- И Вам, Алёна, нравится становиться узницей этого места? — с ехидцей в голосе протянула нахалка. — Быть женщиной, чью судьбу решили за нее? Не завидую я Вам! — торжественно закончила речь Гаудия, а мистер Стен заерзал на своем месте и зашикал на подопечную, точно ящерица, которая и хочет что-то сказать, да не может.

- Ну что Вы, милая! — с ласковой улыбкой ответила я, приготовив слащавую речь, липкую и приторную. Но сначала пригвоздила шпилькой (которую в равной степени можно было бы отнести и ко мне). — Вы, наверное, слишком молоды, чтобы хорошо разбираться в мужчинах. Посмотрите на Ратмира, разве можно в такого не влюбиться, он же такой очаровательный! — засюсюкала я и, вытянув руку, потрепала «милашку» за крутое плечо. —  О таком мужчине мечтали все наши однокурсницы. Одинокий, достойный, обаятельный, красивый, — чуть не схватила жертву за напряженно дергающуюся щеку, но вовремя одернула руку. — Признаться, я поначалу действительно смутилась от всех обстоятельств и сильно устала... Но проведя ночь в этом чудеснейшем месте, с утра проснулась с ясной мыслью, что это сама судьба завела меня сюда, чтобы подарить нам, — я посмотрела в сторону одеревеневшего Ратмира и похлопала глазами, — миллион счастливых мгновений до скончания наших дней! Правда, дорогой Ратмир?

Повисла пауза. Все с любопытством наблюдали за развитием спектакля, даже Мэри с Тодром замерли с тарелками в руках, так и не донеся персиковые завитки до общего стола. Ратмир недоверчиво крякнул, посмотрел так, словно примирялся, сейчас ли мне заткнуть этим самым завитком рот или понаблюдать, что этот рот еще может сморозить. Потом все-таки совладал с собой и, чтобы не разочаровывать публику, доиграл наш любовный спектакль. Он взял мою руку широкой теплой ладонью, как тогда в лесу, притянул к себе и молвил все, на что был способен в данный момент:

- Безусловно, Алёна. Безусловно…

Получилось проникновенно. Низкий голос и глубокий взгляд, забирающийся внутрь моей черепной коробки, должны были говорить об искренности его намерений. Но меня не проведешь! Я-то знаю, что всякие тираны да маньяки верят лишь в свои сверхценные идеи! Поди потом докажи ему, что любовь не имеет ничего общего с приковыванием к ножке кровати.

- Так вот, просыпаюсь я утром, — решила закрепить ситуацию я, глядя как все смотрят на нас чуть ли не с открытыми ртами, того глядишь, колбасками подавятся, — и так проникновенно поют соловьи, или какие у вас птахи водятся, так душевно! Мухи жужжат там или шмели... Что понимаю — мое! Не зря я сюда попала, этот дом прямо требует, чтобы о нем позаботились! Вон какая пылюга вчера со шкафа попадала, Ку-ку до сих пор от чиха избавиться не может. Как же тут в таком доме порядочному животному обитать?! — я нисколько не хотела обидеть Мэри, но добрая женщина слегка присела от удивления. Вела-то я всю эту пустословицу к другому, — да и мужчиной, уж простите, Ратмир, заниматься надо! Вон какой ху-день-кий, — посетовала я и, изловчившись, все-таки вцепилась в поросшую колючками щеку и потянула её в разные стороны, как бы наглядно показывая отсутствие необходимого жирка, — откормить его надо! Любовью и лаской обогреть! — вжившись в роль я чуть не пустила слезу. — Вон, так и не покушал ничего на завтрак, — я указала взглядом на тарелку с остывшими колбасками. — И зарос весь, сразу видно, нежной женской руки не хватает...

Все зачарованно смотрели, как эта нежная женская рука по-варварски оттопырила скупую мужскую щеку хозяина дома. Видимо, такое панибратство еще никто себе не позволял. С лицом этого самого хозяина творилось что-то загадочное — глаза сначала выпучились, потом сузились, он попытался одернуть голову, но не вышло — у меня крепкий захват! В какой-то момент я поняла, что начинаю получать удовольствие от происходящего, и поспешно убрала руку, чтобы не перегнуть палку.

