– Ага. – Рамиль, покосившись на него, с трудом сдержал зевок. – Он предупреждал, что войну сегодня устроит. Скучно, говорит, просто так сидеть.

– Ну, он и монстр. – Сергей Саныч, все ковыряющийся в старом «ночнике», осуждающе покачал головой. – Адреналина не хватает, что ли? Ну его в баню, воевать-то. Надоело уже.

– Слышь, Саныч. – Пуля толкнул его дульником автомата, спрятанным в картонный цилиндрик из-под «осветилки». – А тебе-то чего мотаться взад-вперед? Сидел бы себе в своей радиорубке на колесах и дрых благополучно.

– Поспишь здесь. – Сергей Саныч уже привычно заворчал. – Я прогуляться решил, проверить, как батарейки зарядились…

– У тебя зарядка появилась? – Мишка уставился на связиста. – А я все думаю, чего он шляется с этой неработающей шайтан-машинкой… И давно?

– Да не-е. Вчера привезли, с Уфы. Попросил своих, они скоммуниздили в штабе и прислали. Так что давайте ко мне, если что, заряжать буду.

– Эх… – Азамат снял картонку. – Сейчас тоже постреляю. Попугаю кэпа, а, Рамиль?

Все четверо, дружно ухмыльнулись. Красные точки трассеров с шуршаньем полетели вперед, через дорогу, через овраг с узенькой речушкой, пропадая в густых, шелестящих зарослях по той, «чужой» стороне. Это не разрешалось командованием, это не экономия боеприпасов, а бесцельная трата. Но командование сидело в Новой Уфе, а ОСНАЗ торчал в наспех вырытых окопах по дороге на Стерлитамак, поэтому – предупредительный огонь, отпугивающий и мутантов, и диверсантов. А напорется на него бродяга, которому взбредет в голову дурь пробираться по ночам этими дикими местами, так не надо шляться где ни попадя.

– Ух! Хорошо-то как, Настенька!!! – Рамиль довольно улыбнулся. – Чуток встряхнулись.

Минутой позже огонь открыл тот самый пулеметчик, со стороны которого недавно они с Санычем и пришли.

– О, девиант, не спит больше, надо же. – Сергей Саныч выглянул за бруствер, заорал. – Кузя, хорош там уже палить, мы тебе верим!!!

– Так чего там было-то? – Пуле давно стало скучно, и хотелось услышать что-то интересное.

– Ну, че… – Рамиль почесался. – Достали вши, мать их… Вышел я, значит, со своей землянки. Прошелся по задним постам, смотрю, у молодых там все в порядке. Ну, думаю, пойду по часовой стрелке, глядишь, и наткнусь на какое-нибудь злостное нарушение Устава гарнизонной и караульной службы. И, представьте себе, только значит, в траншейку то я спустился, и тут… опа-на!!!

Рамиль выдержал паузу, явно подражая кому-то из инструкторов отряда, матерых бывших военных Второй армии.

– Ой, да хорош, Рамиль, не тяни, а?!! – Сергей Саныч повернулся к нему. – Мы чего тут, в кино играем что ли, Уилл Смит, блин. Рассказывай, давай уже, только, чур, не сильно ври.

– Кто, какой вилсмит?! А, ладно. – Рамиль сел удобнее и начал с явным удовольствием врать про свое единоличное героическое спасение спящего отряда. – Я, значит, смотрю, а наш Кузя как-то так интересно лежит на спине. Думаю, ну мало ли, вдруг он звездами любуется. Пойду, вместе с ним посмотрю… Всегда любил на звезды смотреть, когда их видно. Вы ж поняли?

– Да, да… – все дружно закивали, показывая, что поняли.

– И тут как раз Сергей Саныч из окопа вылез, да, Саныч? Ну, пошли мы с ним вдвоем смотреть, чего этот как его там? Да, точно, астроном там углядел, ну, на небе-то. Подходим – а он, значит, лежит, и смотрит открытыми глазами прям на нас… И молчит.

