не водилось вин, которые принято считать классически великолепными, бордо первого крю, к примеру, или отличного бургундского. Когда-то подобные прекрасные вина были неотъемлемым элементом винного образования. В начале 1960-х годов бутылку бордо первого крю еще можно было отыскать дешевле 10 долларов; даже если она считалась относительно дорогой, ее можно было купить и постараться прочувствовать разницу между латуром и марго. Понятное дело, все это я излагаю на основании ретроспективного взгляда человека, обескураженного ценами начала 1980-х. В 1984 году, например, в магазинах можно было найти бутылку лафита за 50 или 60 долларов. В ресторанах бутылка предлагалась менее чем за 100 долларов. Сегодня мы столько же платим за посредственное шардоне, но в те времена мне казалось, что все эти вина выходят далеко за пределы моей ценовой категории.

В 1985 году, когда мои родители праздновали тридцатую годовщину свадьбы, мне впервые захотелось шикануть не для себя, я представлял, как мы все разопьем бутылку, которая навсегда запомнится нам. А что могло быть более незабываемым, чем тридцатилетнее вино того же винтажа, что и их брак, 1955 года? Увы, я слишком мало знал о старых винах. Мне еще не доводилось пробовать старое вино. Кроме того, я крайне мало знал о том, как оно эволюционирует. Мне было известно, что некоторые вина вроде бароло и порто обладают способностью вызревать длительное время, но в контексте вин с потенциалом к созреванию на ум моментально приходит, конечно же, бордо.

Для новичка вроде меня бордо больше, чем какое-либо другое вино, таило в себе таинственное очарование. Специалисты всегда называли Бордо величайшим в мире винным регионом, а кто я был таков, чтобы усомниться в словах специалистов? Шампанское подходило для празднования чего бы то ни было. Бургундское? «Я начал с бургундского, но вскоре перешел на более крепкие штуки», – пел Боб Дилан в своей песне «Почти как блюз мальчика-с-пальчика». И было понятно, что он имеет в виду вовсе не чудесное французское вино. До того как французы экспроприировали название, бургундское (по крайней мере, в Соединенных Штатах) стало ассоциироваться с любого рода дешевым красным пойлом. Но бордо? Никто не сомневался в престижности или величии этих вин.

В начале 1980-х годов, даже после успеха Америки в парижской дегустации 1976 года, известной как Суд Парижа, несвергнутая Франция продолжала восседать на винном Олимпе. За исключением, пожалуй, цен, ни одно другое вино не было столь же доступно для презренных новичков, как бордо. Во-первых, все ведущие производители были занесены в рейтинг. В 1855 году вина были классифицированы по пяти категориям, или крю, данная классификация существует и сегодня, по прошествии 130 лет, правда, с незначительными изменениями. Не нужно быть экспертом, чтобы понимать: бордо первого крю лучше бордо второго крю, а оба они лучше пятого крю. Блестящий маркетинговый ход.

Этот документ включал лишь шестьдесят хозяйств из коммуны Медока плюс Шато О-Брион. Сотни производителей из Бордо не попали в упомянутый список. К делу подключился Sherry-Lehmann, крупный нью-йоркский продавец вина, который многие годы проводил кампанию под названием Unsung Heroes of Bordeaux («Невоспетые герои Бордо»), где упор делался на коллекции менее дорогих и менее известных производителей бордо, так называемых крю буржуа, или petits châteaux, как именовала их компания Sherry-Lehmann. Они не были включены в классификацию, однако Sherry-Lehmann не только поставил на них печать одобрения, но и определил как выгодные покупки. Еще один гениальный маркетинговый ход.

Я не очень хорошо представлял, как подойти к приобретению тридцатилетнего вина, но точно знал, что это должно быть бордо. Один мой друг работал в ресторанном бизнесе, и я поинтересовался, как мне заполучить такую бутылку. Он позвонил мне через несколько дней и посоветовал обратиться к продавцу, который был готов продать мне бутылку Château La Mission Haut-Brion 1955 года за 185 долларов.

Почти 200 долларов за бутылку вина? По крайней мере, мне доводилось слышать о La Mission и о том, что это одно из величайших названий Бордо и Грава. Я узнал, что это вино не было включено в классификацию 1855 года, куда вошли только вина из коммун Медока. Единственным исключением стало легендарное хозяйство О-Брион, сосед Ля Мисьон, также расположенное в Граве, которое попало в привилегированный круг, поскольку имело вековую репутацию одного из лучших производителей вин Бордо. Как оказалось, 1955 год не считался самым лучшим винтажем, но при этом и самым худшим тоже не был. Но боже мой, почти 200 долларов?! Что ж, если уж намечается торжественное событие, нужно сделать глубокий вдох, судорожно сглотнуть и довести дело до конца.

Сегодня, спустя двадцать пять лет, мне остается только посмеяться над своими переживаниями из-за 200 долларов за бутылку La Mission 1955 года. Сейчас подобное вино обойдется примерно в 3500 (или 4 тысячи) долларов. Помню, в 1980-х старожилы любили предаваться воспоминаниям о том, как покупали ящики «Латур» 1961 года по цене 9 или 10 долларов за бутылку, а меня возмущала доступность легендарных вин. Неужели я стал одним из них?

Но в то время я даже не догадывался, что La Mission 1955 года классифицируется как легендарное. Просто надеялся, что оно окажется нормальным. По большому счету мое невежество в отношении вина – любого отличного вина – избавило меня от чрезмерных переживаний. Было ли вино испорчено пробкой? Мне еще только предстояло встретить вино с «пробковой болезнью», насколько могу вспомнить. Как его хранили? Мне никогда не приходило в голову задать подобный вопрос. Есть ли шанс (и если есть, насколько он велик), что мне попадется поддельная бутылка? Тогда таких понятий еще не существовало.

Я знал лишь, что должен осторожно обращаться с бутылкой, аккуратно ее открыть и, возможно, декантировать вино, поскольку старое бордо было печально известным из-за содержания большого количества осадка. Винный осадок во рту – это как пережевывание кофейной гущи, лучше этого избежать.

Итак, я купил бутылку и подарил родителям на годовщину, 26 ноября 1985 года, а вскоре после этого направился к ним в гости в Рослин-Хайтс на обед и вино. Мама приготовила бараньи отбивные, классическое дополнение к прекрасному бордо, и с огромным волнением и некоторой робостью мы приготовились декантировать бутылку.

Мне доводилось читать о древнем ритуале наливания вина возле зажженной свечи, что позволяет увидеть первые песчинки осадка, проходящие через горлышко бутылки. Свеча показалась мне чересчур дорогим удовольствием, поэтому я воспользовался фонариком и медленно, склонившись над кухонной раковиной, чтобы не пролить ни капли на маминой безупречной кухне, перелил вино в декантер с выгравированными розами. Теперь,