. На кузове не осталось ни одного целого места. Он даже сумел погнуть рулевое колесо.

– Миссис Мартин, я не убивал вашего мужа. Это был несчастный случай.

– В Фортифут-хаусе не бывает несчастных случаев, – резко возразила Вера. – Это дрянное место для дрянных людей. Вы и эта крыса друг друга стоите. Надеюсь, вы счастливы вместе.

– Да, надеюсь, вы счастливы вместе, мать вашу, – вставил Кейт Белчер, похлопывая рукояткой кувалды по ладони, словно провоцируя меня отобрать у него орудие.

– Миссис Мартин, вы не понимаете. Я пытался остановить его, но он меня не слушал.

– Я же просила вас, – ее глаза внезапно наполнились слезами. – Я же просила. Просила не пускать его искать эту крысу. Не пускать его, даже если он будет настаивать. И что теперь? Он мертв, и все из-за вас. Одному Богу известно, что с ним стряслось, потому что в больнице мне даже не дали посмотреть на него.

Я пнул одно из спущенных колес.

– Что ж… – пробормотал я. – Надеюсь, вы получили то, зачем пришли.

– Радуйся, что это всего лишь твоя тачка, а не твоя башка, – снова встрял Кейт.

– Я уже радуюсь, поверь мне.

Они отправились прочь, и я проводил их взглядом. Парень из «Рентокил» все это время стоял возле своего фургона. Он озорно кивнул мне и ухмыльнулся:

– Надеюсь, вы знаете хорошую мастерскую, – потом забрался в автомобиль и укатил. Захотелось запустить кирпичом ему вслед.

Лиз вышла из дома и подошла ко мне.

– Что собираешься делать?.

– Ничего. Звонить в мастерскую и узнавать, смогут ли они починить машину.

– Ты все еще хочешь уехать?

– Сразу же, как только смогу. Но не сегодня же? Посмотри, в каком состоянии кузов. Он разбил даже приборную панель.

– В полицию будешь звонить?

Я покачал головой:

– Она только что потеряла мужа. Не хочу огорчать ее еще больше.

– Но твоя машина? Что у тебя со страховкой?

Я пожал плечами. Мне не хотелось говорить ей, что автомобиль не застрахован.

– Скажу, что сам перевернулся, и никто не виноват.

Лиз оглянулась на Фортифут-хаус:

– Итак, похоже, еще одна ночь в Скрипучей Усадьбе.

– Ты не обязана оставаться, если не хочешь.

– О, – задумчиво протянула она, – думаю, я останусь. У нас с тобой есть одно маленькое незаконченное дело, ты не забыл?

Я тоже посмотрел на дом. Возможно, она была права насчет незаконченного дела, но это касалось не только занятия любовью. Возможно, мы с Дэнни приехали сюда вовсе не случайно, и это наша судьба.

Может быть, сейчас мы с Дэнни должны решить, кто мы на самом деле и как будем жить дальше. Может, сейчас всем тем странным существам, которые снуют в стенах Фортифут-хауса и прилегающих к нему садах, придется решить, какой реальности они принадлежат.

– Оставаться здесь опасно, – сказал я.

Но Лиз, казалось, меня не слышала. Она отвернулась и посмотрела на заброшенные конюшни, заросшие вьюнком. Ее идеальный профиль отчетливо выделялся на фоне сада. Я почувствовал, насколько она стала мне близка и в то же время далека – как будто всю мою жизнь и все мои секреты хранила в своем сердце.

В дверях появился Дэнни с пустым ведром.

– Я оторвал всем крабам ноги и выбросил их в море, – заявил он.

– О, Дэнни! – воскликнул я. – Это ужасно! И очень жестоко!

– Рыбак сказал мне, что крабы едят все, даже живое, поэтому их не жалко. Рыбак сказал, что, если уснуть на пляже, крабы могут объесть тебе ноги, уши и мягкие части тела. Они всегда сначала едят то, что помягче.

– Иди и помой руки, будем обедать, – велел я ему.

– Я думал, мы уезжаем, – сказал он, но потом заметил машину. Рот у него раскрылся сам собой, глаза округлились. – Что случилось с машиной?

– У нее возник конфликт с кувалдой, и поэтому мы остаемся.

Когда уже стемнело, огромный, как медведь Балу, парень в засаленном коричневом комбинезоне заехал посмотреть мою машину. Он постоял, держа руки в карманах и шмыгая носом, и наконец произнес: