Итак, новая хозяйка Белого дома утвердила собственный стиль. Благодаря присущим ей обаянию и уму она ухитряется собрать вместе людей, которые прежде не знали или недолюбливали друг друга. Она хорошо запомнила слова генерала де Голля: «Подайте одно и то же баранье жаркое на ужин людям, которые не переносят друг друга, потому что мало друг о друге знают, — и оно превратит их в баранов!» Че Гевара однажды заявляет, что Джеки — единственная американка, с которой ему хотелось бы встретиться, причем не за столом переговоров!

Под ее влиянием Вашингтон превращается в блестящий, оживленный город, в котором бурлит интеллектуальная жизнь. «Джеки устраивала замечательные культурные вечера, — рассказывает ее сводный брат Джейми Очинклос. — Может быть, ей недоставало творческих идей, зато она обладала ясным практическим умом и заражала своей энергией. Она вполне сознавала, какие возможности дает ее статус, и сумела их реализовать. Это правда, что некоторые официальные обязанности были ей не по душе: она не любила подлизываться. Но что касалось поддержки искусству, она стремилась сделать столько, сколько ни одна Первая Леди еще не делала для страны».

Она включает в программу кинопоказа в Белом доме такие фильмы, как «В прошлом году в Мариенбаде» или «Жюль и Джим». И не может оторвать глаз от экрана, в то время как Джон посапывает в соседнем кресле, а его друзья один за другим выходят из зала. Перед тем как принять у себя Феллини, она по нескольку раз просмотрит все его шедевры, прочтет все, что о нем написано. И он будет поражен таким глубоким знанием его творчества.

Разумеется, найдутся и недовольные. Эта особа, скажут они, — большая мастерица пускать пыль в глаза, эксцентричная богачка. Кто оплачивает все эти пышные приемы? Неужели американские налогоплательщики? Почему супруга президента, вместо того чтобы утешать обездоленных, все время расхаживает в длинном платье под сверкающими люстрами, окруженная своими любимчиками и любимицами?

Джеки не делает ничего, чтобы задобрить прессу. «Джеки с радостью посадила бы в тюрьму каждого, у кого есть пишущая машинка!» — ехидничает Джон. Она панически боится журналистов и рьяно оберегает свою частную жизнь, даже запрещает фотографировать своих детей и обновленные помещения резиденции. Однажды, когда она приезжает в Белый дом с новой собакой, журналисты бросаются к ней и спрашивают: «Чем вы будете ее кормить?» — «Репортерами!» — отвечает Джеки. Когда она падает с лошади, фотография сразу появляется во всех газетах. Джеки врывается в кабинет президента и требует, чтобы он запретил подобные публикации. «Что ты, Джеки, это же сенсация, когда Первая Леди шлепается на задницу!» — весело отвечает Джон, давно привыкший жить под прицелом фотографов. Журналисты — его лучшие друзья. Он знает, как важен для него имидж. Стоит Джеки отвернуться, как он устраивает фотосессии с Джон-Джоном и Кэролайн. Она узнает об этом из газет. Возмущается, выходит из себя, требует положить этому конец. Но ее не слушают. Тогда, чтобы защитить себя, она приказывает обнести детскую площадку кирпичной стеной, поставить вокруг бассейна ограду из матового стекла и насадить по всему парку гигантские живые изгороди из рододендронов. Она согласна «сдавать напрокат» детей, если это необходимо для имиджа президента, но только время от времени, причем тогда, когда сама сочтет нужным. Джеки хочет все держать под контролем. Но не делает ни малейших попыток наверстать собственные упущения. Однажды, рассказывает Китти Келли, на приеме в честь президента Бургибы и его супруги, Джеки упорно избегает присутствующих там женщин-журналисток. Джон хватает ее за руку и подводит к бывшим коллегам. «Поздоровайся с этими дамами, дорогая», — произносит он очень тихо. Джеки повинуется, но взгляд у нее мрачный; муж отпускает ее, и видно, что на руке у нее остался след от пальцев.

