И. А. Фр. 199 (1). Феодосий Младший гневался на Зенона, ибо опасался, что когда-нибудь он тоже может устроить восстание, и считал, что ему грозит трусливое нападение. Этот человек глубоко беспокоил его. Хотя он легко прощал все остальные грехи, но был ожесточен и непреклонен против тех, кто замышлял переворот, и даже против тех, кто считал себя достойным императорской власти, и продолжал убирать их с дороги. Кроме уже упомянутых лиц, он также сверг Баудона и Даниилаза за то, что они участвовали в восстании. Поэтому в своем стремлении наказать Зенона, он с той же целью обратился к своему прежнему замыслу противодействия ему; потому Максимин и отправился к Исаврополю и заранее захватил там области; он послал армию морем на восток, чтобы покорить Зенона. Он не колебался, чтобы делать то, что казалось ему лучшим, но если его терзал сильный страх, он откладывал приготовления.

(2). В июне 450 года в Константинополь прибыл посланник с Запада, сообщивший, что Аттила вошел в царскую семью Рима, поскольку Гонория, дочь Плацидии и сестра Валентиниана III , правителя Запада, призвала его на помощь. Гонория, хотя и принадлежала к царскому роду и сама обладала знаками власти, была застигнута в том, что тайно делила ложе с неким Евгением, управлявшим ее делами. Его предали смерти за это преступление, а ее лишили царского статуса и обручили с Геркуланом, человеком консульского достоинства [95] , с таким добрым нравом, что его не подозревали в стремлении к царской власти или восстанию. Она привела свои дела в бедственное и ужасное положение, послав евнуха Гиацинта к Аттиле, чтобы тот за деньги смог отомстить за ее замужество. В дополнение к этому она также послала кольцо, вверив себя варвару, который был готов пойти против Западной империи. Он хотел сперва захватить Аэция, ибо думал, что не сможет достичь своих целей, если не уберет того с дороги. Когда Феодосий узнал об этом, он сообщил Валентиниану, чтобы отдать Гонорию Аттиле. Валентиниан схватил Гиацинта и тщательно расследовал все дело; подвергнув того множеству телесных истязаний, он приказал его обезглавить. Валентиниан отослал свою сестру Гонорию к матери в качестве дара, поскольку та постоянно спрашивала о ней. Так Гонория избегла опасности в тот раз.

Спустя всего несколько недель после этой последней трусливой уступки гунну 28 июля 450 года Феодосий умер [96] , и на трон взошел более сильный Маркиан. Одним из его первых действий стала казнь Хрисафия, и почти тогда же Аттилу предупредили, что Константинополь станет вести по отношению к нему сильную политику, которая стала осуществимой благодаря тому, что Аттила обратил внимание на Запад.

П. Фр. 15. Когда Аттиле сообщили, что после смерти Феодосия на римский трон на Востоке взошел Маркиан, гунн рассказал ему, что произошло с Гонорией. Он отправил послов к правителю западных римлян, чтобы заявить, что с Гонорией, которая была обещана ему в жены, никоим образом не должны обращаться дурно, ибо он отомстит за нее, если она не получит верховной власти. Он также отправил людей к восточным римлянам за назначенной данью, но его посланники вернулись из обеих поездок, ничего не добившись. Римляне Запада ответили, что Гонория не может выйти за него замуж, поскольку отдана за другого мужчину, и что царская власть не принадлежит ей, поскольку власть над Римской империей принадлежит мужчинам, а не женщинам. А римляне Востока ответили, что не подчинятся выплатам дани, назначенной Феодосием: тому, кто будет соблюдать мир, они пошлют дары, а против того, кто грозит войной, они обнажат оружие и выставят не меньше людей, чем есть в его власти.

Аттила пребывал в нерешительности и в затруднении, на кого он должен напасть сначала, но в конце концов ему показалось наилучшим начать большую войну и выступить против Запада, поскольку там он будет сражаться не только против италийцев, но и против готов и франков – против италийцев, чтобы захватить Гонорию вместе с ее деньгами, а против готов, чтобы заслужить благодарность Гейзериха, правителя вандалов.

