Налеты люфтваффе на Британию, начавшиеся в июле 1940 г., предоставили англичанам завидную возможность воевать с немцами в благоприятных условиях: из всех наземных и воздушных видов войск единственный, в котором англичане почти не уступали противнику по качеству и количеству, был однопилотный истребитель-перехватчик. Состоявшие на вооружении RAF Hurricane и Spitfire пока еще действовали согласно устаревшей тактической доктрине, и установленные на них пулеметы калибра 0,303 не обладали достаточной поражающей силой, зато управлявшая этими соединениями система радаров, наземного наблюдения и радио была на тот момент лучшей в мире. Гражданские служащие, ученые и авиатехники работали с большим энтузиазмом. И хотя снаряжение и обученность британской армии на всем протяжении войны оставались неудовлетворительными, народ Черчилля существенно превосходил Германию в применении науки и технологий: одним из основных факторов победы для Британии стала возможность мобилизовать лучшие умы среди гражданских и направить их усилия на военные задачи. У британских ВВС сложилась выдающаяся система защиты, а противник не имел даже толковой системы атаки.

На протяжении лета командование люфтваффе сковывала несогласованность приказов. Генерал Альберт Кессельринг возражал против бомбардировок Англии, он бы предпочел захватить Гибралтар и обеспечить Германии господство в Средиземноморье. Гитлер поначалу велел щадить английские города, а Геринг не хотел разрушать южные порты – они, мол, еще пригодятся для высадки вермахта. Немецкие ВВС попытались добиться господства в воздушном пространстве юго-восточной Англии, уничтожая истребители противника, и решали эту задачу довольно нелепым методом: бомбили аэродромы и инфраструктуру британской авиации, а на защиту своим бомбардировщикам придавали истребители в расчете, что те будут сбивать британские самолеты так же легко, как во Франции. Немцев, как всегда, подвела разведка: она в Третьем рейхе хромала. Они понятия не имели, как работает сеть опережающего обнаружения и контроля RAF. Вообще-то немцы создали радарную систему (Dezimator Telegraphie, или коротко DeTe) раньше, чем англичане, и технически были оснащены лучше. Однако немцы не связали свои радары в эффективную систему наземного контроля и им в голову не приходило, что англичане способны это сделать. Вплоть до конца войны немецкое руководство пребывало во власти доходившего до безумия самомнения (древние греки назвали это гордыней – «гибрис»). Особенно явно это сказалось в отношении к техническим изобретениям противника: если у немцев какого-то орудия или прибора не было, значит, и врагу не хватит ума подобное изобрести.

Полковник Беппо Шмид, глава немецкой авиаразведки, доносил вышестоящим лишь то, что они хотели слышать. Геринг не располагал достаточным стратегическим резервом или производственными мощностями для ускоренного строительства новых самолетов. Битву за Британию немцы провели с поразительной некомпетентностью, причина которой – невежество и самомнение. RAF, конечно, тоже допускал ошибки, но маршал авиации сэр Хью Даудинг и его ближайший помощник вице-маршал авиации Кит Парк, уроженец Новой Зеландии, командовавший Одиннадцатой группой, проявили последовательность и ясность суждения, граничащие с гениальностью, чего по другую сторону Ла-Манша отнюдь не отмечалось. Два преимущества на первом этапе этой кампании у немцев все же имелось: небольшое превосходство в числе самолетов и костяк уже опытных боевых кадров. Но их следовало направить на главные цели – радары, боевые аэродромы и инфраструктуру, а этого немцам сделать не удалось.

