— Тебе здесь не нравится? — спрашиваю шепотом.

— Чувствую себя на в своей тарелке, — пожимает плечами. — Вы другого ожидали?

— Мы пара на сегодня, помнишь?

— Конечно… как скажешь.

Совсем потух задор в девочке, а причина тому — я. Чувствую себя козлом последним.

Церемония заканчивается и все направляются к жениху и невесте для поздравлений.

— Можно… я здесь останусь? — испуганно просит Маша.

— Хорошо, я быстро вернусь, только пару слов скажу.

— И все? Мы можем ехать обратно?

— Это вряд ли. Еще банкет…

* * *

— Привет мама, — первым делом направляюсь к родительнице, которая заключает меня в крепкие объятия, окутывая запахом дорогих духов.

— Дорогой. Как я рада, что ты приехал. Ты осчастливил меня.

— Извини что опоздал.

— Ничего. Ты же знаешь, не могу сердиться на тебя. Особенно когда ты так мил, что выполняешь мои просьбы.

— Стараюсь.

Мать всегда со мной такая — общается как с пятилетним малышом. С братьями почему-то более строга. Мне всегда казалось, что неправильно, когда родители обращаются с детьми по-разному. Но увы, я не властен над этой ситуацией, мать есть мать.

Отец наоборот, все еще сердится на меня. А я на него — из-за измены и развода. Поэтому лишь холодно киваем друг другу.

— Пойдем дорогой, я тебе тут пару приготовила, ни к чему быть одиночкой на вечере.

— Я не один. Ты совершенно напрасно напрягалась по этому поводу.

— Что, прости? — удивляется родительница.

— Я с девушкой приехал. Совершенно ни к чему были хлопоты.

— О, ясно. Почему же ты один подошел? Где она?

— Она стесняется.

— Ну надо же! Мне стало интересно. Познакомь меня с ней немедленно!

Мама сейчас забавно выглядит, эдакая тигрица, охраняющая потомство. Должна срочно оценить степень опасности, исходящую от незнакомой девушки.

— Хорошо, пойдем.

Мы направляемся к сидящей в одиночестве Марии.

— Это Маша, это Маргарита Аркадьевна, моя матушка, — церемонно представлю женщин друг другу. Мать окидывает мою спутницу цепким сканирующим взглядом.

— Что ж… Приятно, Маша, что вы составили компанию моему сыну. Надеюсь вам у нас понравится.

— Мы не останемся, мам. Вечером улетим. — Вмешиваюсь, не давая Марии вставить ни слова. Замечаю что ее это напрягает, девушка краснеет и бросает на меня гневный взгляд.

— Об этом не может быть и речи, дорогой! — разумеется тут же вскипает мать. — Три дня будет идти праздник, потом молодожены улетят на Бали. Пока они здесь, все семья должна тоже быть здесь. И никаких отговорок. У нас гости, приедут родственники… Мне нужна поддержка!

— Маша не может…

— Тогда она может вернуться одна, — отрезает Маргарита.

— Конечно, — подает голосок Мария. — Я и одна могу…

— Ни за что. Прилетели вместе, уедем обратно тоже держась за руки.

— Дорогой, можно тебя на пару слов, — тут же требует мама.

— Это будет невежливо…

— Конечно! Я выйду пока на свежий воздух! — поспешно восклицает Маша.

— Дорогой, я конечно все понимаю. Она красивая… И это будет щелчок Изе по носу, но если бы ты был с Сонечкой…

— Мам, давай я сам буду решать, с кем мне быть? Слушай, окей, мы останемся. Еще на сутки, но при условии, что нас не будут доставать. Если будут — уеду к тетке. Она здесь, кстати?

— Нет, — нехотя признает мама.

— Опять поспорили? Да что ж вам не живется-то дружно?

— Джулия сложный человек, ты же знаешь. Она вечно меня злит…

— Я хочу навестить ее. Давно не видел.

— Но сейчас не время! Свадьба, Николай…

— Прекрасно и без меня справится. Мам, мы устали с дороги. Едем в особняк, отдохнем, вечером обещаю на час появимся на приеме.

— Владимир, я конечно понимаю, ты не любишь крупные мероприятия… но это все же свадьба…

— Большего не могу дать, уж прости. И держи своих «девочек» и свои интриги от нас с Машей подальше.

— Хорошо дорогой, — нехотя соглашается мать. — Я все равно безмерно рада видеть тебя дома.

* * *

— Три дня! — возмущается Мария, когда садимся в лимузин. — Я не могу столько времени здесь быть.

— Почему?

— Мне не по себе, чувствую себя не в своей тарелке! Твоя мама так меня осмотрела…

— Ну она волнуется с кем сын проводит время, — усмехаюсь. — Это нормально.

— Мне кажется я не выдержу эту игру… Если бы мы не лгали… сказали правду.

— Маша, поверь, от правды у мамы подскочило бы давление.

— Хочешь сказать твоя мать сноб?

— Есть немного, чего скрывать.

— Но от этого мне еще хуже! Я же чувствую, что мне не место здесь.

— Маша, ты же со мной. И обещала не бояться….

Подбородок девушки подрагивает, а меня захлестывает волна нежности. Какая же она красивая в этот момент, щеки разрумянились, то ли от переживаний, то ли от возмущения… А может ее волнует моя близость? Меня вот волнует, это пытка, хоть и сладкая. Каждую секунду в проклятом лимузине только и думаю что о том, что хочу прикоснуться к девушке. Очертить линию нежных губ. Припасть к ним поцелуем. Что она сделает? Оттолкнет, или ответит?

Мне и самому тошно от того, что был вынужден пообещать матери. Терпеть кучу народу, фальшиво улыбаться в ответ на столь же фальшивые улыбки. Говорить на пустые темы. Мне все это претит, я люблю одиночество и тишину. Но в то же время, эти дни рядом будет моя сладкая горничная. Предвкушение этой постоянной близости волнует меня. Запрещаю себе анализировать чувства к Маше, но они все сильнее захлестывают меня.

* * *

Словно в насмешку над нами обоими в родительском особняке, который после развода отдан матери, нам выделяют одну комнату. Вижу, как это напрягает мою спутницу. Она едва сдерживается, чтобы не запротестовать, когда дворецкий, рассыпающийся в комплиментах и радостных замечаниях, по поводу моего приезда — старый шельмец знает меня с детства, приводит нас в комнату на третьем этаже особняка. В которой стоит большая двуспальная кровать. Маша так и замирает уставившись на нее. А я понимаю, что как только старик выйдет, завалю девчонку на эту постель…

11/4

Поэтому, от греха подальше, выхожу вместе со стариком за дверь.

— Еще чего-то изволите? — спрашивает на старинный манер.

— Нет, Степаныч, спасибо тебе.