- А-ха-ха, — наконец, раздался неестественный смех Клозель, первой пришедшей в себя и решившей сгладить ситуацию, показав, что не так уж плохо воспитала неразумную девицу. — Алёна у нас такая эмоциональная! Такое... непосредственное, поверьте, неоскверненное, сверкающее юной чистотой создание! Ха-ха! Я так рада, что у вас все хорошо! Но, Алёна, деточка, не стоит показывать личные отношения на людях, когда...

- Как это мило, — расплылась Мэри, перебивая её и склоняя голову в неподдельном умилении над подносом с крендельками. — Мы так давно ждали, когда же Иль Ратмир решится найти себе невесту. И вот, это произошло! Чудо случилось! Теперь этот дом обречен залиться счастьем! — торжественно объявила она, и мне показалось, что ей бы больше подошло стоять не с крендельками, а с праздничным подносом с бокалами выдержанного вина.

Сверкающее чистотой создание с голодным блеском уставилось на теплые крендельки, а счастливый жених с выражением крайней задумчивости на суровом лице, казалось, окончательно погрузился в глубокие слои нирваны.

Гаудия недовольно скривилась и принялась с усердием поглощать содержимое своего салата из трех стебельков, а я так прониклась ролью и успехом от нее, что в сердцах выпалила:

- Давайте, Ратмир, я Вас сама покормлю этими изумительными колбасками! Как преданная нашему общему делу невеста!

- Не стоит, я сам! — в панике жених отшатнулся от меня, как от прокаженной, а я с ехидством поняла, что действую в правильном направлении. Скоро убегать начнет. Но откреститься от положенной по договору невесты ему не дала Мэри. Она приблизилась и по-матерински успокоительно погладила Иль Ратмира по плечу, и с выражением глубочайшего умиления, блеснув застывшими в глазах слезами, сказала:

- Разрешите, иль Ратмир, это такое удовольствие для всех видеть, как Алёна ухаживает за Вами...

Я растянула губы в хищной и торжественной улыбке, а Ратмир затравленно глянул в сторону домоправительницы, как бы вопрошая, не заложена ли в мясных деликатесах толика яда. Воспользовавшись его замешательством, я ловко отрезала кусочек от остывшей колбаски в его тарелке, наколола на вилку и тыкнула в направлении сжатого рта жениха. Ратмир колбаску прожевал с таким видом, будто ел по крайней мере копошащегося жука. А на меня смотрел таким взглядом, который ясно обещал, что как только мы встретимся за ближайшим углом, то прощаться с жизнью мне придется долго и мучительно.

Впрочем, настроения во взглядах, обращенных ко мне, разнились. И если Гаудия давно делала вид, что ей неинтересно происходящее, то её брат наблюдал за мной с восхищением за них двоих. Мэри плавилась в обожающей и почти что блаженной улыбке, лицо её супруга Тодра мало что выражало, кроме обычного почтения. Белый ухмылялся и смотрел ободряюще, Борода, кажется, заподозрил неладное, его небольшие темные глаза под кустистыми бровями недоверчиво сверкали. Ну а Клозель с мистером Стеном (мне теперь почему-то хотелось произносить их имена вместе) бросали косые взгляды с высоты своих познаний о приличном девичьем поведении.

Все приступили к задумчивому и оттого молчаливому поеданию своих давно остывших остатков. Я скормила Ратмиру еще пару кусочков колбаски, после чего он покраснел, вытер рот салфеткой и, под причиной важных дел, выскочил из-за стола и спешно удалился. Я же доела, наконец, кашу, с удовольствием полакомилась рыбными бутербродами по совету Мэри, запив это все ягодным чаем, и также удалилась восвояси, по дороге прислушиваясь, не поджидает ли меня кто-то за углом. Но нет, все было тихо, видимо, тиран занялся перевариванием колбаски в укромном месте. Я даже подкралась к его двери и ненароком подслушала, но кроме неясных шорохов ничего не смогла разобрать.