Только в 12.20, когда выяснилось, что броненосный крейсер «Карнавон» вообще не может дать более 18 узлов и существует реальный шанс вообще упустить немцев, британский адмирал приказал снова увеличить скорость до 25 узлов. Лишь в 12.55 «Инвинзибл» дал первый залп с дистанции 16 500 ярдов по легкому крейсеру «Лейпциг» – из-за неполадок в машинах он начал постепенно отставать. Получился очень большой недолет.

Начав делать глупости, остановиться уже почти невозможно. Фон Шпее приказал легким крейсерам уходить по способности, а сам с «Шарнхорстом» и «Гнейзенау» пошел навстречу гибели. Но хотя бы здесь Стэрди выказал каплю предусмотрительности и еще по пути к Фолклендам подготовил соответствующую инструкцию. Его корабли тоже разделились, линейные крейсера остались разбираться с самим фон Шпее, а остальные корабли погнались за немецкими легкими крейсерами.

В последовавшем бою Стэрди попытался реализовать идею, заложенную адмиралом Фишером в основу концепции линейного крейсера – расстрелять корабли противника издали, используя более дальнобойные орудия и более совершенную систему управления огнем. Он намеревался вести бой на дистанции более 13 500 ярдов (дальнобойность немецких 210-мм орудий), но менее 16 400 ярдов (дальнобойность его собственных 305-мм орудий). Для этого он повернул на параллельный курс, но дистанция сама собой сократилась до 12 000 ярдов, что позволило немцам в 13.30 открыть ответный огонь, и вскоре «Инвинзибл» получил несколько попаданий. На всякий случай Стэрди отвернул в сторону, увеличивая дистанцию. К тому же он допустил несколько тактических ошибок. Немцы находились под ветром, и пороховой дым британских залпов летел в их сторону, мешая наводчикам. «Инфлексибл» находился слишком близко за кормой флагмана и был буквально окутан дымом из труб «Инвинзибла», что тоже не улучшало меткость. Старший артиллерист «Инфлексибла» капитан-лейтенант Вернер, который находился на фор-марсе, был чуть ли не единственным из офицеров корабля, кто вообще видел противника. Не слишком хорошо показала себя и хваленая английская система управления огнем. По воспоминаниям старшего артиллериста «Инвинзибла» капитан-лейтенанта Даннрейтера, дальномер на фор-марсе линейного крейсера при каждом залпе подпрыгивал и бренчал, как кастрюля, и пользоваться им было совершенно невозможно. В результате за первые полчаса боя англичане выкинули в море 210 тяжелых снарядов, добившись всего лишь трех или четырех попаданий. Стэрди понял, что он вполне может расстрелять весь боезапас раньше, чем потопит противника.

В этот момент фон Шпее предпринял интересный маневр, он круто повернул на юг, надеясь, что в дыму англичане не заметят этого, а каждая выигранная минута давала ему лишний шанс на спасение. Действительно, Стэрди отреагировал не сразу, но времени у него было достаточно, а погода, как назло, была идеальной. В 14.45 англичане снова открыли огонь, фон Шпее прекратил отход и опять повернул на восток, принимая бой. Теперь дистанция сократилась до 10 000 ярдов, что позволило немцам ввести в дело 150-мм орудия. «Инвинзибл» получил несколько попаданий. Один из 150-мм снарядов попал в каюту казначея и разбросал по палубе десятки золотых монет из разбитого сейфа.

Но на этот раз немецкие корабли пострадали более серьезно, особенно доставалось головному «Шарнхорсту». «Гнейзенау» получил несколько попаданий ниже ватерлинии, два котельных отделения были затоплены, и теперь уже никто не сомневался в исходе боя. Около 15.10 английские линейные крейсера описали широкую петлю, чтобы выйти из собственного дыма, и на какое-то время «Инфлексибл» оказался головным, к великой радости капитан-лейтенанта Вернера, но вскоре его поставили на свое место.

Фон Шпее в 15.15 резко повернул на запад, чтобы ввести в действие орудия правого борта, так как почти вся артиллерия левого борта к этому времени была уничтожена. Бой разгорелся с новой силой. Надстройки «Шарнхорста» были разворочены, мачты и трубы изуродованы, крейсер пылал от носа до кормы, но упрямо продолжал отстреливаться. И все-таки около 16.00 он окончательно потерял ход, сел носом так, что вода плескалась на палубе, появился сильный крен на левый борт. Стэрди сигналом предложил ему сдаться, но ответа не последовало, вместо этого фон Шпее сигналом приказал «Гнейзенау» спасаться, если тот сможет. Но положение «Гнейзенау» к этому времени было немногим лучше.

