его нет в базе?

— Не успели внести, но мы исправим этот момент.

— У тебя ничего нет на него, капитан, и нет никаких доказательств его участия в пиратстве.

— Видимо, ты можешь нам рассказать, как оказался на этой станции? — обратился капитан ко мне.

— Не могу, — промычал в ответ.

— Что он сказал? Я не понял? — обратился он к Лане.

— Он не говорит, капитан. Он немой, — пояснила она.

— Но нас понимает?

— Понимает, не всё, конечно.

— Вот даже как. Значит, дикий.

— А я тебе сразу это сказала. Мало того, он ничего не помнит о себе. Даже имени своего не знает.

— Диких хватает среди пиратов и их нет в нашей базе.

— Он не пират и у него нет нейросети.

— Это я заметил. Он может быть их разведчиком.

— Если ты намекаешь на нейросканирование, то даже не мечтай, я не дам согласие на это.

— Осталось только выяснить, есть ли у вас полномочия для этого.

— Есть!

— Но для этого нужно выяснить вашу личность.

— Ты сомневаешься в том, что я принадлежу к расе креатов?

— В этом не сомневаюсь, но не каждый креат имеет такие полномочия. А только прошедший соответствующее обучение.

— Вот контакт главы школы телохранителей, которую я закончила. Он подтвердит мои полномочия.

Неожиданно капитан встал и вышел в соседнее помещение. Сам я только одним ухом слышал, о чём они разговаривали. Меня больше взволновало, что меня не было ни в одной из баз. С одной стороны, хорошо, что я не пират, а с другой — кто я? Нет у них никаких данных на меня. Как я мог прожить много лет и на меня не было никаких данных у них? Как оказался в этом агрегате? Может, это инкубатор, где выращивают таких, как я? Это что, я три дня назад родился?

— Не переживай, Отпуск, нет у них ничего на тебя. Это абордажники специально оговорили тебя. Злость они так вымещают.

— Я не понимаю, — промычал в ответ.

— Не понимаю, я тебя. Потом объяснишь.

Вскоре вернулся задумчивый капитан и посмотрел на меня.

— Вам подтвердили мои полномочия?

— Да, подтвердили, а также контракт с аграфами на охрану. Алайна, вы слышите меня?

— Лана. Мне так привычнее.

— Хорошо, Лана. Вы были телохранителем этого аграфа, — он ждал, что она ему подскажет имя, но Лана молчала. — Я правильно понял?

— Правильно.

— Он погиб, насколько мне известно.

— Не погиб, но я не собираюсь это обсуждать.

— Почему? Я хотел только спросить, что произошло?

— Вы можете поговорить об этом с главой школы. Я не собираюсь обсуждать это с вами.

— Почему?

— Запрещено по условиям контракта.

— Тогда меня интересует, когда вы первый раз встретились с вашим приятелем? Надеюсь, это вам не запрещено обсуждать?

— Вы правы — запрещено.

— У меня есть два свидетеля, которые утверждают, что вы с ним встретились три дня назад и до этого его никто не видел на станции раньше.

— Кто же это? Опять ваши абордажники?

— Нет. Это сотрудники, что работали вместе с аграфами.

— У вас ложные сведения. С Аграфами никто не работал.

— Ну а как же хуманы, что проживают вместе с вами на закрытом для остальных уровне станции?

— Они обслуживают станцию. Никто из них не работал с аграфами и не мог знать, кто прилетал или улетал со станции.

— Даже вы.

— Даже я.

— А как же мать вашей подружки? Она работала в закрытом секторе.

— Где она работала и чем занималась мне неизвестно. Я не выясняла.

— Вы были в закрытом секторе?

— Я не буду отвечать на этот вопрос. Это нарушение контракта. Кроме того, мне это надоело, я жду ваших доказательств его пиратства.

— Мы пока устанавливаем его личность.

— Его личность нигде не фигурирует. Значит, он дикий, как я вам и говорила. Итак, где ваши доказательства?

— Можете пока идти, но вскоре я соберу информацию по нему и тогда будет выдвинуто обвинение.

— Нет у тебя ничего, капитан.

Мы встали и вышли из кабинета. Как только закрылась дверь, из соседнего кабинета вышел разведчик.

— Что скажешь? — спросил его капитан.

— Что здесь можно сказать. С креатами всегда сложно. Как обычно будет молчать, даже если что-то знает.

— У нас нет ничего на него.

— Дикий.

— К нам не очень давно попал корабль, летевший сюда. Там были криокапсулы вот с такими.

— Много?

— Два десятка. Когда разморозили их, они ничего не помнили: ни кто они, ни откуда. Полностью стерта память.

— Аварцы?

— Если бы. Наши.

— Что удалось выяснить?

— Ничего. Отправитель груза исчез, до сих пор в розыске. Пилот не знал, что везёт. Взял попутный груз в виде закрытого контейнера, но, когда его стал преследовать пират и он запросил помощь, потом наши вмешались.

— А где они?

— Отправили в миграционный центр. Живут на планете.

— С какой они планеты, не удалось выяснить?

— Нет и ни один из них никогда не был в базе. Я проверил, перед тем как вылететь сюда.

— Даже предположений нет?

— Анализ данных ДНК показал, что их ДНК совпадает с потомками одной очень давно пропавшей экспедиции. Куда она летела и зачем — не сохранилось никаких данных в архивах. Эта экспедиция пропала больше двух тысяч лет назад.

— Потерялись где-то и одичали.

— А сейчас их кто-то нашёл и перевозит сюда их потомков и продаёт.

— Не удивлён. В такие экспедиции отправлялись разные мозголомы и их потомки должны быть не глупы.

— Две тысячи лет прошло по общему времени. За такое время они полностью деградировали.

— Всё возможно, но они нас не интересуют. Думаешь, этот паренёк из той партии?

— Скорее всего. Часть груза мы