Если журналисты наперебой рассказывают публике о малейших подробностях жизни Джеки и детей, то о шалостях президента они не говорят ни слова. А между тем, стоит Джеки отлучиться, как он устраивает в Белом доме вечеринки, и телохранители видят в коридорах резвящихся обнаженных красоток. Он готов пустить к себе первую попавшуюся девчонку, лишь бы она его возбуждала. Однажды охрана в последний момент успевает обнаружить в сумочке у одной из них пистолет! Но ему все равно. Он не желает слышать о безопасности. Ему нужны «девочки». И у него есть помощники, которые их находят. Если эти люди недостаточно расторопны, он выговаривает им: могли бы уж постараться для своего главнокомандующего! У него самого нет времени охотиться, а свежее мясо нужно всегда. Джон проявляет доброту к своим услужливым подчиненным и не прочь разделить удовольствие на всех. Сотрудникам секретных служб, которых вначале его поведение приводило в замешательство, вскоре пришлись по вкусу эти коллективные забавы. «Когда я стал работать с Кеннеди, у меня возникло ощущение, что я попал в труппу бродячих комедиантов. У них всегда был праздник, казалось, с ними не может произойти ничего плохого, — вспоминает один из президентских телохранителей. — Никому из нас не приходило в голову донести начальству или слить информацию журналистам. Это было бы расценено как предательство. И ряды немедленно сомкнулись бы. Если бы среди нас завелся доносчик, остальные старались бы держать при нем язык за зубами или решительно опровергли бы его слова». Даже среди персонала Белого дома существует заговор молчания.

Порой Кеннеди ведет себя так, что приходится ставить его на место. Как в случае с Ширли Маклейн. Однажды, по просьбе Синатры, она в костюме шофера садится в великолепный лимузин и встречает президента в аэропорту. Как только дверцы захлопываются, пассажир начинает приставать к ней. Актриса отбивается, на ходу выскакивает из машины и залезает опять… но на заднее сиденье. Впрочем, Ширли Маклейн отнеслась к этому происшествию с юмором, заявив: «По-моему, президент, который трахает женщин, — это лучше, чем президент, который трахает свою страну!»

Филипп де Боссе, в то время работавший корреспондентом «Пари-Матч» в Вашингтоне, прекрасно помнит чету Кеннеди. «Правление Кеннеди было ориентировано на молодежь, оно воплощало в себе надежду. Однако оно не было основано на правдивости. Например, прессе было известно, что супруги Кеннеди не ладят друг с другом, хотя президент всеми силами старался сохранить представление о себе как прекрасном семьянине, рядом с которым жена и прелестные дети. Читателям хотелось верить в мечту, и мы помогали им в этом. Правление Кеннеди было виртуозным спектаклем, который поставили специалисты по связям с общественностью. Я часто задавался вопросом: что сказали бы читатели, узнай они, что Жаклин Кеннеди, считавшаяся самой соблазнительной, самой желанной женщиной в мире, не способна удовлетворить собственного мужа? В этом не только ее вина. Кеннеди был слишком сосредоточен на своих удовольствиях. Это, быть может, и не мешало ему управлять страной, но вряд ли помогало. Мы были пленниками мифа, который отчасти создали сами. Профессиональные имиджмейкеры придумали привлекательный образ. А журналисты попались на удочку и впоследствии вынуждены были подпитывать этот образ».

Джеки все это прекрасно знает, но теперь у нее есть своя философия. Она отправляется в небольшое путешествие или просто уезжает на уик-энд, чтобы предоставить мужу свободу действий. «Мне нужно оказаться там, где я смогу побыть одна», — признается Джеки. Куда-нибудь подальше от Белого дома, который ей опротивел: тошно представить себе, что там творится… Но иногда она получает и наглядные тому доказательства. Однажды горничная кладет в ящик с ее бельем черные трусики, забытые в постели Джона. Джеки приносит их президенту: «Верни хозяйке, это не мой размер!»