– Не обижайся, Чарльз, но пойми: ты теряешь время! Передай привет Хетти.

Лейтенант и капитан Орфалеа ехали верхом бок о бок, позволив лошадям самим выбирать путь и двигаться неторопливым аллюром вдоль побережья по направлению к Трапезунду. Выехав из тени, отбрасываемой деревьями, на солнечный свет, Джахан посмотрел вниз, на синее, ослепительно яркое море, созвучное его счастливому состоянию. Он вспоминал проведенные с Ануш вечера и прикидывал, когда они встретятся снова. Чуть придержав коня, он откинулся в седле, изучая линию горизонта.

– Все спокойно, лейтенант.

– Как и всегда.

– Вы бы предпочли, чтобы мы уехали с пехотой?

– Я предпочел бы сражаться с русскими. А заготовка провизии – это женская работа.

– Им – приказ исполнять, им лишь идти умирать[30].

Лейтенант непонимающе уставился на него.

– Лорд Альфред Теннисон. Англичанин, поэт, писавший о Крымской войне.

– Не умею читать, капитан. Так и не научился.

– Разве вы не ходили в школу?

– Ходил, но там было слишком много книг. Слишком много слов.

– Вам следовало там задержаться, лейтенант. Все должны уметь читать.

– Сейчас я сожалею, что не научился. Я часто вижу, как вы читаете книгу, и думаю: это, наверное, здорово отвлекает.

– Да, так и есть.

– Хотя вы не читаете сейчас так много, как раньше. И это понятно, учитывая ваши новые развлечения.

– Развлечения? – Джахан удивленно посмотрел на лейтенанта.

– Девушка.

Они остановились у изгиба дороги, спускающейся к морю.

– Люди говорят, капитан.

– Правда? И что же они говорят?

– Что она армянка. И прочие вещи, которые вы не хотели бы услышать.

Джахан взглянул на раскинувшееся внизу море.

– Заслужить доверие этих людей очень сложно, капитан, а утратить легко.

– Я не испытываю уважения к мужчинам, которые ради забавы подвешивают маленьких мальчиков.

– Вы не можете сами отбирать солдат. Хорошие или плохие, но они ваши подчиненные. – Лейтенант вытер рукавом пот со лба. – Я просто говорю об этом ради вашего же блага, капитан!

– Она в опасности?

Лейтенант пожал плечами:

– Идет война. Ни одна женщина не может быть в безопасности.

Они вновь тронулись в путь, больше не возвращаясь к этой теме.

Ануш терпеть не могла ходить в дом Казбека. Доставка выстиранного белья в этот мрачный дом была самой неприятной ее обязанностью. Дом располагался в укромном месте, в лесу. Гохар говорила, что Казбек построил его там, чтобы обделывать свои грязные делишки подальше от любопытных глаз и Божьего ока.

Приближаясь к дому, Ануш посматривала по сторонам – нет ли поблизости Хусика. У него была привычка беззвучно подкрадываться к ней, всегда предугадывая ее появление, хотя она ходила сюда не в одно и то же время.

– Ануш!

– Хусик! Не подкрадывайся так ко мне!

– Наверное, думала, что меня здесь нет? Иначе не была бы так разочарована!

Он пятился, не сводя с лица Ануш взгляда своих болотного цвета глаз. Было что-то новое в выражении его лица, что-то хитрое, и смотрел он более смело. Ануш удобнее перехватила узел с бельем.

– Что ты здесь делаешь?

– Ты знаешь, почему я здесь, Хусик!

– Пойдем со мной! Есть место, которое я хочу тебе показать.

– Не сегодня.

– Да ладно, ты же на самом деле хочешь этого!

Он искоса поглядывал на нее, пытаясь изобразить улыбку, и Ануш почувствовала себя неуютно. Дом Казбека был еще достаточно далеко.

Ануш пошла чуть быстрее, когда Хусик стал идти с ней нога в ногу.

– Это секретное место, Ануш. Может стать нашим секретом. – Его дыхание было горячим и оседало каплями на ее щеке. – Разве тебе не любопытно? Тебе не хочется узнать, что это за место?

– Хусик, ты мешаешь мне.

Ануш сошла с дороги на узкую тропинку, которая шла вдоль леса. Хусик последовал за ней.

– Ты все знаешь про мальчиков, Ануш? Про других мальчиков? Я не такой, как они. Я лучше их всех! – Одной рукой он похлопывал себя спереди по штанам. – Я знаю, что тебе нравится, Ануш! Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь.

– Ты мешаешь мне идти, Хусик.

– Я могу тебе еще сильнее помешать.

Его полные, девичьи губы приоткрылись, глаза угрожающе засверкали. «Это всего лишь Хусик, – успокаивала себя Ануш. – Глупый, безмозглый Хусик». Но она была напугана, и он чувствовал это.

Он прижался к ней, и через ткань юбки она почувствовала его возбуждение.

– Да ладно, Ануш…

– Отстань от меня! – Ануш оттолкнула его узлом с бельем, и Хусик упал на землю.

– Хусик! – Казбек стоял на пороге дома, наблюдая за ними. – Вставай и иди сюда!

Парень усмехнулся, снова похлопал рукой по штанам, потом встал и исчез за домом, чтобы избежать побоев отца.

Лицо Ануш горело. Она поднялась на крыльцо и передала отцу Хусика узел с чистым бельем.

Четки на запястье Казбека щелкнули, когда он взял узел. Он развернулся, намереваясь войти в дом.

– Это в счет оплаты, эфенди, – окликнула его Ануш.

Казбек повернулся к ней. Это был крупный мужчина с длинным торсом и скошенными, как у кирки, широкими плечами. В отличие от мутных глаз его сына, глаза Казбека были ясные, как стекло, и мерцали серо-желтым цветом. У отца и сына были одинаковые волосы, похожие скорее на шерсть зверька, чем на волосы человека. Но если волосы Хусика торчали, как иглы у дикобраза, то Казбек зачесывал волосы назад и смазывал их маслом.

– В счет оплаты? Может быть, нам следует обсудить оплату за три месяца, которую должна мне твоя мать? – Он улыбнулся, его зубы были темнее кожи лица. – Я устал от ее обещаний. Скажи ей, что я хочу увидеть деньги! И скажи, что мое терпение заканчивается!

Ануш спустилась с крыльца, пошла по тропинке и, как только дом исчез из поля зрения, сразу же побежала.

* * *

Запах плова, доносящийся из корзины, еще больше разжигал аппетит у не утолившей голод Ануш. Блюдо, которое приготовила ее мать, было сочным и нежным – рис с грибами; усиливал вкус хорошо поджаренный лук. Было очень сложно остановиться и не съесть все до последнего зернышка риса, но она пообещала Саси и Хават, что оставит немного для них и их матери.