В 16.17 «Шарнхорст» резко повалился на борт и ушел под воду носом вперед, оставив после себя только облако дыма и пара. Линейные крейсера не могли остановиться, так как продолжали погоню за вторым немецким кораблем, а когда через 15 минут на это место прибыл броненосный крейсер «Карнавон», ни одного человека он не нашел. «Шарнхорст» унес с собой всю команду во главе с адмиралом фон Шпее.

«Гнейзенау» продержался на удивление долго – еще полтора часа англичане упражнялись в стрельбе, уже ничем не рискуя. В 14.45 «Инфлексибл», командиру которого надоело коптиться в дыму адмирала, в нарушение всех приказов вышел из строя влево, и его огонь сразу стал намного более метким. Стэрди не мог потерпеть такого нарушения субординации и сигналом опять поставил непослушный корабль строго в кильватер себе.

В 16.40 командир «Гнейзенау» капитан 1-го ранга Меркер приказал команде покинуть корабль и открыть кингстоны, хотя последнее было явно лишним. Через 20 минут он затонул, англичане приступили к спасению команды, и удалось подобрать около 200 человек.

Рассказ о погоне за немецкими легкими крейсерами не входит в нашу задачу, скажем только, что «Лейпциг» и «Нюрнберг» были потоплены в этот же день, «Дрезден» сумел удрать, но позднее был настигнут английскими крейсерами у острова Мас-а-Тиерра и затоплен своей командой.

Каковы же были итоги этого боя, исход которого был предрешен заранее? Английские линейные крейсера израсходовали две трети боезапаса – 1174 снаряда, уничтожив своих противников, но провозились непозволительно долго. Теория адмирала Фишера оказалась в лучшем случае сомнительной. Такое можно было позволить себе лишь в этом забытом богом уголке мира, если бы Битти действовал так же в Гельголандской бухте, неизвестно, к чему это привело бы. «Инвинзибл» получил 22 попадания, «Инфлексибл» – всего 3, о повреждениях и потерях говорить просто смешно. Отметим, что теперь минимальная дистанция боя составила 50 кабельтовых, что при Цусиме считалось бы максимумом. Это сражение можно считать зенитом славы линейных крейсеров, ну, а с вершины, как известно, все дороги идут только вниз.

Когда началась Первая мировая война, перед адмиралами почти всех стран встал тяжелый вопрос: что им делать со своими броненосцами? Ведь в ту эпоху легковерных и наивных людей, которым даже тяжелые золотые эполеты не прибавляли ума, бытовало заблуждение, что после появления дредноутов все броненосцы разом потеряли свою боевую ценность. Опровергать эту ересь даже как-то смешно, каким образом единственный дредноут сумеет одолеть броненосный флот?! Да, один отдельно взятый броненосец после ввода в строй «Дредноута» устарел немедленно и безнадежно. Но броненосный флот – это в полном соответствии с законами диалектики количество, перешедшее в новое качество. Ведь к этому времени все европейские державы благополучно понастроили себе десятки броненосцев, и вряд ли кто-нибудь позавидовал бы «Дредноуту», который рискнул бы вступить в бой с эскадрой, скажем, французских «Дантонов». Впрочем, хватило бы и немецких «Дойчландов», полагаю. Броненосные флоты потеряли свое значение, когда появились флоты дредноутов, а этим к лету 1914 года из европейских держав могли похвастаться лишь Англия и Германия. Ну, Франция еще могла выставить дивизию из 4 «Жан Баров», так ведь остальные страны не имели и этого! В самом плохом положении оказалась Россия, которая в день начала войны не имела вообще ни одного дредноута, ведь первые корабли типа «Петропавловск» вошли в строй зимой 1914/15 года, а черноморских дредноутов пришлось ждать еще полгода. Поэтому волей-неволей, но русским адмиралам пришлось зачислить свои броненосцы в корабли первой линии и на страх врагам переименовать их в линейные корабли. А ведь в это время уже благополучно плавали британские и американские сверхдредноуты, вооруженные 343-мм и 356-мм орудиями. Вот такой корабль уже действительно мог в считаные минуты разнести эскадру старых броненосцев. И уже готовились войти в строй знаменитые «Куин Элизабеты», сравнивать с которыми какой-нибудь «Андрей Первозванный» уже было просто смешно.