Битва за Британию началась с июльских схваток над Ла-Маншем: немцы атаковали береговой конвой, англичане его защищали. Поразить конкретную цель с воздуха было непросто. Например, когда пикирующий бомбардировщик атаковал с кормы судно длиной 250 м, у него было всего 1,5 секунды, чтобы метнуть бомбы, а если он заходил с носа, то временной промежуток сокращался до четверти секунды. Надо отдать должное искусству пилотов немецких Stuka: они сумели причинить британским конвоям существенный ущерб. Но Ju87 летали даже медленнее, чем бомбардировщики RAF, которые целыми эскадрильями погибали над Францией, и теперь настал черед британцев воспользоваться уязвимостью противника: где бы Stuka не наткнулись на английские истребители, они несли тяжелые потери, и вскоре их пришлось вывести из сражения. Пилот Spitfire Джефф Уэллум пытался передать словами стремительную битву в воздухе:

«Откуда ни возьмись вдруг строчит пулемет – сплошняком, очень близко. Чертов пулеметчик в носу. Это мишень, сосредоточься, мишень. Смотрю на него в прицел, слишком быстро увеличивается, сосредоточься, удерживай, так, правильно, держи прицел. Тише, сердце, тише. А теперь – стреляй! Я жму на гашетку, и – ад разверзся. Пулеметы строчат, звук рвущейся ткани, мимолетом я замечаю, как разлетается осколками стекло в носу моего Dornier, Брайан на Spitfire отрывается, на долю секунды я вижу его залитое бензином брюхо. Стреляй, Джефф, держись! Бога ради, отворачивай, не то врежешься – слишком близко. Я прекращаю стрелять, отворачиваю и слышу его двигатель, когда он проносится прямо надо мной. Чертовски опасно!»4

Поразительно, как мало самолетов было уничтожено в этих столкновениях. К примеру, 25 июля десятки английских и немецких самолетов вступили в перестрелку в воздухе над конвоем в Ла-Манше, но только два Spitfire было сбито и один Messerschmitt Bf109. Пилоты RAF не имели, по сути дела, подготовки к воздушным боям, а немцы отточили свое мастерство над Испанией и Польшей. Теперь защитникам Англии приходилось учиться сразу в бою. Вскоре стало ясно, что с каждой стороны сражается несколько асов, на чью долю и приходится подавляющее число сбитых самолетов противника: 3,5 % пилотов RAF одержали 30 % побед, а в люфтваффе эта пропорция в пользу лучших бойцов оказалась еще выше. Все решали зоркий глаз, меткость и решимость подобраться вплотную к врагу.

В британских ВВС культ асов отнюдь не поощрялся; напротив, у немцев их всячески продвигали и возвеличивали. Завистники в люфтваффе интересовались, не давит ли Адольфу Галланду, Гельмуту Вику и Вернеру Молдерсу на горло лента Рыцарского креста – награда за множество сбитых английских самолетов. Галланд, отважный и умелый истребитель, но также самовлюбленный и жестокий человек, был безжалостен и к слабакам среди своих подчиненных. Однажды он услышал в рации немецкий голос, взывавший: «У меня на хвосте спитфайр!» – и мгновением позже: «Спитфайр гонится за мной! Что мне делать?» Галланд рявкнул: «Выходи из самолета, сыкун!»5

В отличие от всех других видов сражений, в воздухе встречались очень молодые люди – только им хватало сил на воздушный бой на скорости под 1000 км/ч, после 30 лет ресурсы организма исчерпываются. Старшие командовали ими из штаба, с земли, но исход сражения зависел от мальчишек чуть моложе или чуть старше двадцати. В их словах и поступках, что в небе, что на земле, сказывается их молодость. 17 августа лейтенант Ханс-Отто Лессинг, пилот Bf109, в письме родителям похвалялся очередной (считалось, что сотой) победой своего отделения, словно школьник, описывающий успехи футбольной команды: «Мы состоим в эскадрилье майора Молдерса, самой победоносной эскадрилье! За последние дни англичане ослабли, хотя некоторые продолжают сражаться как следует. Hurricane – старые пыхтелки!.. Это лучшее время моей жизни. Я бы и с королем местами не поменялся. Как скучно нам будет потом, в мирное время»6. Наутро одна из «старых пыхтелок» его прикончила.