Музыка приближалась. Люди пели хором, голоса доносились приглушенно, как будто из машины. Песня Кеши «We R Who We R», включенная на полную громкость. Клодин затаила дыхание, прислушиваясь к давно забытому веселью.

– Сюда едут! – сказал Ниньо, подбегая к окну. – Гляди!

На дорожку въехал черный джип «Escalade». Как это похоже на нормалов с их эгоцентризмом – ну конечно, табличка «МЕСТ НЕТ» повешена не для них! Знали бы они, что женщина, которая готовит им тот вкусный шпинат со сливками, носит сетку для волос на всем теле!

В джипе взвыли на два голоса:

– We’ll be forever young![12]

– We are who we are![13]– подтянула Клодин. Она знала эту песню до последнего слова. Еще бы! Ляля каждое утро врубала ее у себя в машине, отправляясь в школу… «Обожемой!» Она бросила Ниньо ключ от номера.

– Сворачиваемся! Закрой тут, ладно?

Клодин ссыпалась по лестнице, застеленной дорожкой цвета лесной зелени, и выскочила на улицу, навстречу джипу.

Стекла запотели – вероятно, оттого, что внутри была удушливая жара, но Клодин, не колеблясь, распахнула водительскую дверцу и прыгнула внутрь. Ляля с ее дядей Владом приплясывали у себя на сиденьях и размахивали руками над головой, подпевая последнему припеву.

– Дини! – Ляля бросилась в распахнутые объятия Клодин. Они не виделись всего неделю, а обнимались так, будто прошла целая вечность.

– Ну, понимаю, я тут лишний! – пошутил дядя Влад, перегибаясь через племянницу и вырубая зажигание. – Пожалуй, поступлю-ка я, как ночной крем для глаз – уберу мешки!

Ляля уже стучала клыками: жара ушла через раскрытую дверь, и ей сделалось холодно. Очевидно, серая мужская шляпа, желтая толстовка, черный атласный блейзер, легинсы и сапоги до колен были недостаточно теплыми, чтобы согреть ее в этот вечер, когда на улице было всего плюс двадцать. И вид у нее был такой, словно она несколько дней ничего не ела.

– Мешки? – переспросила Клодин. – Какие еще мешки? Что вы тут делаете? Где вы были?

– Слушай, давай поговорим об этом под крышей, а? – сказала Ляля, взяв с заднего сиденья пару зонтиков. – Тут у вас, в деревне, такая холодина!

– Что происходит? – спросил вышедший на порог Клод. – Мама зовет ужинать. А где Ниньо?

На Клоде была его спортивная футболка – по той же причине, по какой Клодин накрасила ногти зеленым лаком с блестками и налепила на них серебряные наклейки-бантики: он тоже не терял надежды.

– Гляди, кто приехал! – ответила Клодин, растирая узкие ладони подруги. Они вошли в отель.

– Ляля! – сказал Клод, внезапно превратившись из сторожевого пса в игривого щенка.

– Только что с самолета! Мы вернулись из Румынии.

Ляля дала Клоду «пять», сунула зонтики в стальную подставку и поскорей вошла в теплый холл.

Уютный холл, озаренный свечами, представлял собой нечто среднее между бревенчатой хижиной и средневековым замком. Гранитная стойка дежурного упиралась в темные ореховые стены, увешанные черно-белыми фотографиями замков. Темно-синие кресла с высокими спинками, диван, обтянутый шотландкой, кованый кофейный столик у каменного камина. На полках стояли классические романы и выгоревшие настольные игры. Ляля направилась прямиком к очагу и протянула руки к огню.

– Так ты была в Румынии? – переспросила Клодин. – У своих упырей?

– Ага. Папа заставил. Думал, что там я буду в безопасности. Я чуть не умерла с голоду! Самое вегетарианское блюдо, которое подавала бабушка, – это колбаса из поросенка, откормленного зерном!

– Куда их девать? – пропыхтел дядя Влад, втащив в холл два массивных чемодана. Старые, потертые, без колесиков – как будто с «Титаника»!

– Погоди, так ты что, остаешься у нас? – спросила Клодин.

– Сюрпри-из! – пропела Ляля.

– Давайте я отнесу! – вызвался Клод. Он, слегка крякнув, взвалил один чемодан на другой и вскинул их над головой. – Я их поставлю в комнату Дини!

И принялся подниматься по лестнице.

– Свободных номеров у нас тонны, – сказала Клодин. – Думаю, мама не рассердится.

– На самом деле это была ее идея, – заметила Ляля.

– Что, правда?

– У нас же отобрали телефоны, и твоего номера у меня не осталось. Поэтому я позвонила в отель, и трубку взяла она. Она просто спросила, как я поживаю, и все. Я тут же разревелась. Упыри ждали меня в машине и сигналили, чтоб я быстрей выходила. Мы должны были ехать на двойное свидание: они, я и какой-то нетопырь, с которым меня хотели помолвить! Знаешь, как его зовут? Только не падай! Мариан!

Клод фыркнул с площадки второго этажа.

– Я сперва позвонила дяде Владу, но…

– Когда я взял трубку, бедняжка была вся в слезах, – сказал он, стащив карамельку с блюда с конфетами на стойке ресепшена. – Я ее прекрасно понимаю. Сам с ними вырос. Я рыдал каждый день вместо зарядки. Но я подрядился оформить пятизвездочный ресторан с дарами моря в Портленде. Прикиньте, там совладелицей Деми Ловато… или Деми Мур? Все время путаю!

– И, в общем, твоя мама сказала, что я могу пожить здесь, пока он не освободится. Я просила ее тебе не говорить. Хотела сюрприз сделать.

– Ка-айф! – взвизгнула Клодин. «Подруга! Девочка! Единомышленница! Она может учить меня водить! О чудо!»

Ляля кивнула, и обе снова завизжали от радости.

Они по очереди обнялись с дядей Владом и пошли ужинать.

Клодин не терпелось поделиться с Лялей всеми последними новостями. Послушать сплетни о безумных Лялиных родственниках. Посмеяться вволю – это полезно для брюшных мышц! Они будут болтать до утра. Ляля будет учить ее вождению. Поможет оформлять Клевую Квартирку. И составлять планы на День Варенья… ну вдруг он все-таки состоится!

Мысль о целой неделе блаженного безделья и веселой болтовни, видимо, возбудила и Лялю тоже. Она была отнюдь не склонна к дурацким шуткам, а сейчас подошла к рыцарским доспехам, которые держали в стальных пальцах меню отеля, и с размаху шлепнула их по металлической заднице.

– Чур, я следующий! – поддел ее Войу, который уже сидел за столом, уписывая ужин.

– Только перчатки надеть не забудь! – сострил Дон.

– Вроде тех, в которых в зоопарке слоновьи клетки чистят! – добавил Ниньо, садясь за стол.

– А зачем ему перчатки, чтобы шлепать рыцаря по заднице? – удивился Кирпич.

– Да не ему! – раздраженно объяснил Дон. – Ляле!

– А Ляле они зачем? Она только что это сделала, и с руками у нее все в порядке!

Кирпич ухмыльнулся и ткнул вилкой фрикадельку.