– Мне не до любви, – отрезал он. – Мне кажется, я ясно дал тебе это понять с самого начала. Наше соглашение предусматривало, что я обеспечиваю тебя, ты ведешь себя как примерная хозяйка дома, и мы занимаемся любовью для взаимного удовольствия.

Лейла возмутилась:

– То есть ты готов жить вместе, спать вместе, пока в это не вовлечены эмоции?

– Почему это тебя удивляет? – Его брови поползли вверх. – Мы сделаем по-моему. Другой сценарий не предусмотрен.

– Тебе не нужна жена, – судорожно вздохнула она. – Тебе требуется женщина, которая будет делить с тобой постель и не будет просить ничего, кроме денег. Таких женщин называют шлюхами!

Джосс отшатнулся, словно она ударила его по лицу. Но он не собирался уступать.

– Лейла, я предупредил тебя сразу: мне не нужна настоящая семья, жена, дети и прочие сложности.

Как ей могло прийти в голову, что этот мужчина любит ее? Лейла была ослеплена тем, как Джосс расправился с Гэмилом. Но все это было сделано не ради нее. Просто ему был нужен еще один свой человек в совете директоров. Никогда мужчина, который действительно любит, не поступил бы так с женщиной.

– Уже поздно, – произнесла она.

– Лишь потому, что ты сказала… – начал было Джосс.

Лейла подняла руку, заставив его умолкнуть:

– Сегодня утром я узнала, что ношу под сердцем ребенка.

Все краски сошли с его лица. Он прислонился к стене, словно ноги не держали его.

– Ты лжешь!

– Это правда.

Лейла искала в себе силы. Сердце, разбитое его словами, все еще стучало, но душа ее была мертва.

Однако она надеялась. Молодая женщина ждала, что Джосс кинется к ней, заключит ее в объятия и станет молить о пощаде. Скажет, что любит ее. Что был счастлив услышать о ее беременности. Но вскоре Лейла поняла, что ей пришлось бы ждать этого целую вечность. Она заблуждалась. Щедрость Джосса приняла за заботу, страсть – за любовь.

– Не переживай, – процедила она сквозь зубы, – мы справимся. Без тебя.

В последний раз посмотрев в лицо мужчине, который вырвал у нее сердце и, еще стучащее, бросил на пол, Лейла вышла из его спальни.

Когда она несколькими часами позже появилась в гостиной, то обнаружила, что Джосс собрал вещи и уехал. Горничная сообщила, что у него возникли неотложные дела.

– Когда он должен вернуться? – спросила Лейла.

Она не знала, радоваться его отъезду или нет.

– Мне жаль, мадам…. Мне кажется… У меня возникло ощущение, что мистер Кармоди уехал надолго. Во всяком случае, он не говорил о скором возвращении.

Холод пробежал по спине Лейлы. Она не могла поверить, что это конец их отношений. Лейла долго размышляла над сложившейся ситуацией, пролила немало слез, а Джосс просто бросил ее. Без прощания, без последнего слова. Только бесчувственный человек способен поступить подобным образом.

Однако у Лейлы не было времени горевать об утраченном счастье. У нее были планы.

Джосс заглушил двигатель и некоторое время рассматривал небольшой дом, стоящий на противоположной стороне дороги. Издали он казался сказочным. Иллюзию волшебства создавала светлая краска фасада. А может, кусты роз. Это жилище было настоящим уютным домом. Именно в таком доме могла жить Лейла с их ребенком. Болезненный спазм пронзил его тело. У него не было права находиться здесь. Он утратил его в тот момент, когда повернулся спиной к женщине, которая любила его.

Неудивительно, что Лейла предпочла комфорт его кичливой квартире в центре Лондона. Джосс вспомнил журналы по домоводству, которые она читала, ее воспоминания о счастливом детстве. Лейла, теплая, лучистая Лейла… Какое право он имеет вмешиваться в ее жизнь теперь? Он, Джосс Кармоди, не умеющий любить, никогда не имевший настоящего домашнего очага.

Мужчина вновь взглянул на кусты роз. Теперь они показались ему стражами, колючими вратами, не пускающими чужаков. Глубоко вздохнув, он взял с соседнего сидения толстую кипу бумаг и вышел из машины. Еще никогда ему не приходилось совершать что-то настолько трудное.

Лейла колдовала над очередной клумбой, негромко напевая. Она не слышала, как он подошел. Когда молодая женщина подняла глаза, сердце ее на мгновение перестало биться. Она не поверила своим глазам – это просто не может быть Джосс. После двух месяцев молчания! Это не может быть отец ее ребенка.

– Могу чем-то помочь, – обратилась она к двум мужским ногам в потертых джинсах.

– Лейла! – Ему хотелось прикоснуться к ней. – Как ты?

Она на секунду разрешила себе поверить, что в его голосе слышна забота. Но лишь на секунду.

– Джосс, что ты здесь делаешь?

Он с трудом перевел дыхание. Лейла неторопливо снимала рукавицы, досадуя на то, что он увидел ее в таком непрезентабельном виде. Она мечтала, что, если им и суждено еще раз увидеться, она будет утонченной, элегантной и спокойной.

– Ты прекрасно выглядишь.

Лейла открыла было рот, но не стала отвечать на комплимент. Кстати, о Джоссе нельзя было сказать ничего подобного. Он заметно похудел, а под глазами залегли темные круги. Наверняка уделял все время своей империи.

Его глаза чуть сузились, словно он пытался прочитать ее мысли.

– Ты не пригласишь меня внутрь? – Джосс указал на дом.

Она купила его на деньги, доставшиеся ей по брачному договору. Этот дом – ее убежище.

– Нет! – Лейла не желала принимать его на ее территории. Она предпочитала хранить воспоминания вместо того, чтобы снова впускать Джосса в свою жизнь. – В этом нет необходимости. Мы можем поговорить здесь. – Молодая женщина скрестила руки на груди.

Он наклонил голову и поинтересовался:

– Как твои дела?

Это было последнее, что она ожидала услышать.

– Хорошо.

Лейла не стала интересоваться, как идут дела у него. Не хотела показывать, что это все еще ее волнует.

– Как ребенок?

Ее рука непроизвольно потянулась к животу, словно она пыталась защитить дитя. В душе вскипела ярость. Лейла злилась на Джосса за то, что у него хватило духу явиться сюда. На себя – за то, что сразу не прогнала его, за то, что мечтала, чтобы он признал своего ребенка, хотя она понимала, что это невозможно.

– С ним все в порядке, – ответила она. – Ты что же, рассчитывал на то, что имела место некая ошибка? Или у меня случился выкидыш? Тогда тебе не пришлось бы думать о проблемах, которые создала я, не так ли?

Джосс стал белым как полотно. На его лице мелькнуло странное выражение… Господи, когда она успела превратиться в бессердечного человека?

– Прости. – Мир поплыл у нее перед глазами, она пошатнулась.