П. Фр. 16. Поводом к войне Аттилы с франками послужила смерть их владыки [97] и спор за власть между его сыновьями: старшим, который решил взять в союзники Аттилу, и младшим, (который привлек на свою сторону) Аэция. Я видел этого юношу, когда он был с посольством в Риме (65) [98] , – юношу, на щеках которого еще не пробивался пушок, а светлые волосы были такими длинными, что струились по плечам. Аэций усыновил его, вместе с императором дал ему множество даров и отправил обратно, пообещав дружбу и союз. По этой причине Аттила и выступил в поход и снова отправил избранных мужей из своего окружения в Италию, чтобы римляне могли отдать Гонорию. Он утверждал, что она должна соединиться с ним в браке, и в доказательство отправил посланное ею кольцо, чтобы его можно было показать. Он также говорил, что Валентиниан должен отказаться в его пользу от половины империи, поскольку Гонория получила власть над нею от отца и была отторгнута от нее из-за жадности своего брата. Поскольку западные римляне остались при своем прежнем решении и не обратили внимания на его предложение, он целиком отдался подготовке к войне и собрал всех воинов своей армии.

Последовавшую войну не случайно называют одним из важнейших событий в европейской истории, хотя ее подробности и точное место решающей битвы нельзя установить точно, как в случае с поражением Вара в Тевтобургском лесу. Нужно помнить, что Аттила представлял угрозу не только римской власти, но и римской цивилизации и христианской религии. Несмотря на то что разные германские племена, поселившиеся в Галлии, могли в то время считать себя политически независимыми, большинство их были не только христианами, но и полностью принимали материальные, духовные и культурные основы римской цивилизации. Поэтому неудивительно, что, помимо неких личных причин вражды с гунном, германские вожди Запада с готовностью стали союзниками Рима и пришли под начало великого римского полководца Аэция. Хотя в течение нескольких предшествующих лет этот выдающийся человек являлся военачальником армии, выступавшей против франков, бургундов и вестготов, теперь он обнаружил, что большая часть этих племен, подобно другим, стала его верными, хотя и временными союзниками.

Аттила с огромным войском монголов и подвластных ему германцев вторгся в центральную Галлию, где его конница могла действовать лучше и где существовали огромные возможности для грабежа. Некоторые города покорились ему, но его войско не было обучено и не стремилось вести осады, поэтому многие города устояли перед этой бурей, хотя и вынуждены были смотреть, как опустошают земли вокруг них. В течение нескольких недель, пока взаимные подозрения задерживали образование большого христианского союза, никто не мог устоять перед этими нападениями, но в конце концов Теодорих со своими вестготами присоединился к Аэцию и другим союзникам, и стало возможно противостоять Аттиле. Обе армии встретились, вероятно, около Труа в Мавриакской, или Каталаунской, долине, куда Аттила ушел от осажденного Орлеана. Как писал Гиббон, «собрались народы от Волги до Атлантического океана».

В последовавшей битве, как утверждают наши источники, погибли 162 000 или 300 000 человек [99] , и это количество, хотя и преувеличенное, показывает, как много с обеих сторон было убитых. Сначала гунны прорвали римский центр и всей мощью обрушились на вестготов, находившихся на правом фланге. Их король, благородный Теодорих, был смертельно ранен, а его войско дезорганизовано, когда в битву с фланга вступила конница вестготов под командованием Торисмунда. Гунны, вынужденные в беспорядке отступить в круг своих повозок, ожидали истребления с наступлением ночи, но их враги также понесли серьезные потери. Кроме того, новый король вестготов Торисмунд, опасаясь за свою власть, покинул поле боя, и большой союз распался. Тем не менее Аттиле в этой битве был причинен столь серьезный урон, что, проведя несколько дней в своем лагере, он отошел за Рейн, за ним предусмотрительно последовали оставшиеся союзники, и так, по словам Гиббона, «признали последнюю победу, которая была одержана во имя Западной империи».