– Точно. – Саныч усмехнулся, завертел, вроде как самому себе не веря, головой. – Я ну очень сильно удивился, как это увидел. Смотрит на нас, и молчит, натурально. Ну, Рамиль, подошел и…

– Как дал ему с ноги в грудак, он же в бронежилете был. Тут Кузя и очухался, а я ему – ты чего? А он мне – я, грит, вас видел, но так испугался, что прям ни слова сказать не могу…

– Вот клоун. – Азамат хмыкнул. – Это ты его за это так отмудохал?

– Ну, да. – Рамиль снова почесался. – А чего он врет то? Заснул, так заснул, а то – увидел, испугался… Пургу какую-то прочесал по ушам.

– Понятно. – Мишка поднял рукав, посмотрев на часы. – Еще час с небольшим, и все, у-а-ха-х-а…

Все согласно закивали. Да уж, самое лучшее, что могло произойти каждый день, – это утренний уход с постов, когда можно на какое-то время просто отключиться, погрузившись в сон. И порой сон приносил кусочек той небывалой, несбыточной, далекой и желанной жизни, сгоревшей не так давно. Цветной, красивой, полной, и, несмотря на сложность, кажущейся легкой и беззаботной, хотя из всех четырех хорошо знала про нее ровно половина, Мишка да Саныч.

– Ну ладно. – Рамиль встал, позевывая. – Пойду я дальше. У меня вон там, справа, трое молодых. Саныч, ты со мной?

– Да-а-а. Пойдем пройдемся…

Ночь из густого черного бархата превращалась в серую с небольшими темными кусками наполовину прозрачную плотную кисею. Хмарь накатывала вместе с солнцем, где-то там, в высоте, упорно лезущем через низкие плотные тучи. Проявились мохнатые горбы холмов, заалела полоса на востоке, чиркнула и скрылась в глубине серой мглы неба. Светлое пятно горы Шихан, вроде бы показавшееся вдалеке, снова пропало.

– Да… – Мишка положил локти на бруствер, вздохнул. – И чего оно нам надо?

– И не говори. – Азамат встал рядом. – Мне все-таки дома больше нравится.

– Дом… Я иногда думаю, вот вернуться бы на самом деле домой. А так и не помню практически, что да как там было. Я ж в армию только пошел, на год. Девушка была, только… взяла да прекратила писать через месяц.

– Письма?

– Ага, трактаты… эсэмэски.

– Чего?

– Ай, какая разница-то! Эх, женщины… У меня подружка есть, в Деме, такая г-о-о-о-р-я-ч-а-а-а-я… А здесь даже за патроны не найдешь никого. Если бы не медсанчасть, то вообще хоть волком вой. И то одна Марина, а она женщина серьезная.

– И не говори, брат. Только вот достала она, писать в траншею ходить. Да?

Стук аккуратно прикрываемой двери донесся из-за спины. Чуть позже, как и всегда в это время, зажурчало.

Мишка подмигнул:

– Слышь чего, братишка?

– А? – Азамат ухмыльнулся.

– Плохо без бабы, говорю. Вот еще как-нибудь Маринка ссать выйдет в окопы, прямо там ее и приголублю. Не все ж капитану личную жизнь устраивать.

Журчать перестало, как отрезало. Почти тут же бухнула отсыревшая дверь. Мишка беззвучно засмеялся, снова подмигнув:

– Ну что, еще одна ночь прошла?

– Ага… Есть хочется. Давай я мотанусь до землянки. У меня там каша осталась, пожрем.

– Давай, вроде уже все. Можно сильно и не переживать. Светло уже, вряд ли уже сегодня что-то будет.

– Точно. Я быстро…

Азамат, пригнувшись, чтобы головой не задеть о низкий косяк кое-как слепленной двери, спустился в землянку. Остановился, оглядываясь на всякий случай, и увидел: слева, у поворота на остатки асфальта, ведущего в Ишимбай, разлетелись, одна за другой, красные ракеты. Затрещала, раскатываясь в утреннем тумане, разноголосица очередей…