– Давай, Джерард, говори, что хотел.

Я знал: он не удержится от комментариев насчет последовательности лайма, соли и текилы и выкажет себя педантом и занудой.

Элис посмотрела между мною и Джерардом.

– Ой, кажется, я не вовремя взяла лимон. Вечно путаю. Правое полушарие, левое полушарие… О господи! – Она налила себе еще текилы и теперь проделала все как надо.

– Вот, – улыбнулась она. – Так-то лучше.

И я не понял, развеселил я ее или рассердил.

– Порядок не важен. Важно получать удовольствие, – заметил Джерард, решив развлечься за мой счет. Я определенно проигрывал. Надо было срочно выбивать почву у него из-под ног.

– А ты, Джерард, чего хочешь от женщины? – спросил я, страстно желая вытащить из темных глубин его мозга какую-нибудь гадость, как грязные носки со дна бельевой корзины.

– Теперь, когда мы все сосем и лижем в нужной последовательности, я могу продолжать, да?

– Это очень важно, – снова рассмеялась Элис. Вечер превращался в полностью оплаченный, хотя и не спланированный кошмар.

– Любви, разумеется, – изрек Джерард. – Мне нужен человек, способный полностью и целиком отдать свою любовь мне. Полумер я не приемлю. Остальное – внешность и все такое – несущественно. Хотя, конечно, интеллект важен. Университетское образование, даже если она не училась в университете.

«Интересно, – подумал я, – когда он научился так врать?»

– А новый университет сойдет? – спросил я, надеясь на шумный всплеск возмущения переименованиями в университеты и академии всех политехнических институтов. Но, увы, расчеты мои не оправдались.

– Для тебя не важна внешность? – вступила Элис.

Джерард методически слизнул с руки щепотку соли, выпил текилу, пососал лимон и слегка закашлялся, когда жидкость попала не в то горло.

– Внешность важна, но, понимаешь, женщины такие разные. Я мог бы влюбиться почти в кого угодно. Главное – личность, характер. Что касается внешности, тут легче сказать, какой она не должна быть, чем определить, чего вы хотите.

Например, груди – прошу прощения, бюст, который не подходит под формулу, памятную мне из университетского курса дифференциального исчисления. На самом деле внешность для Джерарда имеет исключительное значение. Джордж Бернард Шоу, согласно словарю цитат, сказал: «Красота ослепительна на первый взгляд, но кто станет обращать на нее внимание после трехдневного пребывания в доме?» Так вот, Джерард относится скорее к тем, кто не оторвет округленных ужасом глаз от уродства, если оно пробыло в доме больше трех секунд.

– А что тебя отталкивает? – спросила Элис.

Вопрос мне понравился, хотя, если Джерард возьмется отвечать подробно, листья на деревьях успеют пожелтеть, лужи на тротуаре покроются первым ледком и, выйдя на улицу, мы немедленно замерзнем, ибо к тому времени настанет зима.

– Да, в общем, мелочи. Косметика там, и все такое. Глаза, губы, нос, уши – большие уши никому не понравятся.

Он честно старался втиснуть перечень своих требований в рамки нормы, но большие уши – это святое.

Помню, как-то раз мы пошли гулять в луна-парк – я отнюдь не преувеличиваю, мы, двое тридцатилетних мужиков, без детей и жен, пошли в луна-парк, – и там Джерард расстался со своей девушкой. Целуя ее, он положил ладонь ей на затылок, отвел волосы с лица – и обнаружил, что у нее большие уши; вздрогнул, как ужаленный, и отшатнулся. Оно и к лучшему: на вид девушке было не более пятнадцати, и, кажется, я слышал, как она говорила, что еще не решила, какие экзамены будет сдавать за курс средней школы.

– Уши? – переспросила Элис. – По-моему, внешность вообще никакой роли не играет. В семьдесят все будем одинаковые. Важно, как вы ладите друг с другом, правда ведь? Необязательно соглашаться абсолютно во всем, но по большей части – просто необходимо.

– По большей части да, – согласился Джерард, понизив голос к концу фразы. – Бессмысленно встречаться с тем, кто балдеет от мобильных телефонов, дорогих ресторанов или убийства животных ради забавы, если вы таких вещей не принимаете.

«Интересно, – подумал я, – позволит ли ему это «если вы таких вещей не принимаете» воспылать неожиданной любовью к охоте на зайцев, если она нравится Элис?»

– Боже, и ты ненавидишь мобильные телефоны? – сказала она. – По-моему, они отравляют жизнь. С ними ни у кого больше нет личного времени.

Джерард, видимо, мысленно потирал ручки от радости и уже завяз по уши.

– А дорогие рестораны? – спросил я с тайной надеждой, что она окажется завсегдатаем «Мишлен» или другого, равно шикарного заведения.

– Ну, иногда можно, – ответила Элис, – но я предпочитаю поджарить дома замороженную овощную смесь.

Джерард удовлетворенно кивал, как требовательный старый учитель музыки талантливому ученику, играющему трудное упражнение.

При том что Элис жила в столице и, кажется, была вегетарианкой, у меня оставалась весьма слабая надежда на ее возможную любовь к красным пальто и жарким спорам о защите природы при виде собачьей драки (зато цыплят никто не трогает!). Чтобы не сойти с ума, я решил отставить философию и срочно менять тактику. Поспорить с ней, посмотреть, нравится ли ей ссориться. И заодно подпустить пару комплиментов.

– Легко тебе говорить, что внешность не имеет значения. Ведь ты очень красивая. Внешность имеет огромное значение, причем собственная – в первую очередь.

После слов «ты очень красивая» Джерард заметно свял, как лист салата, чьи лучшие дни уже прошли. Да здравствует тактика «спроса и предложения»!

Элис взглянула на меня в упор:

– Ну, вы-то оба не уроды.

Вот так, и вся моя система аргументации полетела к чертям.

Джерард пригубил текилу, залпом, как мы с Элис, он пить не стал. Что дальше, я знал очень хорошо. По мнению Джерарда, лучший способ понравиться девушке – задавать ей невероятно личные вопросы. По первому разу это ставило в тупик многих его знакомых, ибо до того они считали Джерарда человеком робким и застенчивым. Сам я не понимаю, откуда это в нем берется. Моя единственная аналогия – люди (как правило, мужчины), которые много лет подряд носят очень длинные волосы, а потом, когда вдруг решают сменить прическу, не ограничиваются нормальной стрижкой, а бреются налысо. Они как будто с разбегу берут некий личный барьер, обычными способами не преодолимый. Заметьте, Джерардом я за это восхищаюсь, дело-то хорошее, пусть даже в результате для девушки он будет не более сексуально привлекателен, чем телефонный хулиган. По крайней мере, он ее удивит, и запомнит она его как человека необычного.

– А кто из нас двоих красивее? – кокетливо спросил Джерард, от души плеснув Элис текилы.

Он что, хочет ее напоить? Вот уж в чем не вижу смысла. Если один из партнеров пьян до бесчувствия, секс теряет некоторую взаимность, а без этого неинтересно. При шансах на скорое сближение джентльмену надираться не пристало. Стошнить один раз за вечер – еще куда ни шло, это все поймут, но второй раз свидетельствует о ненужном рвении и простителен разве что вчерашнему школьнику.