Эта мысль пришла мне в голову совсем недавно и в совершенно другом контексте. Был вечер пятницы, вечеринка, посвященная аргентинскому танго. Когда звуки гармоники и скрипки наполнили зал, мужчины и женщины вышли на танцпол и начали выстукивать каблуками и страстно двигаться в такт музыке. У меня болела нога, поэтому я просто сидела и наблюдала. Вдруг я вспомнила, как мои друзья говорили о том, что танго – очень сексуальный танец. Это действительно так. Но что конкретно делает его таким сексуальным? Близость лиц и тел? Переплетение рук и ног? Туфли на каблуках, из-за которых ноги женщины кажутся бесконечно длинными?

Да, все это. Но не с любым партнером танец приобретает эротический заряд. Почему? Отчего вокруг одной пары возникает эта мощная аура страсти и возбуждения, а вокруг другой нет? Я задумала небольшой эксперимент. Каждую пару, будь то любители или профессиональные танцоры, я оценивала по шкале «знойности». Для этого надо было закрыть глаза, а открыв, оценить ту пару, которая окажется прямо передо мной.

Первой в эксперимент вступила недавно переехавшая в наш город семья. Оба были стройными, стильно одетыми: он в подходящем костюме и двухцветных туфлях, она в облегающем красном платье и босоножках на десятисантиметровом каблуке. Оба танцевали технично и элегантно. Он качал бедрами и кружился вокруг нее в мастерских пируэтах, она крутилась на левой ноге и высоко поднимала правую. Представление выглядело впечатляюще. Но – оставалось всего лишь представлением. Они танцевали не для себя, а для тех, кто на них смотрел, и, хотя я восхищалась их умениями, танец меня не тронул.

Когда я открыла глаза во второй раз, я увидела молодую пару в обычной одежде. Танцоры двигались в такт, кружились и делали сложные движения, но между ними чувствовалось что-то странное. Девушка показалось мне какой-то напряженной. Она очень старалась следовать за партнером. Когда он удлинял шаг, она повторяла с небольшой задержкой, а потом бросала на него взгляд, как будто спрашивала, все ли она правильно делает. Я видела танец, но не чувствовала в нем жара. Они оба очень старались соответствовать ожиданиям друг друга, но не танцевали по-настоящему.

Открыв глаза в третий раз, я увидела свою подругу: в обычном платье и практичных туфлях на плоской подошве она танцевала с пухлым невысоким парнем в серой футболке и синих джинсах. Они двигались медленно, движения их были простыми, но воздух между ними словно искрился. Я не могла оторвать от них глаз. Их танго было похоже на интимный разговор. Он поворачивал плечи, приглашая ее приблизиться. Она принимала его приглашение, и они сплетались теснее. Музыка замедлялась, и он предусмотрительно ждал, когда она закончит поворот, поставит ногу и скользнет в его объятья. Он прикасался ногой к ее ноге и скользил по ней. Она делала то же самое и убирала ногу. Они играли друг с другом! Они были полностью поглощены друг другом, своими движениями и танцем. Их движения были простыми, синхронными и донельзя чувственными.

СНАЧАЛА ПРИВЯЗАННОСТЬ – ПОТОМ СЕКС

В нашей культуре поддерживается мысль о том, что секс создает эмоциональную привязанность, укрепляет связь между партнерами. Проще говоря, сначала секс – потом любовь. Но гораздо важнее движение в противоположном направлении. Многочисленные исследования, проведенные за последние десять лет, показали, как три типа привязанности (надежный, тревожно-амбивалентный и избегающий) влияют на мотивацию, качество и удовлетворенность сексом, а также, как секс влияет на любовные отношения.

Люди с избегающим паттерном, то есть чувствующие дискомфорт от эмоциональной близости и зависимости от других людей, чаще занимаются сексом, который я называю «секс как самоцель». Они фокусируются на собственных ощущениях. Сексом занимаются ради самого секса, чтобы оттянуть наступление климакса или доказать свою умелость. Ценится техника. Открытость и уязвимость не приветствуются. Прелюдии, поцелуев и нежных касаний, например, практически нет. И никаких объятий после секса: получили каждый свой оргазм и разошлись. Чувства партнера учитывать не нужно, можно легко делать вид, что они не имеют значения.

Удовольствие без эмоциональной вовлеченности становится поверхностным и мимолетным, поэтому такой вид секса требует постоянной новизны и «перчика». Новые техники и партнеры какое-то время волнуют и будоражат, но постоянное экспериментирование может привести к небезопасным практикам и давлению на партнеров, отказывающихся в них участвовать.

Сексом ради секса чаще всего занимаются гетеросексуальные мужчины (самый яркий пример – Джеймс Бонд) и не до конца согласившиеся со своей ориентацией гомосексуальные. К сожалению, такой вид секса сегодня может встречаться все чаще из-за широкого распространения интернет-порнографии. Молодые люди узнают на порносайтах, что и как делать со своим телом и половыми органами, но не с эмоциями и чувствами.

– У секса и любви нет ничего общего, – заявляет Генри, сорокалетний фитнес-тренер. – Романтическая любовь – это вообще выдумка, жульничество.

На вопрос о сексуальной жизни он отвечает, что часто мастурбирует.

– Это проще, чем уламывать жену. И мне не нравится, что она всегда отказывается делать минет. Она знает, как меня это заводит, но просто не хочет.

Он подробно описывает движения, которые его возбуждают и доводят до оргазма. А потом добавляет:

– Похоже, она так злится из-за одной интрижки, которая была у меня в командировке. А я не понимаю, что в этом такого. Все так делают. Это же просто секс.

Элисон, элегантная бизнесвумен слегка за сорок, говорит своему мужу Майклу:

– К вечеру я ужасно устаю, и, если мы занимаемся любовью, мне не так уж сильно хочется обниматься и целоваться после секса. Честно говоря, мне это не особо нравится. Я просто хочу получить оргазм и лечь спать.

Но потом она поворачивается ко мне и произносит:

– Если я занимаюсь с ним сексом, мы меньше ссоримся. У нас меньше этих долгих выматывающих споров, когда он взрывается из-за любого пустяка. Секс помогает. Но ненадолго. На следующий день все повторяется. Есть секс, нет – отношения не становятся лучше.

Секс как самоцель одномерен и не способствует единению партнеров. Он подрывает эмоциональные связи. В конце концов, он даже не приносит толком удовлетворения. Исследования показали, что такой секс снижает возбудимость и сокращает частоту оргазмов. В танце, где нет связи или способности прислушаться к музыке эмоций, каждое движение сопровождают скука и пустота.

Люди с тревожно-амбивалентным типом привязанности чаще склонны заниматься «сексом-утешением», то есть секс призван доказывать и подтверждать, что их любят. Такой секс включает эмоции, но главным побудительным чувством в нем остается тревога. Для людей, чрезмерно чувствительных даже к намеку на отвержение, секс служит подтверждением того, что их ценят и желают. Для мужчин таким подтверждением обычно служит сам половой акт. Для женщин – поцелуи и объятья до и после него.

Пятидесятипятилетний опытный адвокат Леон хочет заниматься любовью со своей женой Джолин утром и вечером каждый день. Он объясняет такую большую потребность в сексе очень высоким уровнем тестостерона. Однако наедине со мной он добавляет, что постоянно боится того, что жена на самом деле не любит и не хочет его. Даже несмотря на то, что никаких причин для таких мыслей нет, он одержим мыслью, что за время их тридцатилетнего брака она могла изменять ему. Он говорит: